Моя Прелесть (СИ) - Дес Евгений

— Ну, Бильбо, о чем ты хотел поговорить, чтобы не услышал Трандуил?

— Гендальф, это правда, что Трандуил пойдет войной на гномов? — обеспокоенно спросил хоббит остановившись.

— Да. Он твердо намерен вернуть то, что считает украденным гномами.

— А гномы считают, что это он хочет их обокрасть… но это не важно.

— А что важно?

— Трандуилу ни за что не взять Эребор, — покачал головой Бильбо. — Сейчас под горой целая армия гномов, Гендальф. Все до одного хорошо вооружены. За неделю они восстановили обороноспособность крепости. Не полностью, но большего и не надо, и они не отступят. Они умрут все до последнего, но не отдадут гору, — пока хоббит говорил, серый волшебник молча слушал не отводя взгляда от Бильбо. — Более того, Гендальф, у гномов есть козырь, который и позволит им выдержать любую атаку.

— Что это за козырь, Бильбо? — удивился маг.

— Смауг, Гендальф. Они не убили дракона, а схватили его.

— Что ты говоришь?!

— Да. Смауг до сих пор жив. И я скажу больше, под горой сейчас целых два дракона. Гномы смогли их победить и поместить в клетки. Прямо за воротами, они поместили Смауга. Стоит воротам распахнуться — все что будет по эту сторону, окажется в огне дракона.

— Не может быть…

— Но это так.

— Как. Как это случилось?

— Торин накладывал древние руны гномов, чтобы использовать магию против драконов. Он хитростью заманил Ангару — это второй дракон — в ловушку и обрушил на нее часть горы. На Смауга же они уронили целую золотую статую Трора. Я не знаю, каким чудом Смауга не расплющило, ведь удар вышел страшнейшим, но и без последствий не обошлось, по одному виду было понятно, что дракону плохо. А затем они заковали их в оковы…

— Подожди, Бильбо. Ты сказал, Торин использовал древние руны гномов?

— Именно. Он чертил какие-то символы на стенах, а затем выкрикивал непонятные мне слова. Я слышал сильнейший грохот, вспышки, но мало что видел. Торин сказал мне, чтобы я смотрел за золотом и как только то расплавится, дернул цепь, открывающую затворки, после чего оставался на месте. Поэтому я не видел как именно все было, но слышал и видел результат.

— Скажи, Бильбо, а что еще ты заметил в Торине? — насторожился маг.

— После того как ты ушел, многое поменялось, Гендальф. Торин начал… нет, он не изменился. Он все тот же Торин которого мы все знаем. Но при этом… есть странности.

— Странности?

— Да. Я помню наши разговоры о золоте. Более того, все гномы без исключения очень неровно дышат к этому драгоценному металлу. Но не Торин. Он абсолютно не обращает внимания ни на золото, ни на драгоценные камни, что лежат в горе. Когда мы останавливались в Озерном Городе, я слышал от людей, что золото внутри горы проклято. Что «драконий недуг», падёт на любого, кто к нему притронется и я вижу как это происходит со всеми… кроме Торина. Я вижу как гномы смотрят на благородный металл, вижу как смотрит он. Это совершенно два разных взгляда, хотя ты сам рассказывал, что деда Торина поразила эта болезнь. При этом, Торин сам же не дает этому недугу распространиться среди других гномов.

— Каким образом?

— Своим наплевательским отношением. Как-то раз, я случайно услышал его разговор с Даином. Торин спорил с ним по поводу золота. Он говорил, что золото — ничего не стоит, в то время как Даин утверждал обратное. Но в конце концов он проиграл.

— Торин переспорил гнома в том что золото ничего не стоит?! — воскликнул маг, широко распахнув глаза. Гендафль отказывался верить своим ушам, но не верить Бильбо у него причин не было. Тем более тому, что он говорит.

