Сергей Синякин - Журнал «Если» №10 2010

— Не слишком ли долго говоришь, Круз? — спросил я и щелкнул пальцами. — Почему не взрываешься?

Круз недоуменно поглядел на меня, побагровел, потом напрягся, словно пытался что-то включить внутри себя. Но ничего не произошло.

— Не старайся, бомба обезврежена, — мягко произнес я. — Лучше посмотри по сторонам.

Боевик обвел взглядом пространство вокруг фонтана. Все замерли — Жаклин, Кедр, лже-Химик, сотни зрителей. Застыли даже фигуры голопостановки, капельки воды кинофонтана словно повисли в воздухе.

— Что произошло?

— Ты проиграл, Круз. Бомба внутри тебя никогда не взорвется. Ее уже нет.

— Это сделал ты? Как? Кто ты?

— Хороший вопрос… Ты разве не заметил моего щелчка пальцами? Я приостановил все процессы в радиусе нескольких десятков метров. Как ты думаешь, по силам ли такой трюк бедному примитивисту Нано? А легенде мультимира Гаю? Внутри него и тогда были встроены десятки приборов с сотнями функций — и парализатор широкого спектра действия, и сканер, и коммуникаторы, и много чего еще. Но Гай — это я.

— Что? — Круз недоверчиво посмотрел на меня. Соображал он явно туго. — Ты — мультичеловек?

— Конечно, — кивнул я. — А ты — нет. Ты гусеница, которая считает себя бабочкой. И вовсе не сверхчеловек, как хочешь думать, а жертва пропаганды мультидеи. Глупо мнить себя крутым, вживив в тело пару гаджетов и научившись презирать людей, не сделавших этого. Ты в лучшем случае куколка мультичеловека. А я уже на следующей ступеньке.

— На какой же? — Круз не скрывал своей ярости.

— Я уже давно «переварил» свою электронную начинку, став с ней одним целым. Мы сегодня общались с бедолагой Дантистом, и я сказал ему, что люди не изменились. Но это не так… Да, пока человек остается самим собой, общество еще можно изменить. Но мы уже стали другими. И ты станешь, Круз. Поработай над собой, и у тебя все получится. А пока ты еще самый обычный андроид — получеловек-полугаджет.

— То есть моя жертва была бы принесена зря? — обиженно проговорил громила.

— Оставь планирование тем, кто в нем силен… Не рвись в герои. А жертв я не принимаю.

— Ну, если ты такой могучий и всепонимающий, как говоришь, то зачем тебе вообще эти игры в примитивистов?

— Я придумал мультижизнь. Я создал и антиидею. Лучше возглавить оппозицию, чем бороться с ней. Классика… Просто иногда и боги сходят на землю, чтобы пожить среди людей. Было даже интересно почувствовать себя рядовым заговорщиком со всеми вашими страхами и комплексами… Однако я слишком заигрался. Пора завершать возню.

— И ты не боишься, что они начнут противодействовать тебе? Догадаются о том, что произошло? Сам-то я, естественно, буду молчать…

— Конечно, будешь, — согласился я. — Потому что я сотру вашу память, как только мы прекратим беседу. И все запомнят лишь то, что хотели взорвать фонтан. А полиция получит очередное «дело Снигфлица». Хотя нет, — я остановил сам себя, вспомнив девочку на роликах с ее энергорасчетами, — не получит. В таких провокациях уже нет никакой необходимости. Процесс изменения общества необратим.

Круз обалдело взглянул на меня.

— Но зачем тебе это нужно?

— Мне? — я улыбнулся наивности боевика. — Вам! Ведь это вы не можете без общественных потрясений. Вам кажется, что только революция несет изменения. Вовсе нет, — моя улыбка непроизвольно стала еще шире. — Мы все хотим взорвать этот мир. Только причины и методы у каждого свои. Теракт — универсальный инструмент. Многофункциональный, если желаешь. Жаклин хотела с его помощью надавить на власть, ты — изменить общество. Но цели быстрее всего достигает тот, кто меняет самого человека. Даже если он при этом ничего не взрывает…

И я щелкнул пальцами.

СТИВЕН БАКСТЕР

ЗЕМЛЯ-2

Возвращайся домой, Ксайя Уиндру!..

Оберегая раненую левую руку и держа в правой бокал с трофейным бритонским вином, Ксайя выпрямилась в кресле.

— Домой, Тейф?.. — Она через силу улыбнулась. — Но почему?! Мы же только начали, и по-моему, начали неплохо. Спроси воинов — они скажут тебе то же самое.

Ксайя, ее адмирал Тейф и командир морского десанта Мэнда сидели под серебристым тентом, натянутым на носу флагманского парусника «Кора». На полированном столе перед ними были разложены карты Архипелага и обоих полушарий, придавленные хрустальными флягами с вином.

«Кора» вместе с остальными кораблями флота стояла на рейде в километре от острова Манхатан, низкий скалистый берег которого дрожал и расплывался в знойном мареве. Над горящими постройками порта поднимались столбы черного дыма, по узким улочкам непрерывным потоком двигались к причалу отряды воинов и запряженные рослыми конями повозки, низко сидящие в воде десантные баржи с трофеями и пленниками курсировали между берегом и стоящим на рейде флотом. Над беспомощным, поверженным городом лениво плыли огромные воздушные шары, на которых сиял золотой герб дома Уиндру. Далеко на горизонте, словно еще один пожар, краснели на вершинах холмов уродливые шапки пурпура.

Жара с каждым часом усиливалась. Апрель был самым «горячим» месяцем второй фазы весны: солнце все еще уходило за горизонт каждую ночь, но днем поднималось почти в зенит, заливая мир светом и зноем, как тягучее, сладкое вино наполняет подставленную чашу. Даже праздно сидеть под светоотражающим тентом было нелегко, что же говорить о солдатах, которым приходилось работать! Тем не менее с берега то и дело доносилась трескучая ружейная пальба, да изредка — гулкий орудийный выстрел. Несмотря на жару, зачистка покоренного острова шла полным ходом.

— В том-то и дело, — сказал Тейф. — Я разговаривал с экипажами. Люди измотаны, Госпожа, и успели стосковаться по своим домам.

Адмирал был коренастым, кряжистым пятидесятилетним мужчиной, обладавшим невероятной физической силой и изощренным умом военного стратега. Лицо его скрывала густая седая борода, глядя на которую Ксайя в очередной раз подумала, что в теплое время года Тейфу приходится несладко.

Мэнда громко фыркнула и поднялась во весь рост, держа бокал с вином на вытянутой руке. Она была выше Ксайи, с мускулистыми руками и ногами, широкими плечами и развитой грудной клеткой. Ей было тридцать — на несколько лет меньше, чем Госпоже. Голову она брила наголо, но это ее не портило; напротив, в своей сверкающей броне она выглядела как ожившая статуя прекрасной богини-воительницы. Общее впечатление дополнял тяжелый железный меч, который, даже находясь на флагманском корабле, в окружении отборных моряков, Мэнда держала в пределах досягаемости.