Повелитель драконов (СИ) - Пономарев И. В.

— Интерес-с-сные эти с-с-создания хакари, — прошипел савр позади. Я обернулся, это был Ти-Кас. Он, видимо давно тут стоял, но в темноте его чешуя была незаметна, а красные чешуйки на хвосте и носу практически не видны. — И вкус-с-сные, — протянул он.

— Ты о тех сияющих существах? — уточнил я.

— О них, хакари — парящие нити. Не вс-с-стречал их так близко от деревни. Их с-с-стаи держатся в глубинах топей. Прошлой ночью видел крупные их с-с-скопления.

К нам вышел Дерек, пролив свет шатра, когда открывал его полог.

— О, свежий воздух, — он вдохнул полной грудью.

— Да, ночью теперь с-с-становитс-с-ся прохладно, — согласился Ти-Кас. — Вам не повезло попас-с-сть в Ариканию в Период дождей. С-с-сейчас топи разлились. А Нелрот залил плантации.

— И как часто здесь идут дожди? — поинтересовался Дерек.

— В этот период час-с-сто. Дней двадцать могут подряд идти. Пока было лишь дес-с-сять. С-с-суд решил, что пока нам хватит. Но живнос-с-сть активна. Аллезилы ждут добычу, уты ищут жертву, хакари мигрируют.

— И тяжело вам в такое время? Если болота разлились, то ехать будет совсем невозможно.

— Нет, хаше. Ша’акрид пройдет. Мы, погонщики, знаем тропы. А дожди — дожди это жизнь. Плантации цветут, потом придет время урожая. С-с-сейчас-с-с земледельцы отдыхают.

Ти-Кас сегодня был разговорчивее обычного. То ли деревня его так расположила, то ли настроение было для разговоров. Но я и Дерек выслушали его, расспросили об ариканийской жизни. Как оказалось, привилегированность погонщиков не всегда помогала им справляться с трудностями: двое со второго ша’акрида Гизрик и Рашзи были из племени Шаи’рид за что претерпевали гонения и притеснения. Правил Ариканией император Гурук из дома Краснохвостов племени Хардах. И занимать особое место в саврийской жизни, будь то купец, имеющий право торговать с иноземцами, или погонщик, могли только савры племени Хардах. На благо Рашзи и Гизрику опытных погонщиков было мало и они все еще оставались при делах.

Рассказал он и о том, что активизировались дикари-каннибалы из племени Хашир’абирист. Разлился приток Нелтора — Хашур, у истока которого они и селились. Это грозило нападениями на деревни и серьезными мерами со стороны инквизиции.

Сам послушал и рассказ Дерека о Туурниле. Ему в новинку было слышать про снег. Сначала он и не понял о чем, ему пытаются поведать. Но потом вспомнил рассказы своих предков о том, что давно в Арикании видели снег. Что тогда было ужасное время: всеобщая паника и зверства инквизиции. Я предположил, что год Долгой зимы повлиял и на эти южные земли.

Углубляясь в лес на болотах, стали подтверждаться слова Ти-Каса о том, что стоял Период дождей: деревья утопали в покрытых ряской мутных озерах. Но многоножки уверенно двигались вперед.

Наш обоз перемещался от деревушки к деревушке. Башни погонщиков были установлены так, что переезд от одной до другой занимал не больше двух-трех дней. Стоянки между башнями делали только ночью, когда ша’акриды уставали от преодоления большого расстояния.

30-ого Летящих листьев мы были уже в сердце болот: Шарим заверил нас, что дня через два мы преодолеем разлив Нелрота, а еще через дня три встретим первый большой город — Самир-Хашир. Когда лучи солнца перестали просвечивать сквозь кроны деревьев, обоз стал останавливаться на привал. Но вскоре послышались жалобные и испуганные угукающие звуки, издаваемые ша’акридами, потом перекрикивания погонщиков. Караванщики встрепенулись.

— Что случилось? — спросил у Захры Дерек.

— Саври кричат, что на нас напали, — ответила она и, взявшись за ятаган, метнулась к наемникам, которые как раз спрыгивали с многоножки, чтобы отбить нападение.

Мы отправились следом.

Как оказалось, место, на котором мы решили устроить привал, было занято стаей алезиллов — местных болотных хищников. Они ревностно стали защищать свою территорию. Довольно массивные ящеры, с вытянутой мордой, острыми клыками и когтями были сильными противниками. Их было около десяти, может меньше. Отбились мы быстро, но не без потерь. В темноте их чешуя сливалась с водной гладью и с кустами, поэтому алезиллам удалось сжевать троих из каравана, кого полностью, а кого частично.

