Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Воротник и правый рукав пропитались кровью. Чилдермас промыл рану, затем вымыл и вытер руки.
Он бережно вынул что-то из кармана пальто. Это оказалась коробочка цвета сердечной боли, несколько похожая на табакерку, но немного длиннее[173].
Чилдермас открыл коробочку и несколько мгновений задумчиво рассматривал ее содержимое. Слуга почесал затылок и чертыхнулся, так как капелька крови с раны чуть не упала прямо в коробочку. Затем он защелкнул ее и отправил в карман.
Собирался Чилдермас недолго. Он вытащил красновато-коричневый сундук, где лежали пара пистолетов, кошелек, бритва, расческа, зубная щетка, кусок мыла и потрепанная одежда (другой Чилдермас не носил). Кроме того, в сундуке стояли книги, включая Библию, «Историю Короля-ворона для детей» лорда Портишеда и экземпляр «Тридцати шести иных миров» Париса Ормскирка. Мистер Норрелл исправно платил своему слуге все эти годы, но никто не знал, куда Чилдермас девает деньги. Как утверждали Дэйви и Лукас, он совсем ничего на себя не тратил.
Чилдермас сложил все это в потрепанный саквояж. На столе стояла тарелка с яблоками. Чилдермас завернул яблоки в кусок ткани и засунул туда же. Затем, прижимая салфетку к лицу, он спустился вниз. Чилдермас уже подходил к конюшне, когда вспомнил, что оставил перо, чернильницу и записную книжку в гостиной. Он отложил их в сторону, когда раскладывал карты. «Что ж, слишком поздно, — подумал он. — Куплю другие».
В конюшне его поджидало целое общество: Дэйви, Лукас, грум и несколько слуг, которым удалось улизнуть из дому.
— Что вы здесь делаете? — удивленно спросил Чилдермас. — Собрались на молебен?
Слуги переглянулись.
— Мы оседлали для вас Пивовара, мистер Чилдермас, — сказал Дэйви. Огромный, некрасивый жеребец по кличке Пивовар принадлежал Чилдермасу.
— Спасибо, Дэйви.
— Почему вы ему это позволили? — спросил Лукас. — Почему позволили ему разрезать вам щеку?
— Не беспокойся, приятель. Скоро заживет.
— Я принес бинт. Позвольте, я перевяжу рану.
— Лукас, сегодня мне понадобится вся моя смекалка, а с бинтами на лице я не смогу толком соображать.
— Если не перевязать рану, останется ужасный шрам.
— Пускай. Никто не станет переживать из-за того, что я утратил часть своей красоты. Просто дай мне еще салфетку, чтобы остановить кровь. Эта совсем промокла. Что ж, ребята, когда придет Стрендж… — Чилдермас вздохнул. — Не знаю, что и сказать вам, что посоветовать? Однако если вы сможете помочь им, помогите.
— Что? — спросил один из слуг. — Помогать мистеру Норреллу и мистеру Ласселлзу?
— Да нет же, болван! Помогите мистеру Норреллу и мистеру Стренджу! Лукас, передай Люси, Ханне и Дидоне, что я желаю им всего хорошего — и послушных мужей, если они когда-нибудь захотят выйти замуж. (Среди служанок у Чилдермаса было три любимицы.)
Дэйви ухмыльнулся.
— А сами решили увильнуть, сэр?
Чилдермас рассмеялся и тут же сморщился от боли.
— Ну, если бы я женился, то только на Ханне… — сказал он. — Прощайте, ребята.
Он пожал всем руки и вынужден был отпрянуть назад, когда гигант Дэйви, чувствительный, как школьница, полез обниматься и едва не зарыдал. В качестве прощального подарка Лукас передал Чилдермасу бутылку лучшего вина из запасов мистера Норрелла.
Чилдермас вывел Пивовара из стойла. Взошла луна. Чилдермас миновал лужайку и парк. Уже пересекая мост, он почувствовал нечто странное — вокруг творилось колдовство. Словно тысячи труб затрубили прямо ему в уши, а в темноте зажглись огни.
Внезапно мир стал другим, но Чилдермас никак не мог понять, что в нем изменилось. Он огляделся.
Прямо над домом и парком завис клочок неба, который не принадлежал этому месту. Старые созвездия исчезли. Над домом сияли новые звезды — таких Чилдермас еще не видел. Вероятно, звезды эти принадлежали Вечной Тьме Стренджа.
Чилдермас бросил последний взгляд на аббатство Хартфью и послал лошадь в галоп.
Все часы начали бить одновременно, что само по себе было весьма необычно. Пятнадцать лет Лукас пытался добиться, чтобы часы в аббатстве Хартфью били в одно и то же время, но ему никогда это не удавалось. Однако понять, какой час отбивали часы, никто не пытался. Часы пробили двенадцать и продолжали бить, возвещая о начале нового времени.