— Именно. Торин спросил у Даина, что дороже: какова цена злата? Когда Даин не нашелся что ответить, Торин ответил сам. Он сказал: «разве можно золото съесть? Из него можно что-то приготовить? Или из него можно сделать оружие? Может оно способно согреть в холод? Нет? Золото — бесценно. Оно просто не имеет цены без нас, тех, кто его использует». После этого, он подозвал стражника. И спросил у Даина, что дороже. Золотая монета в руке Торина, или стражник, на плечо которого Торин положил руку. Даин не знал что ответить, а Торин пояснил. Что гном, труд — вот истинная ценность. Что не золото делает их такими, какие они есть, а они делают золото таким, чтобы его можно было как-то использовать. И что истинная ценность в тех, кто рядом с нами. Тех, кто готов подставить плечо. А затем Торин сказал, что все богатства Эребора не стоят даже одного гнома, хлопнув при этом стражника по плечу.

— Так и сказал?

— Да, прямо так и сказал. Даин… а затем все, кто это слышали, опустились перед Торином на колено, обещая пойти за ним куда угодно.

— Не удивительно. Он ведь ясно и четко обозначил свою позицию по отношению к своему народу, что не пожалеет никаких богатств ради своего брата. Разумеется это подняло его в глазах других гномов.

— Да, Гендальф, так и есть. Эта новость разлетелась по крепости менее чем за день. И если до этого в рядах гномов были некие пререкания или сомнения, то после этого его слово стало законом. Если честно, я даже испугался немного, от того, с каким фанатизмом гномы стали к нему относиться.

— Хм…

— Но это не все.

— М?

— Торин довольно часто разговаривает сам с собой. Это не бессвязная речь, Гендальф. Иногда он говорит в пустоту, словно бы слыша ответ. А иногда сам себе и отвечает. Я увидел это когда ты вместе с эльфами отправился к их стенам. Торин отошел в сторону и шепотом говорил сам с собой. Гномы не обращают на это внимание, ходит слух, что Торин общается с самим Дурином.

— Кха-кха-кха…

— Гендальф, тебе плохо?

— Нет… нет, всё хорошо. На этом все странности?

— Нет, но это самые явные. Но несмотря на это, Торин остался Торином, Гендальф, и даже больше.

— В смысле?

— Как и в походе, он собирал наш отряд за столом на совместном ужине. Гномы смеялись, что-то обсуждали, я прямо дома себя почувствовал, столь теплая там была обстановка. К столу приглашались самые обычные гномы, кто не был занят, потом правда стол пришлось увеличивать, а затем и вовсе переезжать в общий зал. С первого дня в крепости, Торин каждый ужин устраивал среди гномов из общего котелка.

— Хм…

— Я… я не знаю что делать, Гендальф. Трандуил не пойдет на уступки, я это вижу по его намерениям. Но не пойдут на уступки и гномы. Начнется битва. Трандуил недооценивает гномов, ему не захватить крепости. Но и для гномов эта битва не пройдет бесследно. Я не хочу чтобы она состоялась, не хочу, чтобы погибли мои друзья. Но я не знаю что делать… Гендальф, помоги!

Но старый маг молчал. Попыхивая трубкой, Гендальф сосредоточенно смотрел в стену, обдумывая сказанное хоббитом.

— Гендальф?

— Я думаю, Бильбо. Трандуил не стал меня слушать, когда я предупреждал его о надвигающейся из Дол-Гулдура армии. Не стал слушать и Торин. Я могу понять Торина, я ведь обещал помочь в битве с драконом, а в итоге даже не появился, что для гномов сродни предательству. Но не понимаю Трандуила, и более того, не могу до него достучаться.

— Значит ли это что мы ничего не можем сделать?

— Как бы это не было прискорбно, но в данных обстоятельствах, мы действительно ничего не можем сделать.

— А если выставить все таким образом, что гномы наоборот готовы к бою и рассказать Трандуилу о драконе за воротами? Может это охладит его пыл?

— Он не поверит нам, — качнул головой маг. — Трандуил твердо уверен как и я, что убить дракона — задача посильная едва ли целой армии. А ты говоришь о том, что под горой не один дракон, а два. И что оба живы, но находятся в клетках. Признаюсь, я не могу в это поверить, это просто немыслимо, но я понимаю, что ты говоришь правду, Бильбо, я верю тебе. Трандуил высмеет нас, даже не став слушать и в лучшем случае выставит прочь, а в худшем — посадит под замок.

— Но не может же быть такого, чтобы выхода не было!

— Не волнуйся, Бильбо. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Но скажи мне…

— Что сказать?