У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ IV

– Братец! Не ропщи! – остановил его Ша-сэн. – Наш наставник уже обрел святость. У Заоблачной переправы он избавился от своего бренного тела, так что теперь не утонет в реке. Давайте прибегнем к способу похищения по воздуху и все втроем перенесем наставника через реку! – предложил он.

Сунь У-кун, посмеиваясь, сказал:

– Нам не перенести его! Никак не перенести!

Почему бы вы думали Сунь У-кун так сказал? Да если бы он воспользовался волшебным способом полета по воздуху, то все они, и учитель и ученики, могли бы легко переправиться через тысячи таких рек. Но дело в том, что Сунь У-кун все прекрасно понимал. Он знал, что заветное число «девятью девять» еще не завершено и Танскому монаху предстояло пройти через последнее испытание, поэтому и произошла задержка в пути.

Оживленно переговариваясь, учитель и ученики медленно шли вперед и дошли до берега. Неожиданно прозвучал голос:

– Эй, Танский монах! Праведный монах! Иди сюда!

Путники всполошились и стали оглядываться, но нигде не обнаружили даже следов человека, на реке не видно было ни одного суденышка. Лишь у самого берега они заметили в реке огромную белую черепаху.

– Почтенный наставник! – высунув голову, заговорила она. – Я ждала тебя все эти годы. Как долго ты не возвращался!

Сунь У-кун рассмеялся.

– Почтенная черепаха! – сказал он. – Вот мы и снова встретились. Помнишь, как ты переправляла нас через реку?

Танский наставник, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн были беспредельно рады встрече с черепахой.

– Если ты действительно ждала нас, почтенная черепаха, то почему же не выходишь на берег, чтобы встретить нас?

Черепаха вытянулась и вскарабкалась на берег. Сунь У-кун подвел коня и установил его на самой середине панциря черепахи. Чжу Ба-цзе присел на корточки под хвостом коня. Танский наставник встал у шеи слева, а Ша-сэн справа. Сунь У-кун поставил одну ногу на шею черепахи, а другую на голову.

– Ну, почтенная черепаха, трогайся, – скомандовал он. – Смотри только, не опрокинь нас!

Черепаха высунула лапы и поплыла так плавно, словно шла по ровной дороге. Везя на спине учителя с тремя учениками, да еще коня, она направилась к восточному берегу.

Внимания не обращаяНа все учения иные,Они в глубины погрузилисьЗаконов Будды потайных.Недаром в страхе перед нимиПрочь отступили мары злые:Всесильного Владыки небаУченье озарило их.К его спасительной твердынеОни пришли дорогой бедствийИ лишь теперь свой настоящий,Свой вечный облик обрели.Для них, навек освобожденных,Распалась цепь причин и следствий,И власть над ними потерялиГрехи и пагубы земли.Трех колесниц великой силойСполна их мудрость овладела,Свободы всех своих движенийОни добились навсегда,Пройдя десятки испытаний,Они достигли их пределаИ по земле отныне могутПередвигаться без труда.Пешком им больше не придетсяПересекать хребты и реки,На длинный посох опираясь,Брести с узлами на спине.К своей природе изначальнойВернулись души их навекиИ вот на дивной черепахеПлывут по бурной быстрине.

Черепаха, преодолевая бурные волны, лишь к вечеру начала приближаться к восточному берегу.

– Почтенный наставник, – вдруг заговорила черепаха, – помнишь, я просила тебя, чтобы ты, когда прибудешь на Запад, при встрече с Буддой Татагатой замолвил обо мне словечко и спросил его: долго ли мне еще осталось жить на свете. Исполнил ты мою просьбу?

А надобно вам сказать, что почтенный наставник, с того времени, как совершил омовение в монастыре Юйчжэнь, избавился у Заоблачной переправы от бренного тела и взошел на чудесную гору Линшань, все свои помыслы обратил на то, чтобы поскорей поклониться Будде. Когда же он очутился среди сонма Будд, бодисатв и праведных монахов, он горел одним лишь желанием – получить священные книги и обо всем остальном позабыл, поэтому и не спросил о долголетии черепахи. Теперь он не знал, что делать: ему не хотелось обидеть черепаху, но солгать ей он тоже не мог. Долго кряхтел он, но так ничего и не сказал. Черепаха догадалась, что наставник не спрашивал о ней, качнулась всем туловищем и нырнула на дно вместе с четырьмя монахами, конем и священными книгами. Хорошо, что Танский наставник избавился от бренного тела и стал бессмертным праведником. Если бы случилось то же самое в прошлый раз, то он, конечно, остался бы на дне реки. Белый конь, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, к счастью, умели плавать. Сунь У-кун расхохотался и сразу же проявил свое волшебство: он подхватил Танского наставника, вытащил его из воды и вышел на восточный берег. Но узлы со священными книгами, одежда, седло и поводья вымокли насквозь.

Не успели учитель и его ученики выйти на берег и привести себя в порядок, как неожиданно налетел вихрь, небо потемнело, засверкала молния, закружились мелкий песок и камни, и разразилась страшная буря.

После первого порываНе прошло еще мгновенья,А уже Земля и Небо –Все кругом пришло в волненье,И едва удары громаОтозвались многократно,Затряслись крутые горы,Реки хлынули обратно.Ярко молния блеснула,И огонь ее летучийБрызнул в стороны клинкамиСквозь нахлынувшие тучи,И сияющее небо,Гор гранитные устои –Все вокруг застлалось мглою,Непроглядною, густою…А потом завыла буряВихревыми голосами,Грозный гром кататься началНад горами, над лесами,И во тьме изломы молнийНестерпимо заблисталиРаскаленными струямиИзвивающейся стали.Небеса, луну и звезды –Все туманы затопили,И в лицо швыряет ветерЗаверти песка и пыли,И стремглав бегут от грома,Бросив ловлю, бросив игры,Перепуганные барсыИ встревоженные тигры.Оглушенные грозою,Обезумевшие птицыС криком мечутся в тумане,Не решаются спуститься,А деревья глухо стонутВ рукопашной с бурей злоюИ бесследно исчезаютЗа сгустившеюся мглою.Высоко к реке Небесной,К нескончаемой лазури,Взвились яростные смерчиПоднимающейся бури,Закипели, забурлилиВ ней стремительные волны,И до дна ее глубиныОзаряют вспышки молний.Там, на дне ее потоков,Вьются змеи и драконы,Позабыв свою отвагу,Робко прячутся в затоны,Мгла свинцовая застлалаБерега ее крутые…Да, такую бурю людиЗдесь увидели впервые!Ну и ветер! ОголяетГор задебренные кручи,Вековые сосны валит,Рвет бамбук рукой могучей.Ну и гром! По небу тучиГонит голосом сердитым,На земле людей пугает,Близкой гибелью грозит им.Ну и молния! Сверкает,Ослепительная, злая,Вьется змейками златыми,Землю разом озаряя.Ну и мгла! За ней не видноНи реки, ни гор, ни леса,Даже небо заслонилаНепроглядная завеса.

Танский наставник в испуге всем телом прижал узлы со священными книгами. Ша-сэн тоже придавил коромысло с книгами. Чжу Ба-цзе старался удержать белого коня, а Сунь У-кун начал обеими руками вращать свой посох, ограждая им наставника от возможного нападения. Дело в том, что ветер, туман, гром и молнии были вызваны злыми мэрами из Темного царства теней, которые намеревались отнять священные книги. Буря бушевала всю ночь и лишь к рассвету утихла. Танский наставник, промокший до нитки, дрожал всем телом.