Александр Никоноров - Раздать сценарий

— Да нет. Сдается мне, до такого доросли западники, — возразил Селенаб.

— Смерть! — подтвердил Фрил.

Макс окинул людей недоуменным взглядом и отмахнулся:

— А, где-то в той стороне, да…

Я пришел на выручку.

— Давайте лучше…

— Оп-па, — медленно проговорил лейн Йесдум, смотря на небо через окно. — Вот и новый день наступил, уажаемые белы-лейны. Кажется, вы мне все испортили.

Комната погрузилась в тишину. Я напрягся и начал было прокручивать формулы заклинаний, мышцы на руках Фрила задергались, будто живые, а нижняя челюсть стэра Босмо предательски затряслась. Бел Бурдор откашлялся, и рука его как бы невзначай легла на эфес меча.

— Я пошутил, — ядовито улыбнулся маг. — А то вы, чего доброго, искромсаете меня на мелкие кусочки. Я и в глазах нашего выпустившегося студента могу прочесть осколки перебираемых им заклинаний. Сочтите это неудачной шуткой и продолжим нашу увлекательную беседу…

А потом «болтология», как сказал Макс, себя исчерпала. И терпение тоже. Долгий и тяжелый день сморил всех. Оказалось, что не меня одного клонит в сон, когда в комнате зажигают свечи. В Академии я пользовался небольшими светящимися шариками или шел в специальные комнаты чтения — места, в которых свет был всегда. Здесь же трюк не пройдет — мне и так хватает куда тратиться, чтобы еще не пойми сколько поддерживать заклинание.

Несчастные солдаты не находили себе места и переминались с ноги на ногу. Сменившиеся принимались прыгать и всячески разминать затекшие конечности. Кому-то удавалось прикорнуть, кто-то аккуратно облокачивался на стену, чтобы создать видимость бдения. С некоторыми я обменялся понимающими улыбками.

Макс встал, чтобы выйти вниз, но споткнулся о лежащего вразвалку Фрила и задел его бедром.

И в мучительном ожидании, в беспокойстве и тревоге, в густой тишине настороженных людей раздался истошный вопль. Протяжный, срывающийся, принадлежащий женщине. Он был столь страшным и горьким, что моего воображения попросту не хватило на то, чтобы представить причину такого крика.

— Это за пасекой! — вмиг определил подскочивший бел Бурдор. — Все туда! Подъем! За мной! — обратился он к солдатам.

Крик оборвался.

Темнота ночного городка начинала окрашиваться мутно-оранжевыми пятнами — это просыпались испуганные и взволнованные жители и обеспокоенно, дрожащими руками, поджигали свечи. Кое-кто брал их с собой на крыльцо, чтобы разглядеть что-нибудь необычное или переброситься с соседом недоуменными фразами, а то и осыпать градом вопросов.

Город проснулся.

Фразы витали в разреженном воздухе и беспокойными фрагментами долетали до дома. Ошалело выли собаки.

Обувь громко чавкает по лужам, грязные капли летят во все стороны, но никому нет до этого дела. Тучный мэр и хиленький священник отстали на полпути, а я, Макс, Йесдум и Бурдор бежали впереди, чуть позади солдаты и братья Коу. Меня окутал нервный морозец, зубы стучат и немного подкашиваются колени. Кажется, что поставь я ногу на землю как-то неаккуратно, и коленный сустав иссохнется, разломится. Это тебе не сражение с мергами, где враг ясен и понятен. В столкновении с неведомым страх рисует самые жуткие картины…

До злополучного места мы добрались подуставшими и настороженными. Ужас нарастал с каждым пройденным раскином, а один солдат, завидев то, что предстало перед нами, не выдержал и закричал, уносясь обратно.

Тело.

Но что-то в нем не так.

Лужайка освещена ярким светом луны. Усыпанная капельками росы трава ярко блестит и искрится, отчего кажется, что труп лежит на осколках стекла. Кая'Лити тусклы и подернуты серой дымкой.

