Роберт Джордан - Великая Охота

Пальцы Перрина сплелись тугими узлами. Он избегал прямо смотреть на Ранда, но и уголком глаза приметил, как побелела кожа вокруг губ Ранда. Он решил, что Ранд, видимо, испуган, и ничуть не винил его за этот страх.

Вид у Ингтара был потрясенный, как, верно, и у Перрина.

— Нужно зарыть ее обратно, как можно глубже, забросать землей и камнями. Что бы случилось, найди Логайн эту статую? Или любой несчастный, мужчина, способный направлять, какой-то одиночка, которому взбрело в голову заявить, будто он — Возрожденный Дракон! Верин Седай, вы должны предостеречь Галдриана от неверного поступка.

— Что? О, мне кажется, в этом нет никакой необходимости. Чтобы справиться с потребным для Разлома Мира количеством Единой Силы, эти два са'ангриала должны быть использованы в унисон — так действовали в Эпоху Легенд. Работая вместе, рука об руку, мужчина и женщина всегда были вдесятеро сильнее, чем порознь, — а какая Айз Седай ныне станет пособлять мужчине направлять? Сам по себе этот са'ангриал достаточно могуществен, но, по-моему, найдутся считанные женщины, которым под силу не погибнуть и направить поток Силы через тот, что на Тремалкине. Разумеется, Амерлин. Морейн и Элайда. Может, еще одна-другая. И две-три из тех, кто пока еще обучается. А что до Логайна… у него все силы просто ушли бы лишь на то, чтобы не испепелило его самого, больше ни на что. Нет, Ингтар, я думаю, тревожиться не о чем. По крайней мере до тех пор, пока не провозгласит себя настоящий Возрожденный Дракон, а тогда у нас и без этого хлопот будет полон рот. Давай-ка покамест беспокоиться о том, что мы станем делать, когда окажемся в поместье Бартанеса.

Она говорила для Ранда. Перрин понимал это, и, судя по болезненно скривившемуся лицу Мэта, тот понимал не хуже. Даже Лойал нервно елозил в кресле. О Свет, Ранд, подумал Перрин. Свет, не дай ей использовать себя!

Ладони Ранда плотно вдавились в крышку стола, с такой силой, что побелели костяшки, но голос не дрожал. Взор ни на миг не отрывался от лица Айз Седай.

— Сначала нам нужно вернуть Рог и кинжал. А потом — с этим кончено, Верин. Тогда — все кончено.

Глядя на улыбку Верин, мимолетную и загадочную, Перрин ощутил холодок. Вряд ли и Ранд понимает то, что, как ему представляется, он сам делает. Если и понимает, то очень и очень мало.

Глава 32

ОПАСНЫЕ СЛОВА

Поместье Лорда Бартанеса огромной жабой притаилось в ночи, занимая, со всеми стенами и пристройками, участок размером с добрую крепость. Но крепостью поместье не было, повсюду — огни, высокие окна, откуда звенела музыка и доносился смех, тем не менее Ранд заметил стражу — на верхушках башен и шагавшую по зубчатым парапетам, и ни одно из окон не располагалось близко от земли. Юноша спрыгнул с Рыжего и пригладил куртку, поправил пояс с мечом. Рядом, у подножия широкой, белого камня лестницы, ведущей к большим, с богатой резьбой дверям манора, спешивались его спутники.

В качестве эскорта прибывших сопровождало десять шайнарцев во главе с Уно. Прежде чем отъехать со своими людьми в сторону, к эскортам прочих гостей, — там на большом костре жарился на вертеле целый бык и предусмотрительно расставлены припасенные для них бочонки с элем, — одноглазый солдат обменялся с Ингтаром короткими кивками.

