Алек Экзалтер - Коромысло Дьявола

Позади церковного здания за углом дома настоятеля собора рыцаря Павла караулил мордатый детина в рваной долгополой кавалерийской шинели и в новеньких пехотных ботинках с зелеными обмотками. Караульщика рыцарь-зелот молча разделал четырьмя выстрелами, поставив андреевский крест на возможной торжественной встрече и начавшемся волховании.

Теперь Булавину не было нужды скрываться.

Силы и знания обретены! Время действовать!

Червем извивающийся нечеловеческий обрубок без отстреленных рук и ног рыцарь Павел перевернул на брюхо серебристо мерцающим стволом длинного револьвера. Выстрелом в затылок, он как гнилой орех вдоль и поперек расколол череп ведьмака, милосердно прекратив агонию тварной плоти.

Далее без каких-либо разговоров рыцарь-зелот словно из огнемета рубиновым лучом, грянувшим из распятия на его груди, сжег знакомую ему фигуру в коричневой коже и краснозвездной фуражке. Переступив через обгоревшее до угольной черноты недвижимое тело, Павел Булавин скользнул в дверь бокового притвора храма.

Опираясь на предзнание, внутри собора рядом с коридором, ведущим в архиерейскую ризницу, он встал на мраморную плиту. И вместе с ней бесшумно покатился по роликам наклонной плоскости вниз, в тайное подземелье под церковью.

Никакой крипты под храмом не должно было быть, но она там сравнительно недавно появилась. Оскверненный коммунистической идеологией и природной дьявольской магией православный собор перестал быть Домом Божьим.

Инквизитор Филипп замедлил восприятие. Ему понадобилось оглядеться в пятиугольном подземном зале, ярко освещенном пятью пирамидами, утыканными десятками зажженных черных свечей.

Сейчас не видение им владело, но он им управлял.

Стены и сводчатый потолок подземелья отливали свежей ядовито-зеленой штукатуркой. Однако же не они притягивали взгляд, не имея большого значения в творящемся заклятии-волховании.

В геометрическом центре красной гранитной пентаграммы, выложенной на белом известняковом полу, высилась обнаженная атлетическая фигура волхва, бугрящаяся мышцами бедер и предплечий, но с уродливым грузным животом будто у беременной женщины и чудовищным гигантским пенисом, переполненным кровью, перевитым вздувшимися венами. Такой же, раздутой до несообразных нечеловеческих размеров, представала и гипертрофированная мошонка колдуна.

Какова должна быть заключительная часть колдовского обряда, ни двум наблюдателям, ни рыцарю Павлу, выступавшему в роли действующего лица, не было нужды воображать или догадываться. Потому как на острие лучей большой красной пентаграммы белели крутыми пышными ягодицами пять обнаженных женских фигур, неимоверно изогнутых в каталептическую дугу.

Запястья и ступни пяти молодых ведьм были намертво закреплены ярко-желтыми деревянными колодками. Каждая из них в нетерпении подрагивала широкими вожделенно распяленными бедрами, истекала влагалищным соком, каждая была готова в животной позе принять в себя жуткий пенис волхва и его кровавое семяизвержение.

Отвратительно непристойному магическому действу рыцарь-зелот Павел Булавин не дал завершиться:

— Изыди, Сатана!

Тремя первыми револьверными выстрелами с левой руки он незамедлительно разнес в кровавые клочья гипертрофированные, вряд ли мужские и человеческие, гениталии колдуна…

Этого было мало. Обряд, манипулировавший мелкими красными бесами-пентаграммами, запятнавшими секуляров в большевистском Екатеринодаре, требовалось прекратить должным образом.

Потому настал черед остальной ростовой фигуре, когда с правой руки из вороненого маузера рыцарь Павел пустил по ней посолонь "катящееся солнце", наверное, окончательно развоплотившее зловредительное волхование и волшбу.

Подвергать телесной смерти ведьмовскую пятерку непосредственных участниц обряда рыцарь-зелот не стал. Им хватило того, что каждая получила в отверстую женскую пещеру-интимность безжалостный луч "ледяного огня". Рыцарский сигнум ненадолго запечатал, но навсегда заморозил их темное зложелательное и зловещее любострастие…

Поднявшись на колокольню архиерейского собора рыцарь Павел, нетерпеливо огляделся, чтобы определиться, сколь действенным оказался проведенный им ритуал экзорцизма.

Увы! Ноогностику брату Павлу не было суждено исполнить должным образом обязанности экзорциста, с некоторой долей сожаления признал инквизитор Филипп. Ему в тот несчастный момент почему-то изменило его бесстрастие постороннего наблюдателя.

Быть может, на инквизитора повлияло восприятие орденского чистильщика рыцаря Рандольфо?

Трое харизматических очевидцев и провидцев с горечью проводили взглядом полет осколочно-бризантной гранаты, неизвестным красным артиллеристом выпущенной наугад и наобум в белый свет как в копеечку. Тем не менее на их глазах шрапнельный снаряд, разорвавшийся в четырех верстах, прямиком угодил в небольшое оконце белого домика на ферме некоего Слюсарева в пригороде Екатеринодара.

— Прошу Тебя, Вседержитель, поскорее прими праведную душу страстотерпца раба Божьего Лавра, — крестным знамением Павел Булавин осенил далекий взрыв, взметнувший вверх соломенную крышу глинобитной мазанки.

— Ныне отпущаеши раба Твоего, Господи…

Еще сутки тяжелораненому генералу Лавру Корнилову предстояло умирать в обозе откатывавшихся от Екатеринодара уцелевших участников Ледяного похода, завершившегося в терновом венце множества мученических смертей. Поход двух погибших со славою генералов Корнилова и Дроздова окончился моральным триумфом белого движения, оставшимся в памяти истинно русских людей, и трендовым военным поражением белых, предопределившем историческую победу красных в гражданской войне между революцией и контрреволюцией в России 1918–1922 годов от Рождества Христова…

Павел Булавин многое в человеческой истории прорицал, предвосхищал и потому, размашисто перекрестившись, обратился к тем, кто оказался способен его услышать лишь спустя 70 лет:

— Прости меня, народ православный! Ибо сила моя слаба, а познание недостаточно.

Суди нас всех, Господь, за то, что мы могли, но не свершили…

ГЛАВА XVIII

БУДУЩЕЕ В ПРОШЛОМ

"…Жатвы много, но одного жнеца довольно в разбойном волховательском логове сем…"

Оскверненный православный храм Святых княже Димитрия и Сергия Преподобного окружной благочинный инквизитор Филипп вскоре покинул. Для первого взгляда, для начала скрытого изучения мирской обстановки на месте будущего изгнания бесов магии и колдовства ему достало четверти часа.