Честь клинка ночи - Райан Кирк
«А что знает женщина, когда дело касается таких дел», — с горечью подумала Мари. Они участвовали в одном сражении, и, казалось, видели два совершенно разных конфликта. Даже если Хироми и его генералы были правы и могли победить, какая польза от этого? Сотни, если не тысячи, их людей умрут. И даже если они выиграют, чтобы Хироми стал королем, Исаму и Каташи нужно было признать его.
Мари искала выход, просматривая свои письма и переписку теней, разбросанных по Королевству. Все лорды думали о своих землях и людях. Но о здоровье Королевства больше никто не думал.
Их последнее собрание совета было утром, и Мари знала, что они примут решение пойти на войну. Она неоднократно просила Хироми прийти к ней или принять ее, но все ее послания остались без ответа, а его стража прогнала ее. У него не было с ней личных разговоров, и если она выскажется на совете, она рискнула потерять то небольшое влияние, которое у нее было.
Она стукнулась тихо лбом об стол, сдвигая бумаги. Стонать из-за сложностей было бесполезно. У нее еще было время. Если Хироми выбрал для них этот путь, развернуть его не выйдет. Дома пойдут воевать, и земля будет опустошена. Ей нужно было остановить брата.
Плеча Мари нежно коснулись. Она проснулась, голова загудела от резкого движения. Она открыла глаза и быстро заснула, ругая себя за то, что снова уснула за письменным столом.
Она посмотрела на Такахиро, главу ее личной стражи и близкого друга для нее и всей семьи. Такахиро был на пару лет старше Джуро, один из лучших мечников в их доме. Он был главой стражи Мари десять лет, он был к ней теперь ближе всего, когда Джуро ушел в Великий Цикл.
— Прости, что разбудил, но вот-вот начнется собрание совета.
Мари не спешила. Такахиро знал, сколько времени ей требовалось на подготовку, и он дал бы ей достаточно.
Она почти не двигалась. Решение не пришло к ней ночью. Она не знала, что делать. Она не знала, как продолжать. Их ждала война.
Но она не могла дать этому остановить ее. Она попробует, а если не выйдет, попробует снова. Хироми послушает ее, даже если это означало, что ей придется отдать кусочек власти, который у нее оставался.
Такахиро заметил ее колебания.
— Что тебя беспокоит?
— Хироми разрушит этот дом, если пойдет на войну. Но, кажется, никто в это не верит.
В отчаянии Мари повернулась к Такахиро.
— Ты веришь мне?
Такахиро не стал ей лгать и тщательно продумал свой ответ.
— Я не причастен к дискуссиям командиров, так что это неполный ответ. Однако я понимаю, что одна из причин, по которым мир всегда поддерживался, в том, что дома имеют примерно одинаковую силу. В таком случае решающая победа сложна, а то и невозможна.
— Так как же предотвратить катастрофу?
Такахиро нахмурился.
— Я не знаю. Моя роль в жизни всегда заключалась в том, чтобы подчиняться приказам. Я не знаю, как манипулировать мнением других.
Разочарованная, но не испуганная, Мари отпустила Такахиро, готовясь к новому дню. Она не знала, что сделает, но, возможно, представится шанс. Она будет готова.
Когда пришла Мари, совет еще не начался, чему она была благодарна. Она опустилась на колени в углу, ожидая прибытия остальных генералов.
Когда начался совет, сразу же заговорили о подготовке к войне. Мари опешила. Она не осознавала, как далеко зашла дискуссия. Все в комнате говорили, будто решение о бое уже было принято. Все, что оставалось, — это придумать и осуществить лучший план.
Мари нужно было поговорить с Хироми наедине. Она кашлянула и попыталась повторить трюк, который сработал раньше, но суровый взгляд младшего брата дал понять, что такое поведение недопустимо. Мари чувствовала себя запертой в невидимой клетке, которая медленно сужалась.
Понимание было сокрушительным. Ее клетка была очень реальной, и она была заполнена песком, удушала ее и делала ее беспомощной. Она ничего не могла сделать. Ничего не изменится. Она боролась с желанием плакать, ругаться и кричать.
Она знала, что поступок был неразумным, но не могла позволить разговору продолжаться без ее голоса.
— Мой лорд.
При звуке голоса Мари все в комнате посмотрели на нее, среди них не было ни одного дружеского взгляда. Она знала, как они ее видят — женщину, которой ее старший брат дал слишком много голоса. Ее присутствие было в лучшем случае раздражением, а в худшем — угрозой. Самым строгим взглядом в комнате был взгляд Хироми. Мари исчерпала все свое влияние на него. Слезы чуть не потекли по ее лицу, когда она поняла, что поступила глупо, полагая, что обладала какой-либо властью над этими мужчинами. Тем не менее, она не доставила им удовольствия.
— Я понимаю, что не мне говорить, но вы все дураки. У нас нет шансов завоевать трон силой. Любая победа уничтожит нас так же непременно, как и наших противников. Гордость и честь должны уравновешиваться нашим долгом перед народом. Остановите это безумие и найдите другой путь! Ради нашего народа, прошу!
Мари было что сказать, но ее брат подал знак охранникам. Она сыграла свою последнюю карту, уверенная, что это не сработает, но все равно сделала так.
— Хироми, ты же знаешь, что это неправильно! Ты должен знать, что не сможешь победить, если приведешь наш дом в эту войну. Ты знаешь, Джуро согласился бы со мной.
Глаза Хироми впились в нее сильнее, мгновенно превратившись из камня в сталь.
— Джуро мертв. Моя дорогая сестра, твое присутствие на совете больше не требуется. Спасибо за службу.
Мари почти боролась с охранниками, но, по крайней мере, смогла сохранить свое достоинство.
Дверь захлопнулась перед лицом Мари, и, как только она скрылась из поля зрения генералов, она позволила своим слезам пролиться. Она могла думать только о своем народе и о страданиях, которые им предстояло вынести из-за того, что их лорд хотел быть королем.
Мари вытерла слезы и выругалась у двери. Она найдет способ спасти свой народ.
Мари сосредоточилась на дыхании, натянула тетиву до лица, ладонь удобно легла под ее ухом. Она думала о дыхании и положении тела, разум опустел от отвлечений, была лишь ее стрела. Она выпустила стрелу плавно, и