— Что за мерзкий звук? — спросил Ласселлз.
Мистер Норрелл встал. Он принялся потирать руки, что свидетельствовало о сильном душевном волнении.
— Стрендж здесь, — коротко ответил он.
Как только волшебник произнес эти слова, часы замолчали.
Дверь распахнулась. Мистер Норрелл и мистер Ласселлз в испуге обернулись, решив, что наконец-то увидят Стренджа. Однако вошел Лукас и с ним еще двое слуг.
— Мистер Норрелл! — начал Лукас. — Я подумал…
— Да-да! Я знаю! Ступай в кладовую под кухней. Там, в сундуке под окном ты найдешь свинцовую цепь, замок и ключ. Принеси их. И побыстрее!
— А я захвачу парочку пистолетов, — заявил Ласселлз.
— Не стоит, — заметил мистер Норрелл.
— Хм, вы удивитесь, сколько проблем можно решить при помощи парочки пистолетов!
Минут через пять они вернулись. Лукас с большой неохотой нес цепь, а Ласселлз явился со своими пистолетами. Кроме них, в комнате находились еще пятеро слуг.
— Где он, как вы думаете? — спросил Ласселлз.
— В библиотеке, где же еще? — ответил мистер Норрелл. — Вперед.
Они вышли из гостиной и направились в столовую по узкому коридору. В коридоре стоял инкрустированный буфет черного дерева, мраморная статуя кентавра с жеребенком, а на стене висела картина, изображавшая Саломею с серебряным блюдом, на котором покоилась голова Иоанна Крестителя. Впереди виднелись две двери. Правая показалась Ласселлзу незнакомой. Мистер Норрелл повел их через правую дверь, и вот они снова очутились в гостиной.
— Постойте, — смущенно проговорил мистер Норрелл. Он оглянулся. — Я же точно… Нет. Постойте. А, вот в чем дело… Идемте!
Они опять вышли из гостиной в коридор и на сей раз выбрали левую дверь. И снова оказались в гостиной. Раздался отчаянный крик мистера Норрелла:
— Он разрушил мой лабиринт и построил свой!
— Знаете, сэр, — заметил Ласселлз, — иногда я жалею, что Стрендж оказался таким прилежным учеником.
— Да нет же, я никогда его этому не учил! И можете поверить, этому его не мог научить никто другой! Наверное, его учителем был сам дьявол или Стрендж создал новый лабиринт по наитию, как только проник в мой дом. Мой враг — истинный гений! Заприте за ним дверь, а он тут же выяснит, как устроен замок, а затем придумает свой, чтобы запереть вас!
Слуги зажгли все свечи, словно свечи могли помочь им проскользнуть сквозь лабиринт Стренджа или отличить реальность от магии. Скоро все три помещения заливал яркий свет. Все светильники и подсвечники горели, но свет только подчеркивал беспомощность собравшихся. Они без конца бродили из гостиной в коридор, а из коридора — в столовую, но выхода из лабиринта так и не обнаружили.
Шло время. Невозможно было определить, день сейчас или ночь. Все часы показывали полночь, а за окнами повис вечный мрак и чужие звезды.
Наконец мистер Норрелл остановился, закрыл глаза, лицо потемнело и исказилось. Он замер, шевелились только губы. Внезапно волшебник открыл глаза и сказал:
— Следуйте за мной!
Он снова закрыл глаза и направился вперед. Казалось, мистер Норрелл продвигается по плану чужого дома, который кто-то построил внутри его собственного. Он сворачивал направо и налево, прокладывая новую тропу, по которой никто до него еще не проходил.
Через три или четыре минуты волшебник открыл глаза. Он стоял в коридоре, который так тщетно искал — коридоре, выложенном каменными плитами. Впереди смутно виднелась дверь библиотеки.
— Вот теперь мы посмотрим, что он скажет! — воскликнул мистер Норрелл. — Лукас; приготовь цепь. Ничто так не защищает от магии. Мы свяжем ему руки и помешаем творить заклинания. Мистер Ласселлз, как вы думаете, не пора ли сочинять письмо в министерство? — Удивленный тем, что никто ему не ответил, волшебник обернулся.
Он стоял в коридоре в совершенном одиночестве.
Откуда-то сзади раздался холодный и вялый голос Ласселлза. Ответил один из слуг, затем что-то сказал Лукас. Постепенно голоса и шумы стихли. Наступило молчание.
64
Две леди Поул
Середина февраля 1817
— Не может быть! — воскликнул Ласселлз.
Слуги сгрудились у северной стены — той самой, сквозь которую только что хладнокровно прошел мистер Норрелл.
Ласселлз коснулся стены рукой — на ощупь она казалась твердой. Он надавил сильнее, однако стена и не думала поддаваться.
— Неужели он с самого начала знал, что пройдет сквозь стену? — поинтересовался один из слуг.
