Бернхард Хеннен - Битва королей. Огонь эльфов

— Не думаю, что архитектор может позволить себе бывать в обществе шлюхи герцогского сына. Каждая моя улыбка будет стоить тебе лисьей шубы. А если я должна тебя выслушать… Клянусь всеми богами, за это ты должен подарить мне уже целую лошадь из королевских конюшен. Может быть, я и девушка легкого поведения, но не дешевка точно. — Девушке все больше начинала нравиться их ссора. Она так не веселилась с тех самых пор, как сестра обнаружила, что Кадлин любезничает с рыбаком, и стала опасаться за ее доброе имя.

— Проклятье, я ведь извинился! Чего ты еще от меня хочешь?

— Может быть, башню, названную моим именем?

Она остановилась и подождала, пока архитектор нагонит ее. Из левой ноздри у него выкатилась крупная капля крови.

— Прости меня. Я не привык общаться с женщинами.

— Не думаю, что ты можешь вести себя так непристойно за столом короля. Поэтому придумай объяснение получше.

— Как насчет правды? Когда меня захлестывает боль, я предпочитаю быть в одиночестве. И, к сожалению, я не особенно разборчив в выборе средств достижения покоя. — Он шмыгнул носом и сплюнул кровь на снег. — Наконец-то я встретил человека, который умеет читать знаки, и тут же напугал его. Поистине я проклят! — Гундагер заморгал, с трудом держа глаза открытыми. На лбу у него выступил холодный пот. Мужчина побледнел как мел, и Кадлин забеспокоилась, что он может в любой момент упасть.

— У тебя ведь есть комната. Давай продолжим разговор там, архитектор. Думаю, тебе нужно немного отдохнуть.

— Я не болен, — возмутился он. — Не обманывайся. Меня убьют мои речи, если я не сумею сдержать собственный язык.

«Очевидно, он немного безумен», — решила про себя Кадлин.

— Идем со мной в комнату. Я жду тебя уже много лет. У меня для тебя есть подарок.

Охотница поглядела на двоих стражников, стоявших на северном конце стены. Они наблюдали за ними. Кадлин сознавала, что о ней и так болтают. Если она сейчас уйдет с Гундагером, едва покинув комнату Бьорна, это породит множество сплетен, которые будут передавать друг другу долгими зимними вечерами. Девушка остановилась.

— Что же это за друг, который уходит?

Гундагер покачал головой.

— Ты неправильно мыслишь. С посланием то же самое, что и с рунами. Их нужно перевернуть.

Кадлин терпеть не могла загадки. Ее сестра обладала чудной способностью их разгадывать, она же постоянно терпела неудачи, когда Сильвина пыталась развлечь ее таким образом.

— Значит, твой друг придет? — несколько раздраженно поинтересовалась она.

— Нужно исказить еще сильнее. — Архитектор застонал. — Но не произноси этого!

— Друг уходит, — негромко пробормотала Кадлин себе под нос. Когда она шептала, это помогало собраться с мыслями. — Значит…

Измученный взгляд Гундагера заставил ее умолкнуть. В белках его глаз появились красные прожилки. Из носа снова потекла кровь.

Кадлин испуганно посмотрела на него. Наоборот… это значит, враг идет!

— Сюда?

Архитектор покачал головой.

— В моей комнате… Идем!

Поддерживая, девушка отвела его к задней стороне длинного дома. Комната Гундагера располагалась неподалеку от комнаты Бьорна. Заворачивая за угол, Кадлин заметила, как стражники на стене наклонились друг к другу.

Из комнаты архитектора в лицо им ударил спертый воздух. Пахло застарелым потом и ламповым маслом. С низкого потолка свисали на цепях несколько светильников, над которыми на потолке виднелись пятна сажи. Стены были побелены. Так постарались только в этой комнате. Но все усилия были напрасны. Множество рисунков заставили отступить белую краску. Большинство были выполнены лишь кусочками угля. Это были гримасы. Старые, впалые лица. Широко раскрытые рты. Запавшие глаза. Среди лиц видно было молодого человека. Только здесь художник использовал краску. На неизвестном была длинная синяя ряса, он стоял рядом со сгоревшим деревом.

Девушка заметила, что на рисунках часто встречалось лицо старой женщины. Охотница подошла ближе, но куда бы она ни пошла, глаза этой женщины, казалось, преследовали ее. В отличие от остальных она смотрела прямо на того, кто входил в комнату.

Жилье архитектора было обставлено скудно. На низкой постели лежало одеяло из овчины. На столе — несколько аккуратно сложенных кистей. В ряд стояли неглубокие миски. В некоторых были засохшие остатки краски. К столешнице тонкими иголками был прикреплен свиток пергамента. Рядом с ним стоял ящичек из потрепанной кожи.

— Я не буду отвечать на твои вопросы, — с трудом переводя дух, произнес Гундагер. — Ты первая, кому было позволено войти в мою комнату, и я был бы благодарен, если бы ты никому не рассказывала о том, что видишь здесь. — Мужчина подошел к столу, взял ящичек и протянул Кадлин. — Мой подарок тебе. Поэт сказал бы, что здесь пепел моей минувшей жизни. Мариотта там… — Он печально покачал головой. — Я не могу рассказать тебе о том, что случилось. Но ты подойдешь к ужасу настолько близко, насколько это возможно, хотя и не присутствовала в Моне Габино. Кое-что ты поймешь сразу. Другое я не сумел понять даже спустя пятнадцать лет. Может быть, ты найдешь кого-то, кто сможет истолковать события, которые привели меня сюда. События, которые все еще преследуют меня в кошмарных снах. — Он обвел широким жестом стены. — Даже днем сгинувшие где-то рядом со мной.

— Но…

Гундагер зашипел и поднес палец к губам.

— Нет! Никаких вопросов. — Вдруг он снова принялся тяжело дышать и схватился за голову. — Открой застежку книги. Посмотри на нее. А теперь иди! Я лучше переношу боль, когда остаюсь один.

Кадлин попятилась к двери, которую безумный архитектор тут же закрыл за ней. Девушка испытала облегчение, когда покинула комнату, и с любопытством оглядела обтянутый кожей ящичек. Значит, это книга. Охотница слышала, как о книгах рассказывали, но с трудом представляла, как они выглядят.

Кадлин осторожно нажала на бронзовую застежку. А потом открыла крышку. На нее смотрело лицо женщины. У нее были пшеничного цвета волосы и красивые чувственные губы. Интересно, это та самая Мариотта, о которой говорил Гундагер? На заднем фоне Кадлин увидела здание на отвесной скале. Наверное, замок. Здание выглядело не особенно крепким, но было обнесено каменной стеной.

Девушка полистала книгу. На картинках была изображена группа мужчин и женщин, которые, очевидно, жили в замке. У них у всех были синие рясы, как у того человека на стене комнаты Гундагера. Затем на страницах появился мужчина с изображений в комнате. Его встретили приветливо.

Кадлин пролистала книгу только до середины, но не нашла ни единой руны. Однако с момента появления на картинках гостя сами изображения стали хуже. Казалось, они создавались в спешке. Немного разочарованная своим сокровищем, девушка пролистала дальше, и ее взору предстал кошмар.