Роберт Джордан - Перекрестки сумерек

— Нет смысла рвать на себе волосы, если ветер дует не туда, куда тебе хочется, — ответила Суан, снова усаживаясь на сиденье.

Она попыталась положить ногу на ногу, однако покачнувшийся табурет заставил ее поспешно поставить ноги на ковер. Бормоча что-то себе под нос, она рывком накинула шаль на плечи. И снова ей пришлось удерживать равновесие.

— Нужно так поставить паруса, чтобы использовать тот ветер, который дует. Подумай спокойно и вернешься к берегу. Начни кипятиться и утонешь. — Иногда слова Суан звучали так, словно она по-прежнему работала на рыбачьей лодке. — Вам, Мать, нужно сделать еще несколько глотков, чтобы питье помогло.

С гримасой Эгвейн отодвинула от себя чашку подальше. Вкус, оставшийся на языке, был столь же неприятен, сколь и головная боль.

— Суан, если ты знаешь, как это использовать, скажи мне. Я не хочу даже думать о том, как использовать тот факт, что Ранд мог Принудить сестер. Не хочу думать о возможностях, которые у него были.

А еще о том, что он может знать столь отталкивающие плетения или что он мог наложить их на кого-либо. Она-то знала (еще один подарочек от Могидин!) и очень хотела бы позабыть, как их создавать.

— В этом случае не столь важно использование, сколь важно определить последствия. В конце концов с ним придется иметь дело, возможно, понадобится преподать ему урок, но ты же не хочешь, чтобы сестры тотчас кинулись с ним разбираться, а из-за этих слухов из Кайриэна все стали осторожнее. — Голос Суан был достаточно спокоен, но она нервничала. Об этом ни одна из Айз Седай не могла говорить слишком спокойно. — В то же время, как следует обдумав все, они поймут: рассказы, что он покорился Элайде, — полная чушь. Она могла послать сестер следить за ним, но они бы не приняли сестер, желающих свергнуть Элайду. Осознание этого, возможно, придаст воли тем, кто уже решил, что он ходит у Элайды на поводу. Одной причиной меньше поддаваться той.

— А что с Кадсуане? — спросила Эгвейн. Среди всех имен, упомянутых в связи с Кайриэном, именно это вызвало наибольший шок у сестер. Кадсуане Меледрин была легендой, и у этой легенды было поровну вариантов осуждающих и восхваляющих. Иные из сестер были уверены, что здесь закралась ошибка и Кадсуане, должно быть, уже давно умерла. Другие лишь делали вид, что хотели бы считать ее мертвой. — Ты уверена, что она осталась в Кайриэне после того, как исчез Ранд?

— Я удостоверилась, что мои люди наблюдают за ней, как только я услышала это имя, — ответила Суан, уже не притворяясь спокойной. — Я не знаю, является ли она Приспешницей Темного, лишь подозреваю, но могу гарантировать, что она была в Солнечном дворце неделю спустя после его исчезновения.

Зажмурив глаза, Эгвейн надавила ладонями на веки. Это не повлияло на пульсирующую иглу в голове. Возможно, Ранд и был когда-то в компании Черной сестры. Возможно, он использовал Принуждение в отношении Айз Седай. Это плохо в отношении любого, но в отношении Айз Седай и подавно более зловеще. То, что осмеливались применить против Айз Седай, в десятки, в сотни раз более уверенно применялось против тех, кто не мог себя защитить. В конце концов им придется так или иначе иметь с ним дело. Она выросла вместе с Рандом, однако не могла себе позволить, чтобы это на нее повлияло. Он теперь был Драконом Возрожденным, надеждой мира и в то же время, может быть, и единственной ужасающей угрозой, с которой столкнулся мир. Может быть? Шончан не способны причинить столь большого ущерба, как Дракон Возрожденный. И она собиралась использовать возможность того, что он Принудил сестер. Престол Амерлин действительно была другой женщиной, чем дочь трактирщика.

Хмурясь на оловянную чашу с так называемым чаем, Эгвейн подняла ее и заставила себя выпить это мерзкую жидкость, давясь и захлебываясь. Может, хоть этот отвратительный вкус отвлечет ее от головной боли.

Она поставила чашку на место, резко стукнув металлом по дереву. В этот момент в палатку вошла Анайя, с опущенной головой и сумрачным видом.

— Мать, Акаррин и остальные вернулись, — сказала она. — Морайя велела мне сообщить вам, что она созвала Совет заслушать их отчет.

— Совет также созывают Эскаральда и Майлинд, — провозгласила Морврин, появляясь вместе с Мирелле из-за плеча Анайи. Зеленая сестра казалась воплощением безмятежной ярости, если такое возможно, ее оливковое лицо было спокойным, а глаза были подобны темному янтарю, но Морврин была так мрачна, что Анайя выглядела довольной. — Они разослали послушниц и Принятых найти всех Восседающих, — сказала Коричневая сестра. — Неизвестно, что обнаружила Акаррин, но думаю, что Эскаральда и остальные собираются использовать это, чтобы подтолкнуть к чему-то Совет.

Глядя на темный осадок, который плавал в нескольких каплях, оставшихся на дне оловянной чашки, Эгвейн вздохнула. Ей тоже надлежит быть там, и теперь ей придется противостоять Восседающим и с головной болью, и с омерзительным вкусом во рту. Возможно, стоит назвать это епитимьей за то, что она собирается сделать с Советом.

Глава 19. Неожиданности

По традиции Амерлин извещали о заседаниях Совета, однако нигде не упоминалось, что ее будут дожидаться, прежде чем начать заседание. Это означало, что времени оставалось мало. Эгвейн захотелось вскочить и прямиком направиться в большую палатку, прежде чем Морайя и две другие сестры — что бы они ни затевали — преподнесут ей сюрприз. Неожиданности в Совете редко бывали к добру. Еще хуже неожиданности, о которых узнаешь слишком поздно. И все же законом был протокол, а не традиция, и ему надо было следовать Амерлин, посещающей Совет. Она осталась на месте, послав Суан за Шириам, чтобы о появлении Амерлин в Совете должным образом объявила Хранительница Летописей. Суан рассказала Эгвейн, что на самом деле требуется предупредить Восседающих об ее присутствии, — всегда существуют вопросы, которые хотелось обсудить без ведома Амерлин, — и говорила Суан совершенно серьезно, без тени шутки.

В любом случае идти в Совет до того, как она могла туда вступить, было бессмысленно. Умерив свое нетерпение, Эгвейн подперла голову руками и стала массировать виски, продолжая читать отчеты Айя. Несмотря на отвратительный «чай», а может, благодаря ему головная боль заставляла слова на странице расплываться всякий раз, когда она моргала, и ни Анайя, ни двое других не могли в этом помочь.

Суан ушла не раньше, чем Анайя откинула свой плащ, устраиваясь на стуле, который освободила Суан, — он даже не дрогнул под ней, несмотря на шаткие ножки, — и стала рассуждать, какую цель преследуют Морайя и остальные. Она не была взбалмошной, и ее действия вполне оправдывались обстановкой. Оправдывались, но от этого не становились менее печальными.