Клиффорд Саймак - Заповедник гоблинов: Фантастические романы
— Что же делать? — простонал Эндрю. — Что же делать?
— Перестать болтать, — отозвался Конрад, — и вспомнить, что мы — ратники Всевышнего.
— У меня с вашим Богом свои счеты, — бросил Царап, — но, если стычки не миновать, я буду сражаться бок о бок с вами. Предупреждаю сразу, меня лучше не трогать.
— Да уж, — хмыкнула Мэг.
— Будем надеяться, что колдовство гномов подействует и на Злыдней, — сказал Данкен. Внезапно у него перехватило дыхание. — Боже мой! Вы только посмотрите!
Ему вспомнилось вдруг, что много лет назад в Стэндиш— Хаус попросился переночевать бродячий художник, который в итоге провел в замке чуть ли не год, а в конце концов перебрался в монастырь, где, должно быть, рисует миниатюры и всячески разукрашивает рукописные тексты. Данкен, который в ту пору был еще маленьким, повсюду следовал за художником, правда, имя его с годами выветрилось из памяти. Не отходил от стола, за которым тот работал, зачарованно наблюдал за магическими движениями карандаша, что творили поистине диковинные изображения. На картинке, которая нравилась ему больше всего и которую он потом получил в подарок, деревья каким-то образом превращались в людей: они обретали грубые, лишь отдаленно схожие с человеческими лица, их сучья становились руками, а ветки — растопыренными пальцами, то есть деревья оборачивались в чудовищ. И надо же такому случиться — в колдовском лесу гномов происходило, только наяву, то же самое! Стволы разинули слюнявые пасти, в некоторых из них торчали клыки; над пастями виднелись отвратительные приплюснутые носы и не менее отвратительные вурдалачьи глаза. Теперь со всех сторон доносился шелест листвы, который стихал по мере того, как сучья и ветки деревьев перевоплощались в руки, когтистые лапы или змееподобные щупальца, и все эти конечности тянулись к путникам, чтобы схватить их и задушить, растерзать, разорвать на кусочки. Отряд очутился в окружении чудовищ, которые были деревьями, или деревьев, что пытались стать чудовищами.
— Вонючие гномы! — воскликнул Шнырки. — Совершенно никакого разумения! Что же это за магия, которая не в состоянии отличить друга от врага?
Издалека — вероятно, с опушки леса — доносились глухие вопли.
— Безволосые, — проговорил Конрад. — Они тоже повстречались с деревьями.
— Они не произвели на меня впечатления крикунов, — возразил Эндрю. — Скорее мы слышим голоса деревьев.
— Мэг, ты ничего не можешь сделать? — спросил Данкен. — Нет ли у тебя заклинания, которое могло бы нам помочь?
Эндрю подступил к деревьям, что высились стеной вокруг полянки, замахнулся посохом и принялся бормотать латинские молитвы. Данкен с трудом разбирал слова, настолько ломаной была латынь отшельника.
— Заткнись, Эндрю! — приказал юноша. — Ну так что, Мэг?
— Попробую, — откликнулась ведьма, — Хотя, как я вам говорила, силы мои уже не те. К тому же у меня похитили все колдовские причиндалы…
— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил Данкен, — Ты рассказывала. Нетопыриная кровь, дерьмо хорька и все такое прочее. Но разве в тебе не таится сила, которая может творить волшебство без посторонней помощи? — Он повернулся к Эндрю: — Я же сказал, прекрати! Тут не место для церковных песнопений!
— Может, он подпоет мне? — предложила Мэг.
На полянку выплыл из-за деревьев полупрозрачный клочок тумана.
— Милорд, — сказал Конрад, приближаясь к Данкену, возле которого стояла Диана, — это не простой туман. Помните битву у Замка? Тогда Злыдни напустили на нас туман, который вонял точно так же, как…
— Я что-то не припоминаю какого-либо запаха.
— Зато я помню прекрасно. У меня нюх еще тот.
— Орда стремится проникнуть в лес, — проговорила Диана, — Колдовство гномов если и задержит их, то ненадолго. Шнырки упоминал, что ловушки малого народца, по сути, бессильны против Злыдней.
— Да, — согласился гоблин, — однако эта посерьезнее всех прочих. Гномы постарались на славу. Если бы не они, мы бы уже достигли болота.
— Остается уповать на Мэг, — буркнул Конрад.
— Пока Эндрю не заткнется, у нее, сдается мне, ничего не выйдет, — пробормотал Данкен.
В лесу за пределами поляны творилось что-то невообразимое. Деревья сотрясались от корней до макушек и яростно размахивали ветвями. Разинутые пасти раскрылись шире прежнего. Казалось, из них вот-вот вырвется отчаянный вопль. Однако вопля так и не последовало. Слышались лишь треск и стоны да глухие крики.
— Безволосые, — проговорил Конрад, крепко стискивая в ладони дубинку. — Они пробиваются к нам.
Над верхушками деревьев неожиданно возникла омерзительная черная тварь: две головы, острые клыки, крылья оканчиваются крючковатыми когтями.
— Берегись! — гаркнул Конрад.
Тварь ринулась вниз. Диана отпрыгнула в сторону, а затем в ее руке сверкнул подаренный гоблином клинок. Лезвие отсекло крыло бестии, и та перекувырнулась в воздухе и рухнула наземь, наткнувшись перед тем на меч Данкена и потеряв одну голову и остаток крыла. Конрад обрушил дубинку на уцелевшую голову твари. Бестия задергалась, заерзала по земле и вдруг подскочила в воздух — ни дать ни взять цыпленок, которому только что отрубили голову.
Данкен посмотрел на свой меч. Лезвие было в черной крови, как и в тот раз, в битве на равнине, когда он сразил напавшее на него из тумана чудище. Юноша глянул в небо. Там кружила другая тварь. Впрочем, устрашенная, очевидно, участью товарки, она не стала снижаться, а полетела прочь, тяжело взмахивая когтистыми крыльями.
Данкен кинул взгляд на Мэг и увидел, что ведьма все-таки решила воспользоваться помощью отшельника. Старуха и Эндрю стояли плечом к плечу, обратившись лицом к дальней стороне полянки. Отшельник потрясал посохом и по-прежнему изрыгал чудовищно исковерканные латинские фразы. Мэг воздевала руки в обрядовых жестах и читала нараспев заклинания. Слов было не разобрать; Данкен, сколько ни прислушивался, так и не сумел угадать, на каком языке вещала ведьма.
Тем временем колдовской туман становился все гуще. Из— под деревьев высунулась зловещая морда, за которой показалось по-змеиному длинное тело, передвигавшееся на коротеньких ножках. Тварь покрутила головой, поднялась, готовясь к нападению, на дыбы, но не успела сделать и шага, как перед ней сверкнул грозовой молнией клинок Дианы. Клюв твари щелкнул будто сам собой, голова отделилась от туловища и покатилась по земле, а из раны хлынула потоком черная кровь. Однако тело продолжало двигаться, правда недолго. Лапы подогнулись, и змеевидное создание повалилось навзничь бесформенной грудой плоти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});