Елена Асеева - Путь Святозара

— Ты же сказал, что ты в нем уверен. И я думал все утро, потому, как не мог уснуть, наверно это связано не с твоим братом, а с моим. Я уверен, что он отправится к Эриху, отец, ведь брат нашей с тобой крови и Нук его так просто не выпустит из своих когтей, — тихо заметил наследник, и при-жав к больному боку руку, потер его, — Отец, может стоит вернуть Эриха домой, чтобы уберечь от Нука, и чтобы я мог защитить его.

— Ни в коем случае, — повышая голос ответил правитель, — Ты слышишь, что ты предлагаешь Свято-зар… Нет, пока мы не покончим с Нуком, Эриха я не верну во дворец. Не хватало, еще, чтобы когда мы с тобой ушли на войну, Эрих ведомый черной рукой Нука напал и убил моего Тура. Нет, такому никогда не бывать. Я уже свыкся с мыслью, что потерял Эриха, как сына, свыкся с мыслью, что веду тебя моего любимого сына, моего наследника на бой с этими нагаками и Нуком. Но подставить под угрозу жизнь Туруши, никогда, слышишь… никогда такому не бывать… И как ты посмел, мне такое предложить, как?

Правитель говорил свою речь очень резко, все более и более повышая голос, и с таким неприятием смотрел на Святозара, что наследник вздрогнул под его взглядом, и чтобы хоть как-то оправдаться с дрожью в голосе сказал:

— Отец, да ты, что разве я могу поставить под угрозу жизнь Тура…

— Замолчи, — вдруг громко выкрикнул правитель, — Не смей мне такое предлагать, мальчишка…

Святозар внезапно вскочил, развернулся и побежал вон из гридницы, но добежав до двери, что ведет в Славный коридор остановился, схватился за больной бок, и, уткнувшись головой в дверь затих, его сотрясала дрожь, жалость и любовь к отцу, и ненависть к самому себе, ему так хотелось распахнуть собственную грудь схватить свою душу за горло, и как когда-то Нук бил душу матери вот точно также бить, бить ее за все, что она натворила.

— Ярил, — очень гневно и громко сказал Храбр, — Ты вообще слышишь себя, ты чего кричишь на Свя-тозара, словно ополоумел, он чего тебе предложил убить твоего Турушу, что ли? Он для себя старается, для себя, что ли. Ты, меня удивляешь, твой старший сын такой славный юноша в шестнадцать лет дошел до Беловодья, излечил твоего Эриха, спас жизни своим другам, учит твоего Турушу, собирается ради нас всех идти на войну, и это в шестнадцать лет, а ты чего на него говоришь? Какой он мальчишка? Ты чего его оскорбляешь перед нами, думаешь, я молчать буду?

— Нет, нет, — закричал Святозар, не в силах слышать про себя хорошое, — Прав, прав отец, как я смел, как смел… Но я никогда Турушу, никогда, слышишь, отец…,- наследник замолчал потому, как чувствовал по лицу текут слезы, он схватился за ручку двери и резко дернул на себя, а затем, застонал от боли и присел.

Слышно было, как поднялся из-за стола Храбр, и, подойдя к Святозару помог встать:

— Пойдем мальчик, я доведу тебя до опочивальни, — приобняв за плечи наследника, добавил Храбр, и повлек за собой, — Ты такой бледный и тебя всего трясет… Совсем, совсем я тебя Ярил не узнаю.

— Подожди, Храбр, — негромко сказал правитель, хватая его за руку, когда тот проходил мимо, — Да, подожди, ты, в самом деле, не уводи Святозара, я с ним поговорю.

Храбр остановился, но не потому, что захотел выполнить просьбу правителя, а потому, что остановился Святозар, который уже утер глаза, и, сдерживая дрожь, посмотрел на отца.

— Прости, меня сын, за резкие слова. Сядь рядом и давай мы спокойно все обсудим, — очень мягко сказал правитель и показал на лавку рядом с собой.

— Знаешь, что Храбр, отпусти ты Святозара, чего впился ему в плечи. Да, пойдем с тобой, пусть отец и сын поговорят, — сказал обращаясь к другу Дубыня, а затем, обратился к правителю, — Ты только Ярил и правда думай, что говоришь. У него, ты думаешь, у Святозара души, что ли нет, ты погляди на него, как только твой язык повернулся так его обидеть.

Глава пятьдесят седьмая

Когда наставники, недовольные правителем покинули гридницу, Святозар все еше продолжал стоять невдалеке от отца, не зная как поступить то ли остаться и поговорить с отцом и тогда точно станет легче или убежать, чтобы в тишине опочивальни продолжить ненавидеть себя.

— Сын, я же попросил тебя, сядь рядом. Сынок, ты слышишь меня? — тихо сказал правитель, и ви-дя, что сын, словно его не слышит, встал, подошел к нему, и, взяв его за плечи, насильно повел и усадил за стол.

Святозар опустился на лавку и почувствовал боль в боку, дрожь, которая сотрясала его тело, и, не выдержав такой тяжести, уткнулся лбом в стол и заплакал. Отец сел рядом и привлек к себе сына, и принялся, успокоительно поглаживать по голове.

— Отец, — сквозь слезы прошептал Святозар, — Отец, что я наделал, что натворил… Эрих же из-за меня мучается, из-за меня его бедную душу терзает этот низкий Нук. Только поэтому, только поэтому я тебе такое предложил, я не подумал, не подумал про Турушу, отец. Но я бы никогда не позволил себе или кому бы, то, ни было обидеть моего брата, что ты отец. Когда я думаю, что совершив одну ошибку, я разрушил жизнь матери, Эриха и твою…, когда я об этом думаю, я ненавижу себя. Я бы сам разорвал себе грудь, если бы я только знал этот заговор, я бы разорвал себе грудь и сам бы избил свою душу… Отец, отец, я задыхаюсь, о Боги нет мне прощения, как я вообще могу ступать по этой земле, как не испепилит меня гнев Перуна и ДажьБога… Я же не говорил, не говорил тебе, тогда когда мать рассказывала мне про сговор, она сказала мне, что ее душа после смерти уйдет в Пекло, слышишь отец, в Пекло… И если я еще могу помочь Эриху, то матери, матери никак…

Святозар замолчал, уткнувшись отцу в грудь и сотрясаемый рыданиями и дрожью, а отец нежно гладя его по волосам, сказал ему:

— Я знаю куда ушла душа Долы…, тот кто создает сговор с Пеклом, не достоин Ирий-сада… Но это не значит, что ты теперь так должен мучить себя. Давай с тобой сделаем так, сейчас ты успоко-ишься. Я схожу, принесу тебе горячего сбитня, потому что сразу видно тебе очень плохо. Мы поставим с тобой два сиденья поближе к камину, чтобы ты согрелся и тогда мы с тобой сможем поговорить и может быть я смогу потушить тот огонь, что сжигает тебя изнутри. Хорошо?

Святозар согласно кивнул головой, тогда отец выпустил его из объятий встал и пошел к выходу из гридницы, а наследник положил голову на стол, и, закрыв глаза, затих. Отец вернулся быстро, и, придвинув два сиденья к камину так, чтобы можно было согреться, да подкинув дрова, позвал сына. Святозар тяжело встал, его сильно качало из стороны в сторону, правитель подошел, и, поддержав наследника, помог ему дойти и сесть на сиденье. В гридницу постучали, отец сам открыл дверь, и, взяв кувшин и чашу негромко, сказал: