Елена Никитина - Вампиры здесь тихие

— Стефианир Кронест, истинный вампир рода Исскуронов, пятнадцатая династия Трея, клан Зварру, — не стал разыгрывать оскорбленную невинность вампир, но осуждающим взглядом меня все-таки наградил. А что он хотел? Нечего такими труднопроизносимыми именами называться.

— И что же истинный вампир рода Исскуронов делает в моем доме, да еще и ночью? — Вадим медленно поднялся с кровати и, загородив меня собой, осторожно спросил: — Надеюсь, он ничего тебе не сделал?

— Нет, — помотала головой я.

В одних красных семейных трусах с огромным фосфоресцирующим пауком спереди муж смотрелся настоящим защитником. Ему бы еще автомат в руки — и новый герой комиксов готов.

— Тогда кое-кому очень крупно повезло. — Его голос начал дрожать от еле сдерживаемого гнева.

Это он что же, ревнует? Никогда раньше не замечала за мужем ничего подобного. Интересно, успею я убедить его до того, как случится что-нибудь малопоправимое, что совершенно ни при чем и этот упырь сам присосался ко мне, словно пиявка.

— Я ищу алаканту.

Поистине краткость — старшая сестра таланта, а незнакомые слова — первый враг понимания, но Вадим не стал вдаваться в подробности.

— Вот и ищи себе на здоровье, — рявкнул он так, что я невольно вздрогнула. — Только учти: здесь ничего твоего нет!

— Учту, — одарив нас тяжелым взглядом, вампир медленно развернулся и исчез в темноте. Обиделся, наверное, на отсутствие гостеприимства с нашей стороны — не накормили, баньку не истопили, спать не уложили. Думал, в сказку попал? Ан нет, самая что ни на есть настоящая земная реальность.

Однако внутренние терзания и задетое самолюбие клыкастого субъекта волновали меня сейчас меньше всего. Гораздо более серьезную опасность представлял мой муж. Подождав некоторое время повторного пришествия вампира и решив, что тот пока возвращаться не собирается, Вадим скрестил руки на груди и повернулся ко мне. Красноречиво так повернулся. А его серые прищуренные глаза не предвещали ничего хорошего. Ох и достанется мне по первое число…

Какое-то время мы стояли в полной тишине, нарушаемой лишь шелестом ветра и стрекотом кузнечиков за окном. Я начинать разговор не торопилась, прекрасно понимая — что бы я ни сказала, это будет выглядеть как оправдание, а любое оправдание есть завуалированное признание вины. Вот пусть Вадим сначала выскажет все, что думает, выпустит пар, успокоится, тогда и поговорить по-человечески можно будет. А то на него сейчас даже пылкое признание в любви подействует, как красная тряпка на быка. Убедилась уже пару раз на собственном опыте.

— А теперь послушай меня… — От голоса Вадима так и повеяло зимней стужей, но я, сжавшись в комочек и набравшись терпения, приготовилась стойко выдержать вполне заслуженную головомойку.

В течение ближайших двадцати трех минут (специально время засекла) мне очень-очень подробно объяснили, насколько некрасиво, негигиенично, да и просто опасно тащить в дом всякую гадость, особенно если она обладает хоть малейшими зачатками разума. Тут же налицо не только вполне нормальный интеллект, но еще и ярко выраженные хищнические наклонности. И надо заметить, не на бабочек и кузнечиков направленные. А если учесть, что эта самая гадость вполне сформировавшегося мужеского пола и намного ближе к нам по видовому соответствию, чем приматы… В общем, я нарвалась конкретно и, состроив самое наивное выражение лица, терпеливо внимала не на шутку разбушевавшемуся мужу.

Но вскоре мои предположения оправдались — Вадим исчерпал все запасы претензий в мой адрес, еще раз нервно прошелся по комнате и, остановившись напротив окна, потребовал:

— Давай уж, рассказывай…

Скрывать мне было нечего, а потому я сбивчиво, но максимально подробно изложила ему историю моего знакомства с представителем семейства вампирообразных, об истинных не совсем дружественных целях его визита и моего полного непонимания ситуации. Что и говорить, со стороны все это выглядело не слишком правдоподобно, а местами даже излишне фантастично, но Назаров повел себя как настоящий… ученый.

— Ладно, разберемся, — задумчиво пробормотал он, когда я закончила рассказывать, и, видимо приняв для себя какое-то решение, начал одеваться: — Пойдем поищем его.

Логики в словах мужа я не уловила — сначала сам прогнал, а теперь вдруг надумал снарядить поисковую экспедицию, но покорно потопала следом.

На востоке уже занималась заря, и я позволила себе понадеяться, что мой ночной кошмар все-таки закончился. Ведь если верить многочисленным информационным источникам нашего мира, вампиры жуть как боятся дневного света, а в лучах солнца вообще сгорают дотла. Может, не врут?

Жуткий грохот заставил меня резко проснуться и подскочить на кровати как ошпаренной. Было такое впечатление, будто прямо над ухом уронили огромный шкаф, битком набитый металлической посудой. Пробуждение не из приятных, надо сказать, но зато какое действенное!

«Время и пространство… Только это сейчас важно. Время — это то, что мы не можем изменить, зато оно постоянно меняет нас. Это то, что есть всегда, везде… и нигде. Мы не можем вернуться назад, как не можем шагнуть на два мгновения вперед. У времени свои законы, и оно держит нас в своей власти, которая поистине безгранична. А вот пространство изменчиво, мы можем менять его по своему желанию, но оно не может изменить нас. Мы строим пространство по своему настроению, и оно крутится вокруг, как калейдоскоп, показывая новые и увлекательные картинки. А время не замечает наших мелких чувств и желаний, оно давит их своим весом, разрушает своим невероятным величием и никуда никогда не уходит…»

Странные мысли увязли в моей голове, как неосторожная пчела в банке с вареньем. Опять двадцать пять! Сии «неожиданные откровения» уже начинали порядком нервировать меня, хоть и удостаивают своим посещением всего-то второй раз за последние два месяца. Но до чего же они навязчивые и впечатываются в мозг как влитые! Мало того что появляются, когда им вздумается, не спросив на то хозяйского (моего то есть) разрешения, так еще и лезут непонятно откуда. Такое впечатление, что их кто-то нашептал мне прямо в мозг, а так как у мозга ушей нет, то и заткнуть, чтобы не слушать весь этот бред, нечего. Найти бы того паршивца, кто мне их с завидной регулярностью передает, да поговорить по душам… Я даже речь «торжественную» по этому случаю заготовила. С большим списком личных претензий в конце.

Еще ничего толком не понимая спросонья, я села и тревожно прислушалась, но все было относительно тихо. В голове немного прояснилось, чужеродные философские заумности осели где-то глубоко на дно памяти, но не забылись.