Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

– Никола, – плести интриги в такой день, гадость какая, – Его Высокопреосвященство плохо знает Олларию. Я бы попросил вас выделить ему сопровождающих.

– Его Высокопреосвященству грозит опасность?

– Он так не думает, – упрямцу можно верить, кому же верить, как не ему, – но он здесь чужой.

– А вы?

– «Мы», а не «вы», генерал Карваль. Мы! – Никола все понимает, и все равно сказать «кардинал мешает королю, и его могут убить» язык не поворачивался. Закатные твари, вот бы превратиться в Придда, ходить с каменной физиономией, о которую клирик и тот зубы обломает.

– Монсеньор! Вы предупредили Его Высокопреосвященство о... грабителях?

– Нет еще. Кто будет его охранять? Дювье?

– Дювье нужен Монсеньору.

– Левий нужнее меня, значит, Дювье нужнее Левию. Это не обсуждается.

– Я понял, – Карваль стал еще серьезней обычного. – Следует ли из этого, что Его Высокопреосвященство важнее Его Величества?

– Следует. – Все, слово сказано. – Никола, вы что-нибудь думаете о будущем суде?

– Ничего хорошего, – не задумался ни на минуту Карваль. – Его Высокопреосвященство вмешается?

– Боюсь, что нет...

– Монсеньор! – выскочивший из-за угла Посольской сержант-южанин осадил коня. – Монсеньор... Какое счастье!..

– Форестье? – узнал солдата Иноходец. – Что случилось?

– Дора... Там такое... Такое!

Дора?! Там-то что могло произойти? Для драк рановато.

– Соберитесь! – прикрикнул Эпинэ. – И доложите.

– Давка, – дорвавшись до начальства, сержант на глазах приходил в себя, – народу навалило... И все прут и прут. К нам теньент прибег. Говорит, разгонять велел, а то как бы не вышло чего. Ну, его милость граф Пуэн туда две роты бросили и сами поехали, только куда там! В Дору не войдешь, напихались – мышь не пролезет. А уж орут!..

– Никола... – Какие олухи, какие невозможные олухи! – Отправляйтесь в казармы, пусть поднимают всех: наших, цивильников, «спрутов»! Подходы к Доре перекрыть к Леворукому! Остальные – за мной!

Глава 9

Ракана (б. Оллария)

400 года К.С. 1-й день Зимних Скал

– Они заперлись изнутри, – глаз и щека Пуэна предательски дернулись. – Когда давка началась, Галерные, Торские и Комендантские ворота закрыли, а Канальные толпа не дала. Какой-то мерзавец крикнул, что подарки кончаются, народ бросился вперед, опоры не выдержали... Короче, сами видите.

Робер видел. Канал, давший имя воротам, лет сто назад упрятали под землю и забыли. И зря, забывать нельзя ни о чем.

Эпинэ зачем-то поправил шляпу и, стараясь не слушать доносившихся из-за шеренги южан воплей, заглянул в провал. Внизу был ад или нечто очень похожее. Все еще утреннее солнце высвечивало обломки крепежных бревен, камни, веревки – люди Пуэна пытались вытащить провалившихся, но отслуживший свое настил расползался на глазах.

– Осторожней, – крикнул Пуэн, – там сыплется все!

– Вижу. – Жуткая яма, сожрав часть площади и одну из двух привратницких, подползала к самым воротам. Свод не просто проломился – толпа каким-то образом умудрилась обрушить опоры, те, падая, снесли облицовку, обнажив ненадежную желтую землю. Как в лесу Святой Мартины...

– Будь ты проклят! – острый, как гвоздь, вопль вылетел из черной пасти, над которой нависали бесполезные ворота. Гибнущий горожанин опоздал. Герцог Эпинэ был проклят намного раньше.

– Монсеньор!!!

Робер едва успел отскочить, здоровенный кусок перекрытия со злобным лаем прыгнул вниз. Яма вплотную подступила ко второй привратницкой.

– Проклятье! – снизу тянуло холодом, гнилой водой и смертью. – Сколько их там?

– Кто ж знает, – лицо Пуэна снова дернулось, – много. Спасать нужно, а оно лезет, как гнилое сукно...

Надо спасать провалившихся. Надо освободить запершихся в Доре. Надо отогнать опоздавших к празднику. Любви властям это не прибавит, но хоть люди живы останутся.

– Граф Пуэн, – с голосом Роберу справиться удалось, а вот справился ли он с лицом? – сколько у вас человек?

– Две роты, – хрипло каркнул граф, – и три сотни цивильников.

– Так мало?

– Остальные внутри.

– Будем надеяться, они голову не потеряли, – бросил Иноходец и едва не взвыл, вспомнив, что там Дикон. Герцог Окделл, вчера назначенный цивильным комендантом вместо Айнсмеллера! – Вы не знаете, кто из высших офицеров внутри?

– Были Джеймс Рокслей и генерал Морен...

Джеймс все-таки продрал глаза и пришел, уже легче, Рокслей головы не потеряет, не должен потерять, а вот Дикон!

– Вы хоть представляете, что там? – спрашивай хоть что-нибудь, делай вид, что ты знаешь, как надо, и думай! Думай, побери тебя Леворукий!

– Монсеньор! – Пуэн переглянулся с рябоватым офицером из цивильников. – Точно не скажу, но, когда за нами послали, центральная площадь была забита под завязку, и толпа начинала заполнять первые дворы.

– Подарки раздают на площади, – у рябого был высокий, звенящий голос. – Там галерея для гостей и оркестра, ее охраняет моя рота. Еще две роты возле палаток, и одна разделена по числу ворот. Среди народа должны быть переодетые наблюдатели, но сколько – не знаю.

– А во дворах?

– Первые дворы заперты, внутренние стены там не хуже наружных, со вторыми хуже, непроходные отгородили переносными заборами, в проходных оставлены караулы, но, боюсь, этого недостаточно.

Боится он, а кто не боится?!

– Я забыл спросить, кто послал за помощью?

– Граф Рокслей. Увидел, что площадь переполнена, а люди продолжают подходить.

– Хорошо, – вот уж глупое словцо, но иногда без него не обойтись. – Наше дело – отправить народ по домам. Как я понимаю, очистить подходы мы сейчас не можем?

– Не можем, – тихо сказал Пуэн, он был явно благодарен за это «мы».

– Закатные твари, – вдруг пробормотал цивильник, – они все еще хотят подарков!

Да уж! Одни стреляют с крыш, другие бегут за подачками, и этих других в десятки раз больше. Только, проглотив подарок, они при первой возможности вцепятся в швырнувшую его руку. Любовь винными фонтанами не купишь, а уважение тем более.

– Провал нужно огородить, даже не провал, а подземную дыру.

– Огородишь ее, – махнул рукой Пуэн, – как же. Сквозь землю смотреть еще не научились.

– Канал засыпан по приказу Карла Третьего, – вспомнил Робер, – значит, об этом должны быть записи. Пошлите кого-нибудь в архив. Заодно пусть притащат сюда землемера, а пока огородим на глазок.

Перекрывшие Мясную улицу южане раздались, пропуская всадника на караковом мерине. Мерина Робер узнал сразу же. Его звали Мэтр Жанно, и ездил на нем сержант Дювье. Новости от Никола, наконец-то!

– Монсеньор, – правый глаз сержанта был синим и заплывшим, – улицы перекрыты, люди идут по домам. Генерал Карваль объезжает караулы. Герцог Придд отбыл к Галерным воротам.