У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ IV

– Причем тут мы? – засмеялся Сунь У-кун. – Это само Небо жалует вам свои милости. Могу только заверить вас, что отныне, после того как мы с вами расстанемся, во всем вашем селении, в каждом доме будут рождаться во множестве дети и внуки, будет увеличиваться поголовье скота и всякая живность, из года в год дожди и ветры будут во благовремении и наступит полное благоденствие.

Все выслушали Сунь У-куна с чувством благодарности, которую выражали земными поклонами.

Между тем возле наших путников собралась целая толпа людей с разными плодами и яствами.

– Вот обида, – рассмеялся Чжу Ба-цзе. – В былое время я бы все съел, но тогда никто не попотчевал меня как следует, хотя бы раз десять, а нынче, когда мне ничего не хочется, потчующих столько, что им и конца не видно.

Все же, чтобы никого не обидеть, он принялся за еду, съел несколько постных блюд во вред своему желудку и сверх того проглотил еще штук тридцать пампушек.

Путники наелись до отвала, но люди продолжали угощать их и звать к себе в гости.

– Братцы! Мы больше не в состоянии есть! – взмолился Танский наставник. – Мы очень признательны вам за вашу любовь и радушие, но уже вечереет, и мы просим больше не угощать нас сегодня.

Наступила ночь. Танский наставник ни на минуту не хотел расставаться с книгами, примостился внизу у башни и, сидя, караулил их. Ко времени третьей ночной стражи он тихонько позвал:

– У-кун!

Тот сразу же отозвался.

– Жители здешнего селения знают, что мы выполнили свой долг, а стало быть обрели святость. Ведь еще в древности говорили: «Праведник не показывает своего лица, а кто показывает его, тот не праведник». Боюсь, что если мы надолго задержимся здесь, то не вернемся к сроку.

– Ты совершенно прав, наставник, – ответил Сунь У-кун. – Давайте воспользуемся этой глухой ночью, – сейчас уже все спят – и тихонько уйдем отсюда! – предложил он.

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн все поняли, да и белый конь перешел уже в состояние, когда начинают понимать и соображать. Все поднялись, бесшумно вытащили вьюки и поклажу и отправились в путь. Дойдя до ограды, они увидели, что ворота на замке. Сунь У-кун снова прибег к волшебному способу открывания замков, открыл вторые ворота, а потом и главные. Путники вышли на дорогу и отправились на восток.

С неба вдруг донеслись голоса восьми хранителей Будды:

– Эй вы, беглецы! Следуйте за нами!

Танский наставник почувствовал дуновение ароматного Ветра, который подхватил его и поднял на воздух.

Вот уж поистине:

Достигли путники прозрения святого,К природе истинной привел их путь великий:Источник тайн они узрели без покрова,Склонились пред лицом единого владыки.

О том, как наконец наши путники встретились с Танским императором, вы узнаете из следующей главы.

ГЛАВА СОТАЯ,

Мы пока не будем рассказывать вам о том, как четверо монахов, следуя за духами – хранителями Будды, поднялись на воздух, воспользовавшись порывом ветра.

Обратимся к жителям селения Чэньцзячжуан, которые находились в монастыре Спасение жизни. Как только рассвело, они поднялись, начали чистить плоды и готовить закуски. Но когда они вошли в нижний ярус башни, то оказалось, что Танского монаха нет: он куда-то исчез. Сразу же начались расспросы и поиски. Все пришли в ужасное смятение, и никто не знал, что делать. Послышались громкие вопли и горестные стенания. «Как же это мы упустили живого Будду?», – вопили все. Но делать было нечего. Пришлось яства и подарки перенести на верхний ярус, где были устроены жертвоприношения и сжигались жертвенные деньги и разные предметы, искусно сделанные из бумаги. С той поры и повелось ежегодно устраивать четыре больших и двадцать четыре малых жертвоприношения в честь наших путников. Сюда стекались из разных мест болящие и скорбящие, стремящиеся обзавестись семьей и дающие обеты безбрачия; жаждущие богатства и желающие иметь детей. Даже теперь, в любое время дня и ночи, здесь воскуривают фимиам и приносят жертвы. Вот уж поистине:

С тех пор в курильнице златой,Струя священный аромат,И дни и ночи напролетКуренья дивные горят.С тех пор в святом монастыреУже десятки тысяч летНе меркнет яшмовых лампадПереливающийся свет.

Со вторым порывом благоуханного ветра восемь духов – хранителей Будды доставили монахов в пределы восточных земель менее чем в один день. И вот постепенно стали вырисовываться очертания города Чанъань.

Следует сказать, что император Тай-цзун, с того дня как проводил Танского монаха в его далекое путешествие, а это было за три дня до полнолуния девятой луны тринадцатого года его правления, названного Чжэн-гуань, дал распоряжение, что-бы за западной заставой города, называвшейся Сиань, под наблюдением начальника ведомства строительных работ была бы выстроена особая башня с вышкой. Ее выстроили в шестнадцатом году той же эры правления и назвали «Башня для ожидания священных книг». Император Тай-цзун каждый год собственной персоной посещал эту башню. И надо же было случиться, чтобы именно в тот день, когда монахи возвращались, он прибыл сюда и поднялся на вышку, причем сразу же заметил, что на западе небо покрылось необычными благовещими облаками, а западный ветер доносит приятное благоухание. Хранители Будды задержали полет облака и возвестили:

– Праведный монах! Вот город Чанъань. На землю мы не будем спускаться; люди здесь очень любопытны, как бы они не разглядели нас и не разболтали всем, каков наш облик. Великому Мудрецу Сунь У-куну и остальным твоим ученикам, пожалуй, тоже не следует идти за тобой. Ступай один, доложи своему владыке, что священные книги доставлены, и тотчас же возвращайся. Мы будем ждать тебя на небесах у берегов Небесной реки и отправимся с тобой вместе к Будде доложить о выполнении его повеления.

– Достопочтенные духи – хранители Будды, – молвил в ответ Сунь У-кун, – ваш совет хоть и мудрый, но, посудите сами, как сможет наш наставник один донести такую кипу книг? Да еще вести на поводу коня! Нет! Нам придется сопровождать его. Попрошу вас немного обождать нас здесь. Поверьте, что я не осмелюсь вас обмануть.

Но хранители Будды все же усомнились.

– Несколько дней тому назад, – сказал один из них, – Гуаньинь сообщила Будде Татагате, что ваш путь туда и обратно должен занять всего лишь восемь дней. Тогда и завершится сокровенное число, предопределенное судьбой. Ныне уже прошло более четырех дней. Боюсь, что Чжу Ба-цзе, падкий до еды и алчный до богатства и знатности, нарушит срок, и мы опоздаем.