Ведьмы Алистера (СИ) - Дарья Шатил
— Ну так что, если уж от этого ничего не изменится, может всё-таки скажешь мне своё имя? Или мне лучше называть тебя просто «неудачник»? О, могу звать тебя просто Нед — от Недотёпы. Или, раз ты любишь историю, буду звать тебя Повелитель Придурков I.
— Можешь звать меня Коул, — донеслось сквозь шум воды после минутного молчания.
— Хорошо, — протянула Марта, откинувшись на бачок. — Пусть будет Коул.
По какой-то неведомой причине у Марты было чувство, что он не соврал и имя правда настоящее.
Девушка смотрела на пар, поднимавшийся над ванной, и слушала шум воды, думая о том, получит ли честные ответы, если задаст ещё несколько вопросов. Или же бабушка была права, и не стоило ввязываться в эту шпионскую игру? Даже несмотря на то, что отношения с отцом у неё были не самые радужные, возможно, тот смог бы стать чуточку откровеннее, раз уж их семейная тайна стояла на кону.
— Как ты узнал обо мне? — всё же решила спросить Марта спустя пару минут раздумий. Она уже давно не прибегала к магии, так что тот факт, что Коул знал о ней, был довольно-таки странным.
— Грабс, — донеслось до неё сквозь шум воды. — Среди охотников на ведьм с недавних пор ходят слухи о вашей семье.
Марта буквально ощутила, как округляются её глаза. Только вот не знала, от чего больше: от того факта, что в мире всё ещё существовали охотники на ведьм, или же от того, что им была известна девичья фамилия матери.
— Так ты охотник на ведьм? — Марта решила, что будет благоразумнее не акцентировать внимание на своей семье.
— Не совсем. Я ещё не внёс членский взнос, — прохрипел Коул. За шторкой было видно, как его силуэт шагнул ближе к потоку воды.
— Членский взнос? — переспросила Марта, немного шокированная его словами. Неужели теперь, чтобы стать охотником на ведьм, нужно платить членские взносы? Вот они — прелести бюрократического общества!
— Да, взнос. Точнее, необходимо «внести» голову ведьмы.
Марта подавилась воздухом и закашлялась. Это с какой-то стороны было ожидаемо, но в то же время всё равно шокировало.
— И ты хотел «внести» в качестве членского взноса… мою голову?
Тишина, наполнившая комнату, послужила тревожным подтверждением этой догадки.
— И после этого ты ещё смеешь рассуждать о правосудии?! — воскликнула Марта, ощущая, как её буквально начинает подташнивать от отвращения.
Она встала с унитаза и, подойдя к раковине, открыла кран с холодной водой и брызнула ею себе на лицо, чтобы хоть немного прийти в чувство. Но это было бесполезно: в мыслях отчётливо предстал образ Коула, достающего её окровавленную голову из мешка и кидающего её прямо под ноги группе усмехающихся мужчин. Её волосы, покрытые кровью, ярко выделялись на фоне тёмной земли.
Марту затошнило, и недоеденная яичница стала комом в горле.
Мерзко. Это было мерзко.
Комментарий к Глава 3. Членский взнос
Не забывайте, что у нас появилась группа ВК! https://vk.com/dariashatil
Там уже есть и мемы, и подборки, и арты с персонажами, и цитаты, и пересказы глав, и локальные переписочки, и куча других клевых штук!
Подписывайтесь на рассылки об обновлениях, чтобы ничего-ничего не пропускать и самыми первыми читать новые главы!
========== Глава 4. Грабс ==========
Алистер надеялся, что спрятался достаточно хорошо. Ему хотелось, чтобы Терра поискала его подольше. С одной стороны его закрывал высокий книжный шкаф, а с другой — тяжёлые бордовые портьеры, висевшие на каждом окне в доме.
Он никогда не понимал материнской любви к этим вычурным шторам, от которых буквально становилось тяжело дышать. С годами поместье начало казаться ему душным и давящим, несмотря на огромные полупустые пространства. Их дом был создан для большой и дружной семьи, но на деле был таким огромным, что его обитатели, если желали, могли не встречаться неделями.
Чем, собственно, отец и пользовался. Иногда Алистеру казалось, что мама с папой когда-то начали играть в прятки и вовремя не остановились. Он мог по пальцам пересчитать дни, когда видел их вместе.
Так что единственной отрадой мальчика в родительском доме была лёгкая и воздушная Терра. Находясь в комнате, она наполняла её светом и теплом. Рядом с ней Алистер мог дышать.
Когда мальчик услышал, как в коридоре раздался скрип половиц, он затаил дыхание. В его укрытии в библиотеке был лишь один недостаток: прячась за шкафом, он не мог видеть дверь — и потому переживал каждый раз, когда кто-то проходил мимо. А слуг, шныряющих туда-сюда, было много; и каждый раз Алистер вздрагивал.
Половицы скрипнули, вот только в этот раз дверь распахнулась, с глухим стуком впечатавшись в стену. У Терры не хватило бы сил для подобной выходки: она всегда лишь приоткрывала дверь, аккуратно проскальзывая внутрь. Однако, даже прекрасно зная, что в библиотеку вошла не она, Алистер всё равно продолжил молча скрываться в своём убежище. Ему хотелось, чтобы если его кто и нашёл — то это непременно была бы Терра, поэтому он ещё сильнее вжался в угол, чтобы его уж точно не заметили.
Шаги вошедшего были лёгкими, почти что невесомыми, но за каждым следовал цокающий удар. В их доме только мать Алистера всегда ходила в тапочках. В тапочках с небольшим квадратным каблуком, который и издавал этот цокающий звук.
И если одну из вошедших Алистер смог распознать, то вторая пара глухих шагов была ему незнакома. Шаги тоже были лёгкими, но при этом шаркающими, что совершенно не походило на поступь отца — громкую, как стадо слонов.
Похоже, у Мадам Рудбриг были гости. Осознав это, Алистер начал теряться в сомнениях. С одной стороны, ему следовало бы немедленно выйти из-за штор и, извинившись, покинуть комнату, а с другой — сама мысль о том, что он будет тайным слушателем приватной беседы, будоражила неизведанные до этого струны его детской души.
И он пошёл на сделку со своей совестью, оставшись в углу.
Старое викторианское кресло протестующе скрипнуло, принимая на себя вес то ли матери Алистера, то ли её гостя.
— О чём ты хотела поговорить? — услышал Алистер недовольный и немного отстранённый голос матери. Он давно научился определять её настроение по интонациям, и обычно, когда она говорила в такой манере, это значило лишь одно: его мать не настроена вести светскую беседу; и скорее всего она даже предпочла бы не говорить с человеком, но по какой-то причине была вынуждена это делать. Так что недовольство, словно сквозняк, просачивалось в каждое её слово.
— О той девочке, которую вы приютили, — ответила женщина давяще-душным,
