Маркус Хайц - Стражи земель. Доспехи демона

— Подождите, ваши благородия! — Он тащил за ухо мальчонку. — Этот негодник должен вам кое в чем признаться.

— Должен? — хныкал паренек.

Трактирщик влепил ребенку оплеуху, левая щека мальчика тут же покраснела.

— Тебе нужно отрубить правую руку! И мы так и сделаем, если их благородия повелят! — рявкнул он. — Ты позоришь мою таверну! И заплатишь за это!

Родарио осмотрелся, пытаясь понять, не украли ли у него что-нибудь. Но все было на месте. Малления покачала головой.

— Добрый человек, что натворил этот юнец?

Отпустив мальчишку, трактирщик стукнул его по затылку.

Вторую руку он сунул в карман кожаного передника и извлек оттуда какой-то завернутый в тряпицу предмет.

К своему изумлению, Родарио узнал в этой тряпке собственный носовой платок — на ткани были вышиты его инициалы. Но Седьмой не помнил, чтобы что-то в него заворачивал. Приняв платок, актер переглянулся с Малленией и медленно развернул его.

— Мальчишка говорит, что нашел это на полу в вашей комнате. Под кроватью, на которой спала дама, — выпалил трактирщик. — Как он смеет мне зубы заговаривать, этот сопляк?! С тех пор как он начал у меня работать, у всех что-то пропадает! — Он влепил юнцу еще одну оплеуху. — Клянусь пред ликом богов, что сам отрублю тебе руку, если их благородия будут настаивать! И сделаю это с удовольствием!

Мальчик, рыдая, лепетал что-то невразумительное.

Отбросив край платка, Родарио уставился на драгоценный камень.

— Это принадлежит не мне, — шепнул он возлюбленной.

Девушка тоже была удивлена.

— Бриллиант. Ты знаешь, сколько он стоит? — спросила она.

Трактирщик и несчастный мальчик на побегушках ничего не заметили, и актер поскорее завернул находку.

— Благодарю вас за порядочность. — Родарио достал из кошеля пару монет. — Вот, это вам за старания. — Он великодушно указал на мальчишку. — Отпустите его. Это будет ему наукой. А если он и дальше будет воровать, — Седьмой скорчил страшную гримасу, — отрубите ему ноги. Так он хотя бы сможет работать на кухне.

Лицо трактирщика прояснилось.

— Благодарю вас, ваше благородие, за милосердие и щедрость! — Он пинками погнал паренька в таверну.

Родарио вновь развернул драгоценный камень.

— И правда, дымчатый бриллиант, — обескураженно проговорил актер. — Как он попал в мой носовой платок?

Отобрав камень, Малления покрутила его в руках. Из платка вывалилось несколько мелких металлических обломков.

Подняв их, Седьмой протянул находку девушке.

— Это еще что такое?

— Может, остатки оправы? — Она внимательно осмотрела обломки. — Это тионий.

— Во-первых, это не мой бриллиант. Во-вторых, у меня не было кулона из тиония. — Молодой человек пригладил усы.

— Иногда тебе не хватает смекалки, верно? — рассмеялась Идо.

— Вот как? — Он скрестил руки на груди.

— Тионий. Подумай об этом. — Девушка вернула ему бриллиант.

Седьмой недоуменно перевел взгляд с камня на ее лицо, и тут его осенило.

— Доспехи Тунгдила! Ты думаешь, этот бриллиант — из доспехов Златорукого?

— Да. Но кто выломал камень из тиониевого нагрудника и подбросил тебе? И зачем?

— Наверное, тот, кто это сделал, хотел обвинить меня в краже. — Лицедей прислонился к повозке, подбрасывая бриллиант. — Но какой в этом смысл? Все знают, что деньги меня не интересуют.

— Наверное, злоумышленник хотел отвести подозрения от себя.

— Тогда он мог бы просто выбросить камень. — Родарио внимательно всмотрелся в грани бриллианта. — Возможно, кто-то хотел посеять раздор среди членов отряда.

— Но он не знал, что отряд разделится, — продолжила его мысль Малления. — Если бы не это, он добился бы своей цели.

Седьмой положил бриллиант себе в перчатку и перетянул веревкой, чтобы камень не выпал.

— Предположим, бриллиант действительно был раньше на доспехе Тунгдила, но я этого не помню. И вообще, зачем отделывать доспехи драгоценными камнями?

— Может быть, он находился на тыльной стороне доспеха.

— Я думаю, очень важно, чтобы этот камень вернулся к Златорукому. — Актер полез на повозку.

— Так мы быстро не продвинемся, — удержала его Идо. — Мы поскачем верхом.

— Мы? — Он поцеловал ее в лоб. — Я поеду на лошади, Малления. А ты останешься здесь или последуешь за мной на повозке.

Девушка нахмурилась.

— Ты ведь не хочешь, чтобы тебя на глазах у всех горожан отлупила женщина, верно, милый?

Родарио недовольно фыркнул.

— Использование превосходства в силе плохо сказывается на отношениях, дорогая.

— А я ничем и не пользуюсь. Это был всего лишь вопрос, не более, — улыбнулась Идо.

Подозвав трактирщика, она попросила подыскать им двух быстрых лошадей.

Тем временем они с Родарио уселись в зале таверны. Служанка принесла воды, хлеба и ветчины.

— Как ты думаешь, — Седьмой запихнул в рот кусок мяса, — бриллиант сможет повлиять на исход битвы? — Он вздохнул. — Это прекрасно смотрелось бы на сцене. Мой предок гордился бы! Мне кажется, я следую по его пути в служении Потаенной Стране. — Прожевав, актер потянулся за очередной порцией. — Не говоря уже о моей роли воспевателя свободы. — Откинувшись на спинку стула, он посмотрел на потолок. — Так я мог бы даже заслужить трон!

— Хочешь править Идомором? — поддразнила Малления. — Тогда придется победить меня на дуэли, а я не думаю, что ты с этим справишься. — Она побарабанила пальцами по столешнице. — А вот трон Ургона свободен. Попробуй занять его.

— Да, вот это было бы достижение, — рассмеялся актер. — Столь невероятное…

— Что тебя стали бы называть Невероятным Родарио. Но я поверю в это, только когда увижу тебя на троне.

Трактирщик, войдя в зал, махнул им. Они вышли из зала, заплатили за лошадей и оседлали гнедых.

— Ты знаешь, какой приказ я отдал бы в первую очередь, если бы вдруг стал королем Ургона? — Седьмой проверил, на месте ли бриллиант.

— Нет.

— Я объявил бы войну Идомору. Завоевал бы твои земли и сделал бы тебя своей рабыней. — Ухмыльнувшись, Родарио поехал вперед.

— Ох уж эти мужчины! — Закатив глаза, Малления пришпорила коня.

Глава 32

Боиндилу очень хотелось отдать приказ о нападении, но не пристало так поступать, хотя он и видел, что дуэль между учеником и учителем завершилась. Вмешательство Слина оказалось решающим. Хотя Четвертый и нарушил правила честного боя, Бешеный почему-то на него не сердился.