Путь гладиаторов (СИ) - Ольга Ружникова
И отряд в полсотни человек — не иголка. В зимнем безлистном лесу не спрячешь.
К тому же все они — из Ритэйны. Включая Эдингема. Объездных путей не знают. Заблудиться — проще простого.
Одна надежда, что всеславовские словеонцы в Лиаре — тоже чужаки. Но им здесь не надежное укрытие искать, а ловить петляющих ревинтеровцев. А тех сейчас ни один голый куст не спрячет. И в любом селении каждый первый крестьянин выдаст. За медный лу.
И еще обрадуется, что хорошо заработал на вражде чужаков! Так удобно подвернулась.
Алан усмехнулся. А ведь ему и в голову не пришло, что солдаты Словеонского маршала могут оказаться в заснеженном Лиаре по каким-то собственным делам. По делам их князя. И даже близко не интересоваться личным отрядом Бертольда Ревинтера.
Только совпадает такое слишком редко, чтобы выпасть на долю Эдингема. Не с его удачей. Везучие люди рождаются в семьях герцогов и графов. И служить начинают не у «дядюшки Гуго».
Чернеют голые деревья, надрывно воет пронизывающий ветер. Вокруг — ледяное безмолвие выбеленной недавней метелью дороги. И два отряда скачут навстречу друг другу. Чтобы столкнуться лоб в лоб!
Два отряда — и оба эвитанские!
А дорога — узкая, не разойтись. Двум хищникам не встретиться мирно. Даже если жить выпало в одном лесу.
Но в открытом бою волк всегда сильнее лиса. И рыжему — конец. Если не придумает, как перехитрить клыкастого.
Жаль только Алан — не Ревинтер. И лисьей хитрости ему не перепало. Как, увы, и волчьих зубов.
Эдингем бросил встревоженный взгляд на карету. За все шесть с половиной дней пути Эйда Таррент ни разу не пожаловалась. И ни о чём не попросила. Да и с матерью, как докладывают, тоже ни словом не перемолвилась.
Хотя, будь у Алана такая мать — он бы и сам язык проглотил.
Младшая пленница — всё так же тиха и покорна судьбе. Это Карлотта уже восстановила против себя весь отряд. Вечным презрением — ледяным, как лиарские ветра на открытых равнинах!
И хорошо. Хоть не подкупятся.
А сероглазая девушка лишь часами смотрит куда-то в неведомые никому, кроме нее, дали. И молчит. Отвечает только на заданные вопросы. Да и то — тихо и односложно.
Единственное, что действительно интересует Эйду, — жива ли ее дочь. Но Алан точно не знает, а Карлотта… Она молчит!
Впрочем, Бертольд Ревинтер развяжет язык любому. И почему-то от этой мысли — передергивает. Хоть Алан давно считает себя циником. Да и кто он — после службы у Гуго Амерзэна?
Увы, о методах нынешнего монсеньора Эдингем тоже осведомлен слишком хорошо. А ведь везет он к нему не только Карлотту, но и Эйду!
Ревинтеру всё равно — подколодная змея или тихая горлица. На слово он никому не поверит.
А даже если и поверит… Тихая, нежная Эйда значит для него не больше ратника на игральной доске.
И всё же в случае с монсеньором надежда еще есть. Пусть и слабая.
Но и она исчезнет — попади Эйда в руки Всеслава Словеонского и Старградского. Его солдаты в Лиаре — не на прогулке. Значит, для Северного Волка жизненно важно, чтобы Карлотта… и Эйда! — не добрались до Ревинтера живыми.
А в методах северный князь церемонится ничуть не больше своего вечного противника. Что бы там ни твердили о его якобы благородстве. О помилованных узниках Ауэнта помнят все. А о сотнях и тысячах убитых — забыли. Как и о способах их казни.
Доберется ли живым до Лютены сам Алан? В последний отпуск не удалось толком попрощаться с матерью.
В последний. Больше полугода назад. Почти семь месяцев…
Как же здесь холодно! На пронизывающем до костей, промозглом ветру! Отвык Эдингем от севера. Или это зимы в Южной Ритэйне — настолько мягче лиарских?
Холодно… А в могиле станет еще холоднее! Значит — Эйде там делать нечего.
Всю дорогу на душе кошки скребли. А сейчас всё стало просто и ясно — как никогда прежде. С тех пор, как Алан покинул родной дом.
Эйду он им не отдаст! Никому.
Насчет Ревинтера будет время подумать потом. «Случайный» побег никогда не исключен. Дорога — длинная.
С министра финансов хватит и законченной стервы Карлотты. Уговорить Эйду бежать и устроить это тоже времени хватит. До Лютены — три недели пути.
Зато с Всеславом всё ясно уже сейчас!
— Едем вперед! — приказал Эдингем. — Карету охранять вдвойне!
Отступать — всё равно бесполезно. Да и чего им стыдиться? Они на службе у министра финансов, члена Регентского Совета.
У Словеонского князя ничуть не больше полномочий, чем у Бертольда Ревинтера. Если речь не о войне.
Но войны с Бьёрнландом вроде как не намечается. А с охраной границы до сих пор неплохо справлялся и генерал Лардэс.
Самого Северного Волка эти доводы лишь рассмешат. Но он лично в Лиар не поедет.
Может, его люди окажутся сговорчивее? У них ведь нет права вступать в бой…
Их просто намного больше.
Северная дорога, вой ледяного ветра. И тучи набрякли новым, неотвратимым как будущая смерть снегом. Долго же их не было — четверть часа, не меньше. Целую вечность.
Как же Алан всегда ненавидел неопределенность!
О чём сейчас думает тихая золотоволосая девочка в мерно трясущейся карете? Та, что уже седьмой день безмолвно мучается неведением.
Но стремится за искрой надежды. И не знает, что поманивший в темной чаще свет — болотный огонек. Завлекает неосторожного путника в зыбучую ледяную трясину.
2
Словеонский Волк действительно отправил в Лиар ветеранов. Суровых северян — всех до единого старше Эдингема. И годы, на которые «старше», они провели в действующей армии.
Что возглавляет их южанин — конечно, удивило. Но не слишком.
Разве что — откуда таковой вообще взялся? Всеслав предпочитает не смешивать соплеменников ни с кем. А тут илладэнец командует словеонцами.
А вот заместитель — белокурый красавец лет тридцати. Явно с самого северного севера.
Забавно, у обоих — капитанское звание. И каково одному подчиняться другому?
Если, конечно, Алан не перепутал субординацию. И они вообще не ведут два разных отряда…
— Приветствую вас, — южанин усмехается белозубой улыбкой.
Старше Эдингема лет на семь-восемь. И на значительный боевой опыт.
Впрочем, неважно. Илладэнец — более гибкий и наверняка более рослый. В пешей драке он и так одержит верх над невысоким, коренастым Аланом. Почти наверняка.
Но они — верхом. И у Эдингема заряжены оба пистолета. А
