Александр Прозоров - Война магов

«Успенский собор? — Зверев вздрогнул, как от удара, и даже забыл поблагодарить царя за щедрый подарок. В самом центре Москвы хоромы, в десятке дворов от князя Воротынского, на две улицы ближе к Кремлю, нежели дворец дьяка Ивана Кошкина. — Он что, знает?»

Но Иоанн уже отвернулся, явно довольный растерянной физиономией князя Сакульского. Почти прогнал — и вдруг одарил. Шутник…

Успенский собор… Место, где он встречался с хитрой Ксенией, где его впервые одарила своим взглядом очаровательная и ласковая Людмила…

Андрей прислушался к себе — но в душе не дрогнула ни единая струнка. Отворотное зелье действовало надежно и бесповоротно. Сам варил, с чувством и старанием. Против такого не устоять.

Выйдя из дворца, он сунул чужому холопу, что держал коня, новгородскую «чешуйку», взял скакуна под уздцы, вывел из Кремля. За рвом, что зиял на месте будущих мавзолея и почетного кладбища, Андрей поднялся в седло, широким шагом добрался до белоснежного храма и привстал в стременах, глядя на развалины, что начинались с угла площади.

— Е-мое! Так вот где старая Ксения себе приют нашла… Ничего себе, подарочек! — Частокол, огораживавший двор, повалился в нескольких местах, открывая лазы шириной в два-три локтя; перед воротами и калиткой за несколько лет нарос вал грязи, в котором намертво усохли створки. Улочка, в которую водила его нищенка, на самом деле была щелью между покосившимися сараями и еще прочным тыном. — Весело…

Князь спешился. Ведя скакуна в поводу, он протиснулся через один из проломов на заросший лебедой двор, пробрался по узкой тропке ближе к крыльцу, огляделся с высоты.

Жердяные постройки по правую руку недавно пережили пожар, и теперь от них осталось только несколько обугленных стен; бревенчатый амбар огню не поддался, но остался без кровли, только стены. Слева сарайчики местами покосились, местами обвалились полностью. Кое-где через широкие щели в стенах наружу лезли жесткие ветки малины.

— Кто тут лазит?! — неожиданно окликнули Зверева из разбитого окна. — А ну, брысь отсюда! Щас, стрелу пущу!

— Язык придержи, — посоветовал Андрей. — Не то отрежу.

— Тут добро царское! Караул крикну, враз на перекладине вздернут!

— Больше не царское, — тихо ответил князь. — Теперь уже мое. Давай, вылазь. Кто таков?

Ему никто не ответил. Андрей решил было, что неизвестный обитатель дворца сбежал, однако через минуту приоткрылась входная дверь, на крыльцо вышел седой сгорбившийся мужик с перепутанной клочковатой бородой, в латаной-перелатаной серой полотняной рубахе и таких же штанах, в руках он тисках войлочную тафью.

— Прости, боярин, за дерзость. Я тут… Добро хозяйское стерегу.

— А хозяина не узнаешь, — хмыкнул Зверев. — Кто таков?

— Ярыга я княжеский, боярин. Еремей. При дворе жил, за воротами доглядывал, за порядком да скотиной. Воду там поднести, солому посте…

— Не боярин, а князь Сакульский, Андрей Васильевич, — поправил его Зверев. — Ты тут один?

— Не, княже, еще Саломея тут. Остальных побили, а мы спрятались. Идти некуда, вот и остались пока. Саломея, она с рожи оспой поедена. Хоть и молодуха, а не берет никто. Зато подают хорошо. Так с тех пор и живем. Побираемся да за хозяйством приглядываем.

— Незаметно что-то ваших стараний, Еремей.

— Дык, княже, что в одни руки сделаешь? Да и самим кушать надобно. А коли лезет кто — прикрикну, они и бегут. Стражу позвать могу. Дом-то казне отписан, за царское добро они…

— В ухо дать? — ласково поинтересовался Андрей.

— Ой, прости, княже, запамятовал, — сложился пополам ярыга. — Твой дом, твой…

— Коня прими, расседлай. Поставить есть куда?

Слуга замялся, причмокивая губами.

— Понятно. Напои, ноги спутай и пусти траву щипать. Чего некошено вокруг?

— Дык чем косить, княже? Все растащили, татарвье проклятое, тати бессовестные. Опять же нет хозяина — ничто и не деется…

Андрей вошел в дом, постучал кулаком по бревнам ближней стены, ничего не услышал в ответ, двинулся дальше, повернул налево по серому от пыли коридору с выбитыми в торцах окнами. Все двери в комнаты были распахнуты, виднелись где распахнутые сундуки, где опрокинутые комоды и бюро, где разбросанные щепы и обрывки какой-то рухляди.

— Как Мамай прошел… Ой, ё! — Он хлопнул себя по лбу: — Как же я забыл?! Княгиня Анна Глинская — царская бабка! Ее перед вторым покушением Шуйские в колдовстве обвинили и в том, что пожар московский сотворила. Вот толпа старушку и растерзала. Заодно, само собой, челядь здешнюю побила и дом разграбила. Тогда все понятно.

Он поднялся на второй этаж. Все то же самое: голые стены, пустые сундуки и комоды, опрокинутая иноземная мебель. Слишком тяжелая, чтобы украсть, и слишком крепкая, чтобы сломать.

— Ни зьим, так поднадкусю, — покачал головой князь, глядя на вспоротую перину в одной из светелок. — Зачем портили-то, козлы?

Легкие белые пушинки, взмывшие ввысь от движения ног, медленно оседали на пол, словно новогодние снежинки. Кровать же теперь напоминала силосную яму с парчовым балдахином. Интересно, сколько курочек должны пасть жертвой поварского ножа, чтобы наполнить своим пухом такую вот емкость? Наверное, тысяч десять.

— Мне столько не съесть…

Миновав еще несколько разоренных светелок, большинство которых оказались спальнями — видать, княгиня держала с десяток приживалок, — он нашел одну, где перина почему-то уцелела. Подошел к слюдяному окну, вывернул из подоконника задвижку, открыл вовнутрь.

— Ну что, — вслух подвел он некоторые итоги. — Барахла тут никакого нет, разворовали. Но дарил мне царь не барахло, а дом. Дом же вроде хорош. Половина моей хрущовки из двадцать первого века целиком тут разместится. Крыша не течет, стены крепкие, окон всего с десяток выбили. Мусор вычистить — и будет настоящий княжеский дворец. И подворье отстроить. Поздравляю, Андрюша. Ты раздобыл московскую прописку.

Внизу под окном ярыга возился у передних ног скакуна — треножил, наверное. Зверев наклонился вперед, свистнул:

— Еремей! Сюда иди!

— Бегу, княже!

Андрей закрыл слюдяные створки, почесал в затылке:

— Интересно, а кто для меня этот проныра теперь будет?

Ярыгами на Руси становились безнадежные должники — попадали за просрочку платежей в неволю. Но, в отличие от холопов, эти рабы, расплатившись по распискам, получали свободу. Еремей был рабом при дворце Глинских. Но должником-то был не Андрея, а княгини Анны. И кто же он теперь? Вольный смерд или часть имущества?

— Слушаю, княже, — появился в дверях запыхавшийся Еремей. — Чего надобно?