Маркус Хайц - Битва титанов. Несущие смерть

— И это ты должен был мне сказать?

Брамдаль неторопливо кивнул.

— Да. Короли городов видят в тебе разумное дитя Кузнеца, на которое возлагают большие надежды. Они думают, что в грядущем споре за трон Верховного короля ты станешь посредником между племенами. Среди нашего народа нет более великого героя, чем ты. Поэтому они хотят, чтобы ты первым выслушал их. Ведь уже ясно, что племена не поймут причин, что движут нами.

— Свободные боятся собственных братьев и ищут союзников среди людей? Неужели до этого дошло?

— Если Гинсгар останется Верховным королем, то да. — Брамдаль перевернул плащ, чтобы ткань прогрелась с обеих сторон. — До нас дошли слухи, что Гинсгар стремится к тому, чтобы силой разогнать жителей наших городов и присвоить себе богатство.

— И благодаря укреплению торговых связей с людьми вы хотите в случае чего заручиться их поддержкой. — Тунгдил оставался холоден. — Мотивы понятны. Но почему никто не должен был знать о нашем разговоре?

— Гордислан опасается, что у Гинсгара есть план и он немедленно начнет претворять его в жизнь, если узнает, что города готовятся к этому. Мы не успеем договориться с людьми.

Тунгдил помешал угли в горне, добавив свежих, раздул огонь при помощи кузнечных мехов. Послышался треск, стало теплее.

— Скажи королям, что я очень польщен оказываемым мне доверием. Тем не менее я не собираюсь скоро возвращаться в Потаенную Страну. — Гном поглядел в глаза Брамдаля, в которых плясали отблески горна. — Это тоже тайна, и ее нельзя раскрывать. Короли должны быть готовы к тому, что меня не будет на месте, когда дело дойдет до открытого противостояния. Пусть решают свои проблемы сами.

— Ты уходишь от ответственности? — удивленно спросил Брамдаль.

— У меня больше нет ответственности. Довольно. Я дважды спас Потаенную Страну и нахожусь на пороге того, чтобы вместе с моими друзьями сделать это в третий раз. Пусть на мое место придут другие. А я отправлюсь в чужие земли, чтобы изучить их.

Палач выдержал взгляд.

— А что, если однажды ты вернешься и узнаешь, что разразилась война? Война между детьми Кузнеца? Что из-за этого сломаны Врата в Потаенную Страну и сюда бурным потоком хлынули орды чудовищ? — Брамдаль шагнул вперед. — И ты поймешь, что мог это предотвратить?

Тунгдил спокойно улыбнулся.

— Я сказал бы, что другие не сумели сохранить рассудок. Я довольно долго был хранителем Потаенной Страны и не являюсь единственным разумным гномом. Скажи королям городов, чтобы попросили помощи у Биланты. Она умна.

— Твое слово имело бы больший вес среди кланов.

— Я Третий, Брамдаль, и никогда не скрывал этого. Гинсгар сумеет воспользоваться этим обстоятельством, чтобы уничтожить в душах гномов уважение ко мне. — Подойдя к двери, гном распахнул ее и вышел за порог. — Передай мои слова Гордислану. Мое мнение не сможет изменить ничто. — Он кивнул. — Значит, наши постоянные встречи во время путешествий не случайны?

— Ничто в жизни не случайно, Тунгдил Златорукий. — Брамдаль придвинулся поближе к горну. — Я передам твое послание. И буду молиться Враккасу, чтобы ты изменил свое мнение.

— Попытайся. Но это будет напрасно. — Тунгдил закрыл дверь и пересек покрытый лужами двор. Он догадывался, что состоявшийся разговор не даст ему покоя, но был преисполнен решимости предоставить Потаенную Страну ее судьбе. Размышляя, Златорукий вошел в комнату, где его ждал нетронутый накрытый стол. Пивом и вином он по-прежнему пренебрегал и пил только воду.

— А вот и он, наш книгочей! — В дверях показался Бешеный, на нем, к огромному удивлению Тунгдила, не было кольчуги, а только кожаный подкольчужник. Кожанка была застегнута не полностью, словно он надевал ее впопыхах. Подойдя к Тунгдилу, он увидел оружие.

— Это тот меч, что принадлежал Бессмертному?

Молча продолжая жевать, Тунгдил пододвинул к нему клинок рукоятью вперед.

— Он острый.

— Я такого никогда не видел. Как ты его назовешь?

Тунгдил пожал плечами.

Воин поднял оружие, взвесил его в руке, провел несколько взмахов и поискал в комнате предмет, на котором можно было бы его опробовать. Скамеечка для ног пала жертвой гномьего любопытства.

Лезвие легко и ровно разделило доску толщиной в палец, не оставив щепок.

— Клянусь Враккасом! — Бешеный положил клинок на стол. — Какая странная вещь. Легкая, как кинжал, режет, словно самый острый меч, а во время удара ведет себя как топор. — Гном поглядел на свою руку, с большого пальца стекла крохотная капля крови. — И ему пришлась по вкусу моя кровь, — рассмеялся гном. — Там еще железные шипы торчат, книгочей. Тебе придется отшлифовать его.

Тунгдил нахмурился. Он точно знал, что рукоять была гладкой, как мраморная плита. По этой причине он и покрыл ее грубой кожей, чтобы было легче держать.

— Я еще раз посмотрю, — Златорукий судорожно сглотнул.

— Назови его Кровопийцей, — в шутку предложил Боиндил. — Ему пойдет. — Чернобородый налил себе воды и положил в рот большой кусок ветчины.

— Что вы сейчас с Годой проходите? — спросил Тунгдил. — Борьбу?

Бешеный покраснел.

— Тонко подмечено, книгочей.

— Стены шатаются, когда вы тренируетесь, — услышали они за своей спиной насмешливый голос Родарио, решившего присоединиться к ночной трапезе.

— Тебе-то я точно не позволю читать мне мораль, — заявил Боиндил, откусывая еще ветчины. — Ты мастер другой борьбы.

— Ты в последнее время видел, чтобы я с кем-нибудь боролся, мастер горячей крови? — Родарио подсел к нему. — Я верен моей Тасии.

— Конечно, — подмигнул Бешеный, поддевая очередной кусочек. — Если это правда, то пусть это мясцо полетит. — Он выпустил ветчину, и она со смачным звуком шлепнулась на стол. — Что-то плохо дело, актер.

Тунгдил рассмеялся, Родарио тоже.

— Я так рад за тебя, Бешеный, — осклабился лицедей. — Наконец-то появилась дама, которая растопит твое мрачное сердце воина и подарит несгибаемость… гхм… не только твоему духу.

Боиндил широко ухмыльнулся.

— Все хорошо, что хорошо кончается. Я не думал, что это возможно.

— Чтобы мир выстоял, должно происходить не только плохое, — заметил Тунгдил. — Наслаждайся тем, что имеешь.

— Кстати, именно этим они постоянно и занимаются, — снова принялся подтрунивать Родарио. За добродушной насмешкой слышалась радость за молодую любовь.

— Мы боремся. И ничего больше — чтобы оставаться в форме и готовиться к приключениям, которые ожидают нас в Потусторонних Землях. Я пойду с тобой, — сказал Тунгдилу Бешеный. — Это будет мое величайшее приключение.