Кейт Ивен - Кварталы Нелюдей

Сад блаженно погружался в сумерки, почти полностью избавившись от жёлтого солнечного света. Какая-то легчайшая сизая дымка, пахнущая розами и жасмином начала окутывать его, замирая тенями под кустом или деревом. Дневная жара лениво уползла за горизонт вслед за солнцем, а ночная прохлада должна была опуститься только с луной, поэтому воздух, казалось, был ещё более лёгкий и невесомый, ласковый. Он был практически неощутим, но дышалось легко. Дышалось легко запахом наступивших сумерек, лета, зелени и цветов.

Птицы ещё весело гомонили в кронах деревьев, перелетали с ветки на ветку, а высоко в небе носились стрижи, и их крики… А что там рассказывать! Их крики были как всегда неизменны. Как в то утро, которое я встретила в церкви, так и сейчас.

Тихонько цокая каблуками и шелестя кружевными юбками, которые ну никак не могли не шелестеть, я пошла к фонтану. Наугад. И по причине, которую я уже объясняла: это было единственное известное мне укромное местечко. Оттуда можно будет уже начать поиск с помощью своего естества. Думаю, найти Принца Белых Тигров будет проще, чем играющего с тобой Наблюдателя.

Так оно и оказалось. Быть может, для Эдуарда лавочки возле небольшого фонтана — тоже единственное известное убежище в этом саду. А может, он кроме кофе с ванилью ещё любит и аромат жасмина. Или ему нравится слушать плеск воды. Кто его знает?

Пиджак был перекинут через деревянную спинку, белая рубашка расстёгнута до пояса, рукава небрежно закатаны по локоть, развязанная бабочка валяется на земле. М-да, вот уж у кого точно не было настроения веселиться, так это у Лэйда. Ну разве иначе мог бы он сидеть здесь едва ли не в позе философа-мыслителя? Вряд ли. Кто угодно, только не четверть-оборотень.

Когда я, нимало не таясь, подошла к его лавочке, он молча повернул ко мне голову и посмотрел на меня…

— … Что случилось, Эдуард?! — этот вопрос сорвался с моих губ машинально. Я не успела ещё подумать, как уже озвучила его.

Просто на меня смотрели обыкновенные глаза с радужками того зелёного цвета, какой бывает в уставшей зелени или море солнечным днём.

Хотя я бы сравнила их с уставшей зеленью. И вовсе не потому, что как-то симпатизировала этому белокурому ублюдку. Просто в этих глазах были болезненно-зелёный океан мыслей, бездна сомнений и пропасть страхов.

Впервые в жизни я видела обыкновенные глаза Тени из Круга Поединков, Принца Клана Белых Тигров. Глаза, которые ему подарила сама Мать Природа. Глаза, никак не затронутые его нечеловеческим «я», быть может, первый и последний раз. Глаза терзающегося сомнениями и противоречиями человека, живого, настоящего, со своими мечтами и желаньями, со своими кошмарами и привязанности. Такие простые, такие честные, такие открытые и беззащитные, обнажающие всю получеловеческую душу почти до самых потаенных глубин.

Но их взгляд напугал меня и разбудил вэмпи, которая весело подпрыгнула, крича: «Я знаю, что надо делать! Знаю!».

Но откуда ей знать? Откуда знать, почему Принц оборотней смотрит на тебя глазами простого как воздух парня? Такого, с какими ты привыкла дружить и общаться. Откуда знать, почему он вдруг стал такой… человечный, более простой, понятный и естественный?

Я смотрела в эти зелёные глаза, и каждая секунда делала их всё более прозрачными. Каждая секунда всё явственнее обнажала свежую рану на душе, глубокую, кровоточащую. Обнажала так, как порой обнажает доктор полученное вчера ранение, отдирая от него бурые склеившиеся бинты и тем самым заставляя его кровоточить, болеть… И я видела эту боль. Боль, а ещё злость на кого-то — не меня.

— Что случилось, Эдуард? — подхватив юбки, я села рядом с белокурым парнем, но он опустил голову, пряча взгляд. Он привык, что в таком случае его лицо скрывает длинная чёлка. Но сейчас она была зачёсана назад и скреплена гелем — лицо Принца осталось таким же открытым, как…

… Как у ребёнка…

Маленький Принц.

— Эдуард? — моя рука, влекомая вездесущей и всезнающей вэмпи, потянулась к нему и осторожно коснулась скулы.

Лэйд шумно вздохнул и крепко зажмурился. Я знала, что сейчас будет, и почему-то злилась из-за этого. Очень злилась.

Почему?! Почему мне хотелось видеть его насквозь и читать как книгу?

Потому что впервые в жизни ты можешь это сделать! Можешь!..

Могла.

Проморгавшись, два сочно-зелёных изумруда окатили меня своей холодной пустотой, почти безжизненностью. Только сейчас я поняла, насколько же они мертвы. Сейчас, когда у меня было, с чем сравнить, я понимала это.

А вэмпи внутри меня когтями впилась в видение простых человеческих глаз и кричала: «Я видела! Видела! Видела!..».

Теперь мы с ней знали, что изумруды на самом деле — не зеркала Эдуардовой души. Они — экран, который показывает окружающим лишь то, что хочет мозг: радость, злость, спокойствие… А душа скрывается далеко под ними.

Истекающая кровью душа Принца оборотней.

… Христос и Антихрист…

— Мне надо было обо всём догадаться, — хрипло произнёс Эдуард и, поднявшись на ноги, прошёлся близ фонтана. Казалось, он и говорит не со мной, а так, делает замечание самому себе. Только даже у меня свело горло от той горечи, что прозвучала в голосе белокурого парня.

— Догадаться о чём? — внимательно посмотрела я на него, и он, затылком ощутив мой взгляд, обернулся. Может, то было случайностью, но рубашка распахнулась, обнажая загорелую кожу и шрамы.

Шрамы?!!

Да.

Свежие, некрасивые, багровые, они змеились от диафрагмы вниз по животу, как ручейки крови расползались во все стороны от одного грубого, рваного, чудовищного шрама-пятна. Оно зияло чуть ниже того места, где, насколько я помню, хрящ соединяет рёбра.

Я впилась пальцами в шёлк юбки от одной мысли о том, как это вообще было.

Кто-то пытался вырвать сердце Лэйда. Но не ломая рёбра, а пройдя под ними. Кто-то, быть может, по локоть запустил лапу внутрь тела четверть оборотня, переворошил все его внутренности, но так и не осуществил задуманное. Кто-то разорвал всю кожу у него на груди и животе так, что она свисала кровавыми лохмотьями…

— Господи Боже, — услышала я свой собственный шёпот.

— Можешь взывать к нему сколько угодно: он тебя не услышит, — холодно произнёс белокуры парень, делая ленивый шаг ко мне.

— Эдуард… Шрамы могут разойтись в любую секунду! — я помотала головой, вытряхивая оттуда кровавые картины. Но они, казалось, были написаны моим воображением на внутренней стороне черепной коробки. Так, чтобы быть со мной до конца. Самого последнего.

— Если ты не будешь кидаться на меня с кулаками, всё будет цело, — Принц говорил непринуждённо, немного холодно — как всегда. Как будто не его человеческие глаза несколько минут назад беззвучно вопили от боли. Может быть, и впрямь не его. Может, я начинаю сходить с ума и видеть невозможное.