Чем ближе, тем медленнее…

— Твою мать… — в сердцах высказывается Макс.

— Чтоб я сдох, — шокирован бел Бурдор. Рука покоится на рукояти.

Мы оглядываемся по сторонам.

— Очень мило, — прищурившись, говорит лейн Йесдум.

Я же не вымолвил ни слова. Не могу.

— Всем приготовиться! — командует глава администрации.

— В этом нет надобности, бел Бурдор, — обращается к нему маг Крови. — Это не засада. К тому же прятаться врагу негде. Похоже на нечто иное… Но пускай ваши солдаты будут начеку.

Мы подошли к телу. Девушка, вернее, то, что от нее осталось, страшно изуродована. Я присмотрелся и охнул. Она не изуродована, нет. Тут же я понял, чем же она так смутила меня издалека — почти половину ее тела словно разрезали вдоль исполинским лезвием. Обнажилось плечо, сверкающее белой костью среди красного моря. Вывалившиеся внутренности еще теплые, от них исходит пар. Свисающий сбоку кишечник разорван; запах нестерпимый. Обрезанные ребра словно большой гребень проглядывают сквозь толщи окровавленного мяса.

И все блестит, как свежая картина, только что нарисованная масляными красками.

— Что здесь произошло?! — ревет Бурдор.

— Это же Фалина, дочь мельника! — узнает девушку Селенаб.

Подбегает стэр Босмо, за ним мэр. Мы пододвигаемся, чтобы дать им вплотную посмотреть на жертву, Макс задевает плечом Фрила и…

Переворот, кувырок.

Швырнули вверх, вниз, раскрутили, бросили. Не открыть глаза. Не могу издать ни одного звука. Горло словно втянулось куда-то в живот. Будто погрузили в бочку и столкнули с горы.

Невыносимо. Я не выдержу. Меня сейчас вырвет, я взорвусь изнутри или сверну себе шею. От последнего я не откажусь, лишь бы как можно скорее закончился этот ужас. Чудовищная мука! А что если я вечный пленник и мне не видать конца этой бесконечной тряски? Лучше умереть сразу…

Сознание сдалось; я впал в забытье. Когда удалось ощутить себя, я первым делом обрадовался — закончилось-таки! Я попытался приподнять веки, но зажмурился.

Солнце бьет в глаза. Я прикрываюсь ладонью и осматриваюсь. Рядом лежат помятые Макс, лейн Йесдум и братья Коу. Я хочу подняться, но что-то мешает. Оно вцепилось мне в грудь и силой вдавливает в землю. Нет, что-то не так.

И я понимаю.

Во-первых, это не земля, а песок.

Во-вторых, мы находимся в окружении нескольких десятков кейтов, чьи копья направлены нам в грудь.

— Кажется, нам хана, — бесцветным тоном сообщил Макс.

— Кажется, перед смертью на меня снизошло озарение, — медленно проговорил лейн Йесдум. — Бел Фрил Коу, из-за этой круговерти у вас серп выпал. И кажется мне, что он ой как непрост… Впрочем, как и вы.

Интерлюдия 12. Департ Таклам

Через пятнадцать минут он снова остался один. Дыхание все не унималось, и он тяжело дышал и перекатывал ингиарию из одной руки в другую. Чиновник резко встал, полы длинной накидки прошелестели по плиточному полу. Окро подошел к шкафу и выудил бутылку кримтского барзакса [83]. Налил примерно полтора пальца и одним глотком влил в себя содержимое стакана. День испорчен, зато удалось его немного скрасить. Руки еще не забыли тепла молодого тела стройной девицы, в области паха опять забурлило, но мысли его были заняты другим. Он не намерен влезать в эту историю и где-то в глубине души чувствовал, что оно не обернется успехом и добром не кончится… С другой стороны…