Когда расправились с хищниками и похоронили умерших, уже стояла ночь. Погонщики быстро успокоили ша’акридов, и к счастью, ни одна из многоножек не пострадала. Уснули в ту ночь не сразу: сначала харлы спели несколько песен, проводили павших братьев караванщиков в Благие земли.

32-ого преодолели реку Нелрот. Она так разлилась, что затопила все вокруг. Казалось, что ша’акриды не смогут проплыть тут и просто утонут с нами и нашей поклажей. Однако Ти-Кас не соврал, что погонщики знают тропы. Медленно, но верно, петляя из стороны в сторону, погонщикам удалось провести многоножек вброд, так, что вода не доходила до шатра и ша’акриды чудом не захлебнулись. На этой стороне реки деревья расступались, отрывая простор заливных плантаций. В неделе пути отсюда был город Бариб, знаменитый тем, что вокруг раскинулись плантации сахарного тростника. А также и тем, что сотни савров из касты земледельцев-рабов трудились на этих плантациях, принося своим хозяевам из знатных домов звонкую монету. Наш путь лежал в другую сторону и поэтому первого города мы достигли только 35-ого числа.

Самир-Хашир раскинулся посреди крупного мутного озера. Башня погонщиков, где мы остановились, стояла поодаль от городских стен. В компании Абазира и Захры, мы с Дереком отправились прогуляться по городу. Через арку массивных ворот мы попали на широкую площадь, где разместился базар и мастерские. Это был лишь один из островков, на которых и расположился город. На островках высились деревянные и каменные домишки причудливой формы, различные здания. Между островами были натянуты мостики. Своеобразными улицами служил и канал, образованный между островками. По нему сновали лодочки рыбацкие и грузовые.

Пройдясь по базару, мы двинулись вглубь города. Смрад тут стоял, как в столице: несло болотом и гнилью. Прошли несколько кварталов: тесные и неказистые здания Гарада уступали приятным на вид и ухоженным домам здесь. Племя Шаи’рид, столицей которого и был Самир-Хашир, по виду было довольно мирным и даже приветливым. Маску я все же старался не снимать: догмы Великого суда ясно давали понять, что любому эльфу в земли савров путь заказан. Изредка встречались и довольно роскошные здания, на них висели полотнища с гербами — дома привилегированных каст или чиновничьи владения.

По нескольким мостам мы вышли к центральному острову. В центре главной площади росло огромных размеров дерево. Ствол его был необъятен. Корни ползли по улицам, а на некоторых из них расположились дома. Массивные ветки росли высоко над землей. Но даже отсюда отчетливо было видно, что крона этого дерева — хвойная.

— Какая-то разновидность Огнитого дерева, Соворус? — спросил меня Дерек, когда увидел это чудо.

— Нет, не думаю…

— Это хашир, — разъяснил Абазир. — Его объемние стволи можно встретить в глубинах топей. Священное дерево для савров. Для дикарей и подавно.

— Ага, — согласилась Захра и шепотом продолжила, — а смола этого хашира — мучительний яд. Отличное средство для питок, которим не брезгует инквизиторий.

— Ну-ну, — посетовал Абариз. — Это домисли. Только и всего.

— Как же! — была не согласна Захра. — Но ладно. И правда, не место, чтоби это обсуждать.

За прекрасным и грозным хаширом расположился пирамидообразный храм Великого суда. Кладка была сделана немного иначе по сравнению с той, что мы видели в Гараде, но в основном пирамида имела тот же вид, что и столичная.

Тут же на центральной площади Абазир показал нам немноголюдную чайную. Здесь в основном были только местные харлы; савров смог насчитать только двух. Час мы пробыли тут, отведали теплый ароматный и освежающий мятный чай. А после двинулись дальше порознь.

К вечеру мы обошли меньше половины города. Посетили еще несколько островков и кварталов. С набережной торгового квартала, рассмотрели дворец дома Синежабров — главы племени Шаи’рид и главных конкурентов действующего императорского дома. Ряд грубых колонн поддерживал лоджию, в глубине которой находились створки ворот. Само здание было немного кособоким, однако в нем имелся своеобразный шарм и угадывался саврийский стиль.