Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

Гном усмехнулся. Его человеческий приятель устало чертыхнулся.

Сискритт выскочил из своего укрытия, сжимая в лапе меч. Он был спасён. Не было никого сильнее Криззака. Он бросился в бой, уже предвкушая, как благодарный вожак вознаградит его храбрость.

Гном неуклюже шагнул вперёд, чтобы встретить могучую атаку Криззака, в свою очередь взмахнув топором в смертоносной дуге. В последний момент гигантский скавен притормозил свой бег, и топор разорвал грудь одному из его менее сообразительных собратьев. Воспользовавшись этим, Криззак бросил всю свою массу на гнома, зажав его оружие и вонзая в шею гнома свои зубы.

Гном взревел, как разъярённый бык, и с силой, которую было невозможно представить, отодрал от себя скавена свободной рукой. Гном сильно сжал руку на горле огромного воина, и Криззак забился и завизжал — жалкий хныкающий звук, который казалось нереальным слышать исходящим из глотки такого гиганта — и вонзил когти глубоко в бицепс гнома. Кровь свободно побежала вниз по руке, но его хватка не ослабла. Вместо этого гном взревел и резким движением притянул к себе Криззака, разбив морду скавена в жестоком столкновении голов, забрызгав свою татуированную шкуру фонтаном из крови и слюны крысочеловека. Криззак отступил на шаг, оглушено мотая головой, перед тем как топор гнома снял её с плеч.

Слишком поздно Сискритт осознал, что оказался один, лицом к лицу с чудовищем: ярко-оранжевый ирокез, размазанная по жестокому лицу скавенская кровь, образовывавшая страшные узоры, топор, которым он орудовал с неестественной силой, с лезвия коего ещё капала тёплая кровь родичей Сискритта. Он мгновенно распылил вокруг себя мускус страха.

Слабый звон коснулся краёв его разума, смутно опознанный, как звук меча, выпавшего на пол из дрожавших пальцев.

Он резко пришёл в себя, его чувства, словно шар в игре, вернулись в его тело. Он увидел знакомое лицо, исказившееся от страха.

— Крассик? — пропищал он удивлённо. Не имея времени на долгие раздумья, он развернул своего брата по помёту и бросил его на пути гнома. — Драться, Крассик-брат! Убить-убить!

Развернувшись прочь, Сискритт бросился к свободе. Ему надо было всего лишь пробраться в подвал, а там он бы легко сбежал от гнома по туннелям. Подвал, подумал он с чёрным отчаянием, почему он просто не остался в подвале?

Сискритт споткнулся о разбитую неистовым карликом мебель. В отчаянии он бросил взгляд влево и вправо, но за дымом ничего не смог увидеть. Он заставил себя успокоиться. Да! Подвал был справа от него. Даже сквозь запах дыма, он мог разобрать прогорклый запах эля. Он бросился в ту сторону, прыгая прямо в бар, вот только на этот раз он ошибся и угодил прямо в человеческого компаньона гнома, в Фееликса. На этот раз он разглядел его страшное, почерневшее от золы лицо и светлые волосы, мокрые от забрызгавшей его крови.

Только их взаимное удивление спасло Сискритта.

Его лапы инстинктивно дёрнулись к оружию, и слишком поздно он вспомнил, что выбросил его. Глаза человечишки расширились, и он занёс свой меч для смертельного удара.

Сискритт плотно закрыл глаза и ждал смерти.

Талисман завибрировал на цепочке, приглушённый звон колокола раздался в его черепе, и на мгновение он оказался окутан щитом из раскалённого света. Человечишка закричал в испуге, когда его меч был вырван из его хватки и, словно ракета, улетел к потолку.

Неуверенно, ожидая, что его голова развалится, как растрескавшийся орех, если он будет двигаться слишком поспешно, Сискритт открыл один глаз. Меч человечишки по самую рукоятку был воткнут в потолочную балку, кисть его владельца побелела от судорожной хватки, когда он безуспешно болтал ногами в воздухе, пытаясь использовать свой вес и высвободить клинок.

Сискритт хихикнул и цапнул валявшийся неподалёку клинок. То был не его отличный новый меч, но это дело наживное. Человечишка упал на пол с пустой рукой и развернулся перед ним, встав в боевую стойку и подняв кулаки, когда скавен пошёл на него. Только один безоружный человечишка, и он будет свободен!

Вдруг человечек расслабился, и его уродливое лицо расплылось в улыбке. Нос Сискритта дёрнулся от такого загадочного поведения, но тяжёлые шаги за спиной бросили его в холодный пот, и все мысли о человечишке на его пути вылетели из головы.

Он развернулся на пятках, когда гном приблизился.

Битва закончилась. Его родичи исчезли, и таверна опустела. Единственным оставшимся звуком был треск деревянной конструкции, пожираемой варп-огнём, тяжёлое дыхание человечишки и поступь гнома, который, казалось, двигался в такт с бешеным биением крысолюдского сердца.

— Ты! — прошипел он на ломаном рейкшпиле. — Как ты до сих пор живёшь-дышишь!?

Гном поднял топор.

— Потому что ещё ничто не смогло убить меня.

Сискрит зарычал. Его талисман спасёт его. Он жил с благословением Рогатой. Он бросился вперёд, ныряя под замах гнома, чтобы ударить его в живот. Гном отступил в сторону, приняв его лезвие на запястье, и с лёгкостью, достойной убийцы клана Эшин, переместив центр тяжести, нанёс косой удар топором промеж лопаток Сискритта.

Как и мгновением раньше, талисман ожил, остановив топор на полпути.

Гном взревел, когда топор попался в неестественную хватку, руны ярко засветились красным, когда он вгрызся в мерцающий барьер. Песня талисмана превратилась в крик, наполнивший уши Сискритта болью. В тот же миг, когда он почувствовал, что более уже не выдержит, свет отхлынул от топора гнома, вернувшись обратно в талисман, оставив его оглушённым во тьме. Он в недоумении смотрел на него, когда топор гнома вонзился в его позвоночник.

Клинок выскользнул из ослабевших пальцев, и он опустился на колени, заваливаясь на бок. Его морда ударилась о пол, но он практически ничего не почувствовал, его нос заполнился запахом крови, древесной пыли и гнилой соломы.

Талисман лежал перед ним, так далеко, как только позволяла цепочка, словно хотел убежать от него. Сискритт попытался протянуть лапу и вернуть его, но они более не слушались его. Звук и цвет исчезли из его мира, его взор сосредоточился вокруг талисмана.

Почему талисман оставил его? Почему больше не слышен его шепчущий голос? Почему он предал своего нового хозяина именно в тот момент, когда был нужен больше всего?

Талисман был последним, о чём он подумал, прежде чем навсегда погрузился во тьму.

Сискритт наблюдал за работой своего брата по помёту, пока кровь крошечными ручейками стекала в щели между плитами пола, смакуя мимолётное тепло, когда она неспеша проползла между его ног. Выхватив меч, чьё зазубренное и ржавое лезвие ничего не отражало в тусклом свете факелов подвала, он неслышным шагом двинулся к месту, где лежал сдохший человечишка.