Анастасия Сычёва - Под угрозой уничтожения мира

Теперь настала моя очередь недоуменно хмуриться. Какой Тарион? Это имя я слышала впервые, и это определенно было не то, которое назвал отправиленный за мной полтора года назад эльф. Однако Тариону мое лицо явно было знакомо. Как так получилось?

По мраморному полу снова застучали каблуки, и в холл вошло новое действующее лицо. При виде высокой темной эльфийки я почувствовала, что бледнею. На вид женщине можно было дать лет тридцать пять; собранные в высокую прическу кудрявые волосы оставляли открытыми длинную изящную шею и острые эльфийские уши. В остальном же у меня возникло отчетливое ощущение, что я смотрю на собственное отражение в зеркале.

Женщина остановилась возле советника и приняла предложенную ей руку, а затем посмотрела на меня точно такими же, как мои, темно-зелеными глазами, в которых читалось насмешливое удивление.

— Леди Батори, — голос Каридиэль донесся до меня словно издалека. — Позвольте вам представить леди Натаниэль Каэйри, супругу советника.

Глава 6

Глядя на нее, я теперь понимала, почему двадцать пять лет назад отец предпочел ее леди Алине Виардо. Эльфийка была самой красивой женщиной из всех, кого мне приходилось видеть, и на ее фоне мачеха, а также Фредерика и Надя казались какими-то блеклыми. Дело было не в чертах лица — Агата была тысячу раз права, когда говорила, что мы с моей матерью на одно лицо, а в Валенсии меня красавицей никто не считал — а в том, как она держалась. Казалось, каждая ее черточка излучала чувство достоинства и уверенности в себе, а каждое движение было заполнено грациозностью и изяществом. Высокий рост, из-за которого я всегда так смущалась, еще сильнее подчеркивал ее неординарность, еще больше выделял ее из толпы. Драгоценности на ее шее, руках, в волосах, чью стоимость я не могла представить себе даже примерно, не заглушали, а лишь оттеняли ее красоту, доводя ее до совершенства.

И я еще считала, что рядом с мачехой я кажусь серой мышью. Рядом с этой эльфийкой моя самооценка оказалась просто растоптана в пыль, поскольку из-за сильного сходства я была лишь ее бледным отражением, к тому же растерянным и дезориентированным.

Демон подери эти эльфийские имена, которые с равным успехом могут принадлежать и мужчинам и женщинам.

Эльфийка же, хоть и не ожидала столкнуться здесь со мной, явно не испытывала того шока, который ощущала я. Она владела собой на порядок лучше, чем я и советник Каэйри, вместе взятые, и вежливо обратилась к хозяйке, которая с жадным интересом рассматривала нас обеих, позабыв достать лорнет, и, видимо, сравнивая про себя. Я окончательно уверилась, что он ей был нужен исключительно для создания определенного образа.

— Леди ди Вестенра, у вас найдется какое-нибудь тихое место, где мы могли бы поговорить?

Та отреагировала не сразу — похоже, думала о том, какой резонанс в обществе вызовет сплетня о невероятном сходстве знатной эльфийки и никому неизвестной полукровки — но затем кивнула и со щелчком закрыла веер из длинных перьев.

— Разумеется. Полагаю, все гости уже перебрались в дом, так что в беседке вас никто не побеспокоит.

— Я вам очень признательна, — склонила голову Натаниэль, а затем улыбнулась советнику, причем в этой улыбке не было ни капли фальши. — Ты нас извинишь?

Тот оттаял и согласно кивнул:

— Конечно.

Аккурат в этот момент в прихожей показались Эр и Фергюс. Фергюс вежливо поприветствовал советника, а затем представил ему Эра, причем младший брат отреагировал с запозданием, растерянно глядя на Натаниэль, пораженный ее сходством со мной. Сказав какую-то дежурную любезность советнику, он перевел взгляд на меня и вопросительно нахмурил брови. Я отрицательно покачала головой, а затем последовала за эльфийками на улицу. Каридиэль обошла кругом дом и отвела нас в увитую лимонником беседку, которую с моего балкона было не разглядеть. Там и в самом деле было пусто, но не было ощущения оторванности от мира: из дома сюда доносились музыка и голоса, а фонарики на улице разгоняли вечерние сумерки. Проводив нас, мать Эра вернулась в дом к гостям; когда мы очутились в беседке, Натаниэль первым делом поставила вокруг нее Полог Тишины, который так часто использовала и я. Из-за густых зарослей лимонника в беседке было совсем темно, и я создала несколько магических светляков, повисших вокруг нас в воздухе. Натаниэль прошла по дощатому полу и остановилась напротив меня.

— Я знала, что рано или поздно ты появишься. Поэтому, когда отряд отправленных за тобой эльфов не вернулся, я не стала отправлять новый, — в ее голосе не было ни неловкости, ни сожаления, одна спокойная деловитость.

— Откуда была такая уверенность? — я ощущала опустошенность и растерянность, и единственным спасением было укрыться за броней холодной невозмутимости, которая не раз спасала меня в Дионе. Может, формально эта женщина и была моей матерью, но мы были абсолютно чужие друг другу.

— Когда до меня дошли слухи о смерти валенсийской принцессы, я знала, что ты выжила, — пожала плечами она. — Мне, как и тебе, известно о природе олльфаров. Тогда я стала осторожно собирать сведения о тебе и выяснила, что в Валенсии ты пользуешься славой въедливой хладнокровной стервы, способной докопаться до правды. Так что твое прибытие в Лорен было лишь вопросом времени.

Ее слова окончательно помогли мне вернуться к образу принцессы, которой я была два года назад. Внутри меня все медленно превращалось в лед, и этот же лед можно было теперь расслышать в моем голосе.

— Кем был тот эльф, которого ты отправила за мной? Он не был наемником, это очевидно. И почему ему понадобилось столько времени, чтобы узнать меня? Мне кажется, после встречи с тобой ошибиться было бы сложно.

— Я рассудила, что им незачем видеть мое лицо, и нанимала их, нося маску, — Натаниэль посмотрела на меня со снисходительным сочувствием, словно удивляясь, что приходится объяснять мне столь очевидные вещи, и даже мой тон ее нисколько не смутил. — И ты права, их лидер не был наемником. Скажем так, он был должен… моему мужу услугу.

— К чему были такие сложности? Сперва мантар, потом отряд наемников?

— Ты трейхе, как и я, — Натаниэль говорила так, словно это было чем-то само собой разумеющимся. — Мы единственные, кроме нас больше никого нет. Это делает тебя уязвимой, поскольку род Этари до сих пор многие ненавидят, но в то же время ты обладаешь властью, которой больше ни у кого нет. Я рассудила, что мы с тобой можем взаимовыгодно сосуществовать — имя моего мужа обеспечивает защиту тебе, а наша семья укрепляется сильным магом.