Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
Херим покинул Зифику и, чтобы позабыть о травящем его беспокойстве, приказал привести себе какую-нибудь дворовую девку. Та не была такой красавицей, как Людка, но, в конце концов, та тоже попадет в его ложе. Ночью ему снилось, что он попал в клетку из прутьев лещины, и Зифика острой веткой колет его в щели между орешинами. Он проснулся, весь залитый потом и с болью в груди. Херим понял, что по дороге в Гнездо он простудился. Но утром он отослал гонца в Познанию, в письме он сообщил о собственной болезни и словах Зифики, поскольку сон показался ему пророческим.
Тем временем в Познании, в те дни, когда жители града, а так же окружавших вёсок и городков оказывали Пестовалю честь и складывали подарки, в город на санях прибыло шесть человек, одетых в серые епанчи и кожухи из овечьих шкур. Они наняли дом в посаде над рекой; хозяину сообщили, что они купцы. Но тот высмотрел, что ночью в своей избе они зажгли свечи, на стол поставили крест, сами же, опустившись на колени, шептали молитвы на непонятном языке. Тут же узнали про них люди Спицимира, а тот сообщил про это и Даго. Задумался Пестователь, а потом приказал, чтобы люди Спицимира, переодевшись мелкими бандитами, схватили одного из прибывших и затащили в подвал во дворе, где от Толстого Дунина осталось устройство для растягивания и пыток. Ибо хотел Даго знать, кем были эти люди, откуда и зачем прибыли они в Познанию.
Поздним вечером покинул Даго Людку и спустился в подвал, где Спицимир с тремя своими вынимали какому-то мужчине руки и ноги из суставов. Этот человек знал язык склавинов, но под влиянием боли чаще выкрикивал слова на чужом языке, в котором Даго распознал греческий. И, прежде, чем скончаться, а случилось это под утро, узнал от него Даго о вещах необычайных. Так вот, во время похода ромеев на остров, называемый Крит, Великий Конюший Василий заколол военачальника Бардаса в шатре императора Михаила III и объявил себя соправителем — императором ромеев. Было это событие плохим или хорошим для склавинских народов — этого Даго не знал. Михаил III желал окрестить все склавинские страны и сделать из них, при поддержке ромеев, громадную силу, направленную против франков. Василий считал иначе. Он думал о примирении с франками и о совместном с ними походе против сарацин. И какая идея победит, если теперь они правящие совместно императоры?
…Прежде чем умереть, сообщил еще тот человек, что царь булгар Борис и вправду позволил себя окрестить и принял имя Михаил, но, опасаясь зависимости собственной страны от ромеев, потребовал собственного патриарха, так как боялся подчиняться Фотию. Когда же Михаил III и Фотий не дали на это согласия, Борис-Михаил обратился к Старой Роме и к папе Николаю I, который тут же выслал к нему легатов, а те начали выгонять ромейских монахов.
С серьезными трудностями встретилась и религиозная миссия Константина и Мефодия в Великой Мораве у Ростислава. Они не были епископами, не могли рукополагать священников, в связи с чем распространение христианства шло с трудом, хотя христианское учение вели они на языке склавинов. Да и сам Ростислав, после поражения, которое нанес ему Людовик Тевтонский, опасался открыто выступать против франков, а прежде всего — против баварских епископов, которые, узнав о мисси Константина и Мефодия, почувствовали для себя угрозу в своих правомочиях по распространению епархий на Великую Мораву и часть Паннонии. В частности, наиболее заядлым в этом вопросе был епископ Анно из Фрайзингена, который управлял папскими владениями в Баварии, и в том случае, если бы папа позволил Константину и Мефодию распространять христианствво под влиянием ромеев, то есть Фотия, он начал шантажировать папу римского, что не станет платить податей с папских владений. Ибо баварские епископы, как из Пассау, так и из Зальцбурга, охватить своим управлением Великую Мораву, чтобы в свой карман собирать церковные подати. В этой ситуации папа римский распорядился, чтобы Константин и Мефодий прибыли в Рим и защитились от обвинения, якобы ересью было проведение мессы на любом ином языке, кроме древнееврейского, греческого или латыни. Ростислав, не желая иметь каких-либо конфликтов с франками, согласился на то, чтобы братья отправились в Рим…
Но миссия их учеников в Великой Мораве все так же действовала. Император Михаил III, несмотря на неприятности с булгарами, не отказался от идеи распространения своего влияния и на другие страны склавинов. Так что шестеро монахов, при негласном согласии Ростислава отправились к висулянам, чтобы князь Карак согласился принять христианство. Только Карак отказался от уговоров, поскольку Христос казался ему богом, достойным презрения. Тогда монахи отправились дальше на север, услыхав о нарождающейся новой силе Державы полян.
Монах скончался под утро. Тогда Даго приказал, чтобы Спицимир выбросил его тело в реку, а потом повесил в посаде какого-то воришку, а монахам сообщил, что покарал убийцу их собрата, который полакомился на его кошелек. Долго молились монахи за душу воришки и убитого им монаха, после чего попросили Спицимира устроить им встречу с Даго Повелителем и Пестователем.
Ночью, в огромном зале для приемов, только лишь в присутствии Спицимира, принял Даго монахов от великого князя Ростислава. К изумлению Спицимира, он надел на шею цепь с крестом и делал, подобно монахам, своей правой рукой знак креста на груди, на лбу и плечах. Выслушал он их советы по обращению своих земель в христианство, кивал головой, соглашаясь, в особенности же, когда ему рассказывали, как Мефодий проклял князя Карака за то, что тот неоднократно изгонял христианских монахов из своей державы. И предсказал еще Мефодий, что князь Карак будет пойман в неволю и окрещен на чужой земле.
Когда же закончили они говорить, перебивая один другого, Даго поднялся со своего кресла и начал речь, прохаживаясь по всему залу. Говорил он по-гречески, так что Спицимир не понимал его слов, но иногда возбуждался — и тогда излагал по-склавински. Иногда его слова казались Спицимиру безумными, иногда же угадывал он в них великую мудрость и предусмотрительность.
— …Христианский я властитель, так что держава моя христианская. Раз сам я буду спасен, то и народ мой спасен будет… Я не могу согласиться с пребыванием вашей миссии в моей державе и распространением новой веры, если не знаю я: истинна она или фальшива. Пускай вначале римский папа и другие епископы решат, что можно, а чего нельзя, имеете ли вы право
