Золотой ворон - Тисато Абэ
– Только я?!
– Но почему только с вами ничего не случилось?
Вопрос прозвучал удивленно, и Коумэ не выдержала.
– Откуда мне-то знать?! – взвизгнула она и зарыдала.
Юкима растерялся. Уголком глаза Юкия поглядывал на брата и заметил это, но продолжал наблюдать за девушкой. Судя по ее реакции, она не обманывала да и говорила на их языке. Вероятно, ей действительно просто посчастливилось остаться в живых. Братья вместе с чиновниками вышли из тюрьмы, посмотрели друг на друга и задумались.
– Может быть, в сундук ее спрятал отец?
– Она спала и не услышала нападения, и обезьяны ее тоже не увидели.
Коумэ заснула первой, других детей уложили в их домах, а взрослые продолжали пировать. Если эти существа вначале напали на жилища вдалеке от того места, где спала девушка, отец или кто-то из жителей деревни мог заметить происходящее и спрятать ее в сундук.
– Пожалуй, это самое вероятное, – сказал староста, почесывая подбородок.
Однако Юкия поднял руку, останавливая его:
– Подождите. Лекарь на постоялом дворе сказал, что девушку могли опоить сонным зельем. Как нужно расценивать это?
– Если мы верим ее рассказу, видимо, нужно предположить, что лекарство подмешали в угощение на пиру. Обезьяны превратились в ятагарасу и умудрились как-то добавить снадобье в пищу. Лишив таким образом взрослых сил, они обезопасили себя от сопротивления и всех съели.
– Тогда понятно и то, как Коумэ оказалась в сундуке. К счастью, кто-то не заснул, попробовал разбудить девушку, не смог из-за действия снадобья и был вынужден спрятать ее в сундуке поблизости. Тех, кто тщетно пытался убежать, обнаружили и убили обезьяны, а тихо спавшую Коумэ, вероятно, не нашли.
Слушая умозаключения брата, Юкия поморщился:
– Да, можно все объяснить и так…
– А как еще? Другие идеи есть?
– Жалко девушку. Ее отец наверняка погиб.
Юкия смотрел на помрачневших брата и старосту и чувствовал какую-то неудовлетворенность. Он тоже не думал, что Коумэ лжет или притворяется. И все-таки что-то было не так. В отличие от брата и чиновников Юкии довелось прислуживать при дворе. Он на собственной шкуре испытал, на какие злодеяния бывают способны ятагарасу, попавшие в безвыходное положение. Особенно близко пришлось ему познакомиться с ухищрениями, на которые шли женщины, когда молодой господин выбирал супругу.
Так что Юкия понимал, что прекрасные женские слезы – ловушка, которую надо избегать. Даже если Коумэ что-то знала и при этом старалась скрыть свое знание, он совершенно не был уверен, что сможет распознать ее ложь. Возможно, он слишком осторожничал, но здесь лучше перебдеть. По крайней мере про себя юноша решил не расслабляться, а пока следовать решению наместника.
Известие о том, что единственная выжившая в деревне девушка очнулась, уже достигла Тамари, и наместник вместе с прибывшими из Тюо для расследования чиновниками вернулся в усадьбу. Как Юкия и предполагал, побеседовав с девушкой, наместник и чиновники из Тюо очень быстро пришли к тому же мнению, что и Юкима со старостой.
Коумэ свободно владела речью ятагарасу, а когда ей приказали, смогла обратиться в ворона. Поскольку она развеяла все сомнения, через полдня после того, как она очнулась, ее наконец выпустили из тюрьмы. Однако же происшествие в Суго до конца так и не прояснилось. Девушку пока оставили в усадьбе наместника, в том числе и для того, чтобы уточнить какие-нибудь детали, если понадобится.
Сначала Коумэ дулась и отказывалась есть. Особенно сильное недоверие она проявляла к мужчинам – видимо, потому, что при первой встрече они произвели на нее очень плохое впечатление. Понимая ее настроение, все мужчины в усадьбе, кроме Юкии, избегали сами подходить к девушке.
Она сидела в комнате одна, и постоянно общалась с ней только супруга наместника, Адзуса. Впрочем, женщин Коумэ, кажется, не боялась. Она постепенно разговорилась с Адзусой, которая сама подбирала для нее блюда и всячески за ней ухаживала.
Юкия украдкой наблюдал за гостьей. Ему не хотелось пугать ее, поэтому сам он к ней не обращался. Он просто следовал за матерью, помогал приносить и уносить подносы с едой, но все же сумел почувствовать изменения в настроении Коумэ. Та все чаще стала появляться на кухне, а на третий день даже предложила свою помощь.
– А что, про Суго так до сих пор ничего не известно? – спросила она как-то вечером, обращаясь к Юкии.
Тот вызвался помочь кухарке и теперь сидел неподалеку и лущил бобы. Его целью было присматривать за девушкой, поэтому он удивился, когда она сама заговорила с ним.
– Похоже на то. – Юкия тоже старался оказываться там, куда приносили вести, но ничего нового не слышал.
Коумэ говорила, что хочет сама увидеть погибших, но следователи до сих пор не нашли тела, которые можно было бы опознать.
– И сколько же мне еще здесь находиться? – растерянно пробормотала девушка, и Юкия внимательно посмотрел на гостью.
Сейчас на ней было светло-голубое косодэ и узорчатый передник юмаки, которые ей одолжила дочь старосты. Каштановые волосы, растрепанные после сна в день их знакомства, теперь лежали аккуратно и блестели, а цвет лица восстановился. Все это вместе с опрятной одеждой делало ее похожей на служанку из приличного дома.
– А вам не нравится здесь?
– Мне все нравится, и люди такие добрые. Я бы даже хотела здесь всегда жить. Но ведь… – Она запнулась.
Юкия отложил бобы в сетку.
– Если вы что-то хотели сказать, не стесняйтесь.
– Я всем довольна, и пожеланий у меня никаких нет… – Коумэ, кажется, еще больше смутилась. – Вообще-то, это я хотела узнать: ты ничего не хочешь мне сообщить?
От неожиданности Юкия растерялся и не знал, что ответить.
– Что вы имеете в виду? Почему вы так решили? – переспросил он, не понимая, что у девушки на уме.
Та, надувшись, отвернулась.
– Ты все время рядом. Твои братья вежливо со мной обращаются и не ходят по пятам весь день, как ты. Я все ждала – думала, ты что-то хочешь сказать, но ты не пытаешься со мной заговорить. Меня это беспокоит, я себе места не нахожу.
Юкия подумал, что правда повсюду следует за девушкой, но сам к ней почти не обращается.
Признавая про себя, что это перебор, Юкия извинился:
– Прости, если произвел неверное впечатление. Я не привык общаться со взрослыми девушками[7], не знал, как правильно себя вести.
Делая вид, что беспокоится о настроении собеседницы, Юкия поднялся.
– Не хотел показаться невежливым, но с вами такое произошло… Я просто боялся оставить вас одну.
Юкия жалобно улыбнулся Коумэ. Та искоса взглянула на него и почему-то покраснела:
– Ах, вон что…
Потом, нерешительно развернувшись к Юкии,