Второй десяток шайнарцев, как и Перрина, было решено не брать. Каждому из отправившихся на прием, как выразилась Верин, отведена своя роль, и Перрину в этот вечер подходящей не нашлось. Эскорт необходим, чтобы придать гостям значимость, подчеркнуть их достоинство в глазах кайриэнцев, но больше десяти человек выглядело бы подозрительно. Ранд пошел понятно почему — приглашение ведь прислано на его имя. Ингтар должен своим титулом придать визиту больший престиж, а Лойал шел потому, что огир были в моде в самых высоких кругах кайриэнской знати. Хурина решено было выдать за личного слугу Ингтара. Истинной его целью будет обнаружить по возможности следы Приспешников Темного и троллоков, а от тех и Рог Валир недалеко. Мэт, беспрестанно ворчавший и сетующий на горькую долю, пытался прикинуться слугой Ранда. Мэта взяли потому, что он способен был почувствовать присутствие кинжала. Если у Хурина ничего не выйдет, то, глядишь, найти Друзей Темного получится у него.

Когда же Ранд поинтересовался у Верин, почему идет она, Айз Седай лишь улыбнулась и сказала:

— Чтобы остальные в беду не угодили.

Когда они одолели лестницу, Мэт пробурчал:

— Все равно непонятно, с чего мне быть слугой. — Они с Хурином шли позади остальных. — Чтоб я сгорел, если Ранду можно быть лордом, то я тоже могу натянуть на себя маскарадную куртку.

— Слуга, — заметила Верин, не оборачиваясь, — может пройти во многие места, куда другому человеку хода нет, а многие благородные его и не заметят. У вас с Хурином своя задача.

— А теперь, Мэт, тихо, — вмешался Ингтар, — если не хочешь, чтобы нам отказали.

Они приближались к дверям, подле которых стояло с полдюжины стражников с Древом и Короной Дома Дамодред на груди и равное число мужчин в темно-зеленых ливреях с Древом и Короной на рукаве.

Глубоко вздохнув, Ранд протянул приглашение.

— Я — Лорд Ранд из Дома ал'Тор, — выпалил он единым духом, лишь бы побыстрее с этим покончить. — А это — мои гости. Верин Айз Седай из Коричневой Айя. Лорд Ингтар из Дома Шинова, из Шайнара. Лойал, сын Арента, сына Халана, из Стеддинга Шангтай. — Лойал просил опустить название стеддинга, но Верин настояла на обязательном соблюдении всех возможных с их стороны формальностей.

Слуга, с небрежным поклоном потянувшийся за приглашением, при каждом новом имени слегка вздрагивал; на Верин он глядел выпученными глазами. Потом сдавленным голосом он просипел:

— Добро пожаловать в Дом Дамодред, милорды. Добро пожаловать, Айз Седай. Добро пожаловать, друг огир. — Взмахом руки он распорядился широко открыть двери и с поклонами ввел Ранда и остальных внутрь, где поспешно передал приглашение другому слуге в ливрее и что-то зашептал тому в ухо.

У того Древо и Корона, вышитые на груди зеленой куртки, были больше, чем у слуг, виденных ранее.

— Айз Седай, — произнес он и, опершись на свой длинный жезл, поклонился ей, согнувшись почти вдвое, — голова едва не коснулась колен, потом одарил таким поклоном поочередно каждого из гостей. — Милорды. Друг огир. Меня зовут Ашин. Пожалуйста, следуйте за мной.

Дальше в зале были одни слуги, но Ашин ввел всех в громадную комнату, наполненную знатными господами, в одном конце ее выступал жонглер, в другом — акробаты. Голоса и музыка, доносящиеся отовсюду, говорили, что в этой зале собрались не все гости и представление дают не только тут. Благородные стояли по двое, по трое и по четверо, иногда мужчины и женщины вместе, иногда только мужчины или только женщины, и всегда между группками сохранялось пустое пространство — чтобы ни одно лишнее ухо не услышало, о чем идет разговор. Одежда гостей была темных кайриэнских цветов, и у каждого яркие цветные полоски-нашивки не менее чем в половину его или ее груди, а у некоторых они доходили до пояса. Волосы женщин уложены в высокие сложные башни из локонов, прически не повторяли одна другую, юбки были тоже темного цвета и столь широки, что в дверях поуже, чем в этом маноре, им пришлось бы поворачиваться боком. Ни у кого из мужчин не было заметно бритых голов солдата — длинные волосы прикрывали темные бархатные шляпы, у одних по форме вроде колокола, у других — плоские, и, как и у женщин, руки утопали в кружевных гофрированных манжетах цвета темной желтоватой кости.