Михаил Белов - Царица воинов

- И что будет? - вновь спросила девушка.

- Не знаю. Духи должны придти, если будут благосклонны...

Габриэль не стала спорить, она вошла в круг и сделала первое подношение - хлеб и вино, кровавую же жертву кельты велели оставить до утра. Её спутники не стали пересекать линию камней, она же устроилась рядом с центральным камнем, расстелив одеяла. Девушка слабо верила, что сможет уснуть здесь, теперь затея отправиться к святилищу не казалась ей особенно хорошей, ибо она предчувствовала усталость после бессонной ночи, был и некоторый страх. После всего, что она узнала о Зене, что видела своими глазами, Габриэль больше не относилась легкомысленно к миру богов. Она старалась убедить себя, что ничего особенного не случится, однако в глубине души жила тревога перед этим местом.

Вечер накатывал, и ночь уже топталась за горизонтом, готовая ворваться и покрыть всё. С холма открывался неплохой вид, но девушка не вставала, понимая, что теперь уже ничего толком не разглядеть, лишь огни костров будут видны в темноте. Она старалась думать о чём-то важном, ещё раз пробегала мысленно их поход, да и всю свою жизнь с Зеной, но убеждалась снова, что выбора своего бы не поменяла. Дочь Ареса снова была поглощена войной, и это разделяло их, как ни убеждай себя в обратном, однако вся жизнь её была войной, и нечего было надеяться на иное. Габриэль усмехнулась, подумав, что ушла из дома в поисках приключений и путешествия, теперь же желает лишь покоя с любимой, но этого никогда не будет.

Она задремала, когда же вновь открыла глаза, то обнаружила вокруг себя непроницаемую ночь, лишь небосвод светился тысячью глаз. Всё изменилось, мир за пределами круга отступил куда-то, камни были явственно видны, чернее самой ночи, центральный же исполин светился в лунном свете. Девушке слышались какие-то голоса, непонятные, но явственные, окружавшие паутиной шёпотов и вскриков. Мимо проносилось нечто незримое, обдавая холодом, и она поняла, что те самые духи, о коих говорила Альбруна, вьются вокруг. Ей показалось, будто они хотят, чтобы она впустила их в себя. Поколебавшись немного, девушка решила не перечить судьбе и закрыла глаза, в ожидании того, что должно было случиться. Сон охватил её очень быстро.

Гигантские ворота были распахнуты и зияли как пасть чудовищного льва, массивные стены надвратной башни, облицованные синим камнем, были украшены целыми процессиями людей и животных, рощами странных растений. Она стояла совсем близко от ворот, поднимавшихся футов на восемьдесят в высоту, огромная толпа вытянулась вдоль мощёной жёлтыми плитами дороги, было тесно, и сама она, стиснутая со всех сторон, отчаянно работала локтями. Большой восточный город, как она поняла, непонятный народ, вернее, люди разных народов окружали её. Смуглые, вроде сирийцев, величественные с длинными бородами, светлокожие, совсем чёрные, напоминавшие об африканской земле. Всех охватило волнение, они предвкушали что-то, и она поняла, что ворота не зря отворены, и, значит, ждут важных гостей.

Поднявшаяся волна крика заставила её обратить взгляд на вход в город, а там уже показались первые всадники. Входила какая-то армия, ибо над головами они держали штандарты и знамёна - скрестившихся змей, башню, обрамлённую львами, волчьи головы из серебра. Следом за лёгкими наездниками потянулась тяжёлая конница в чешуйчатых панцирях, длинные копья качались над ними как лес. Пехотные колонны, что вошли следом, начали растягиваться рядами вдоль дороги, и скоро отделили толпу зрителей от проходящих войск, стало понятно, что ожидается прибытие сильных мира сего. Командир пехотинцев стоял недалеко от девушки, оглядывая ряды своих подчинённых, на его плечах красовалась шкура леопарда.

"Идут! Идут!": этот крик на знакомом языке Габриэль различила среди гула чужих слов, все показывали на разверстый зев башни. Там появились всадники, и все они были в золоте - кони покрыты золотыми попонами, на воинах горели золотые одеяния, лица их скрывали маски, серебряные личины, напоминавшие волков. Окружённый ими, ехал предводитель, и девушка сразу узнала его. Это была Зена, такая, какой Габриэль её ещё не знала, словно правительница какого-то царства, чужая, но всё же любимая. На воительнице не было шлема, её длинные, тёмные волосы свободно лежали на панцире, в них были вплетены изящные золотые змейки, вокруг глаз наложены тени египетской тушью, на груди были изображены два льва. Она ехала как царица, глядя поверх голов, словно не замечая людского моря, её приветствовали криком и поднятыми руками, но девушка подумала, что не по доброй воле горожане подчиняются ей.

Толпа вдруг двинулась, Габриэль толкнули в спину, и она вылетела на одного из солдат в оцеплении, он схватил её, будто она замышляла что-то недоброе. Зена в этот момент проезжала рядом, она заметила смятение и остановилась.

- Пусти меня! Я ничего не хотела! - отбивалась девушка, однако солдат крепко держал её.

- Пусти, - прозвучал знакомый голос. Все вокруг словно окаменели, Габриэль освободилась и взглянула на воительницу, одна лишь не питая никакого страха. Зена стояла перед ней на коне, чуть склонила голову, внимательно изучая, её рука в изящной перчатке теребила узловую, тугую плеть. Девушка хотела что-то сказать, но сон поглотила тьма, и мгновенно всё растаяло.

Она проснулась уже на рассвете, красная полоса протянулась на горизонте, и камни стали словно теплее в розовом свете. Габриэль дивилась увиденному во сне, ибо подобного не было никогда, да и не могло быть, словно дыхание былых времён коснулось её. От этого видения ей сильно вдруг захотелось вернуться к Зене, удостовериться, что она по-прежнему близка и не стала царицей восточной земли. Однако прежде она, вспомнив слова Альбруны, принесла кровавую жертву, её дымок взвился высоко в небо, и это предвещало благосклонность богов. Солнце начало подниматься, и девушка замерла, следя за ним. Золото разливалось, словно светило было жидким, выливаясь расплавленным металлом в чашу, потом оно обретало форму, и смотреть было уже невозможно из-за ослепительного сияния.

- Ну, что там было? - спросила её ожидавшая женщина.

- Не знаю точно. Какое-то странное видение, словно не из этого мира, не из этой жизни, - покачала головой девушка.

- Ты знаешь, как у нас говорят, - улыбнулась Альбруна. - Эта жизнь лишь середина долгого пути, и многое уже было с нами, что мы просто забыли.

- Возможно... Нам нужно поспешить в лагерь, они уже, должно быть, собираются.

Весь день войско провело в движении, ибо разведчики сообщили о приближении врага, и Зена решила выступить ему навстречу. Уже по дороге она рассказала друзьям, что кельты знают одно место на тракте, где холмы образуют словно ущелье, там и решили сделать засаду. Шли пару часов, времени до подхода противника оставалось мало, поэтому воительница велела гельветам немедленно делать засаду и подготовить материал, чтобы завалить путь. Коротко осмотрев местность, они увидели, что слева от дороги находится большой, но не очень высокий холм, справа же куда более значительный и крутой. Зена предложила кельтам занять холмы, причём больше людей разместить на левом, своих же эллинов она решила поместить чуть позади, дабы зайти с ними противнику в тыл и замкнуть окружение.