Наталия Касторф - Осторожно – Питер! – Свежераспечатанные тайны

Тут все сразу набежали, стали советы давать, мол, дыхание надо делать искуственное.

Нагнулся Юрик к Лялиному лицу, а та – ка-а-ак заржёт! Он чуть не выронил её с перепугу.

Позднее выяснилось, что сидела она на дне специально, чтобы панику в народе создать. Объясняла, конечно же, по-другому, мол, тренировала задержку дыхания и для этой цели свистнула в спортзале гантелю.

Проверили – так и есть, гантеля на месте. В смысле, на дне. Но нырял за ней уже не Юрик…

В тот раз Ляле почти поверили, даже бабушку не вызвали – чтобы директора снова не ухандокала. Пожалели-то как раз его.

Однако Юрик верить не спешил. Тут явно намечалась какая-то система. Пройти сквозь стеклянную дверь – трюк опасный, ничего не скажешь. Нарочно на такое не пойдёшь. Но после второго случая Юрик задумался.

Попрыгав на одной ножке, вытряхнув воду из ушей, Ляля схватила его за руки.

– Идём, поможешь мне шапочку снять, раз уж ты спасатель!

Все замерли. Но не от Лялиных слов. Плавки Юрика встали конусом спереди.

Как он ни упирался, хитрая поганка затащила его в пустую раздевалку. Там она, не прибегая к его помощи, сняла шапочку и тряхнула кудрями, которые сильно отрасли.

Юрику захорошело…

– Юра! Юра! Лялин! Лялин!

Толпа скандировала, как на стадионе. Юрик открыл оба глаза. Вроде бы, на полсекунды отключился, а вокруг столько народу. Кто-то тряс его за плечо, кто-то по щекам лупасил. Волна голосов то спадала, то нарастала. Юрику почудилось: "Гений-гений!

Ленин-Ленин!" Так в детстве хвалила его бабушка. Свою бабушку видеть Юрик не чаял, она давно померла. Зато Лялина прибежала, сильно запыхавшись. Какая-то добрая душа позвонила ей и сообщила о безобразии в бассейне.

Бабушка, вопреки желаниям болельщиков, скандала не устроила, а, наоборот, пристыдила Лялю за нахальное поведение.

– Чего пристали к мальчику? А ну, отойдите! Сынок, вставай, одевайся, пойдём…

Ляля стояла рядом, держа в руках его вещи.

Одевшись, Юрик хотел сразу же идти домой, но бабушка сказала, что у неё давно к нему разговор имеется, так что, лучше сейчас пойти в гости, чем на потом откладывать.

Между Гадюшником у Балтийского вокзала, где ютилась коммуналка Юрика, и Лялиным домом на Лиговке всего три остановки на метро.

Юрик уже слышал, что Ляля с бабушкой жили одни в пятикомнатной квартире и никогошеньки туда не впускали – боялись отселения в новые районы. Страхи несколько наивные: задумают переселить, так никуда не денешься, а не задумают, будешь оплачивать лишние метры.

И накой им, в самом деле, безразмерные хоромы? Продали бы половину, так и нервничать бы не пришлось. А на разницу весь Союз объехали бы, вплоть до озера Байкал…

Зачем такие хоромы иметь, Юрику стало ясно, лишь только он переступил порог квартиры. Такое обычно показывают в фильмах про революцию. Типа входит красноармеец в буржуйские покои, а там – книги, книги, книги, книги, книги…

Кто были Лялины родители, он спросить постеснялся, но на ум почему-то пришло: "Профессура!" Среди книг Юрик увидел биографию Петра, выпущенную к 200-летию Петербурга. Таких книжек в мире всего триста экземпляров, но у отчима один имелся.

Три крохотные комнатёнки со стеллажами имели вид публичной библиотеки, зато в двух остальных можно было спать. А сложить все пятеро покоев – вышли бы две нормальные комнаты метров по двадцать пять. Так что завистники напрасно жёлчью истекали: лишними метрами там не пахло. Кухня тоже выглядела по-киношному, в углу имелась кафельная печь. Под неё когда-то покупался набор замысловатых кочерёжек, веничков и совочков. Всё это висело на диковинной бронзовой подставочке. Кругом был армейский порядок. Зная бабушкин решительный характер, на бардак в квартире рассчитывать не приходилось.

После распития чая из необыкновенных чашек с диковинным вареньем Юрик удостоился беседы с бабушкой "тет-на-тет".

Ляле было предложено, прямо с тарелкой, переселиться в комнату для просмотра детской передачи.

Насупленная Сирота Сирот потащила в комнату тарелку макарон, сосиски в банке производства ГДР, полбатона, бутылку кефира и целлофановый кулёчек с пряниками.

Ещё зачем-то прихватила свой мокрый купальник…

– По-моему, вы её перекармливаете, – авторитетно заявил Юрик.

Надо же было с чего-то беседу начать.

– Да ладно, пусть ест, пока можно… Наплавалась… Нанырялась…

С этими словами бабушка достала из тайника под скатертью сигареты и спички.

– Ты не куришь?

– Не-е-ет! – возмутился Юрик.

– Правильно…

Бабушка нашла и пепельницу.

– Я ведь ей не родная. В домработницах у них была, пока родители не умерли.

Потом опекунство взяла. Вот и маюсь.

– Родителей и правда расстреляли?

– Да нет! Разбились на машине. Три года назад, как раз когда девке в школу идти.

Потому сначала и училась плохо, всё молчала, горевала за родителями…

– А другой родни у неё нет?

– Дальняя родня вся по Мухосранскам да по Крыжополям, а из особо близких никого.

Мы с тобой, выходит, самые близкие. Она про тебя часто рассказывает. Все мозги мне тобой запорошила…

Бабушка затянулась "Примой".

– Не обижайся на мой комплимент, я вполне искренне…

Юрик и не думал обижаться. Ему было приятно.

– Интересный ты человек, говорят. Только этого мало, понял? За таким ребёнком глаз да глаз. Ты заходи к нам почаще, а? Не ровён, час, хулиганкой вырастет.

Возьми над ней шефство, а?

Юрик сначала удивился, а потом вспомнил, как он несколько раз на правах старшеклассника водил малышей на экскурсии в Эрмитаж, Русский Музей и Меньшиковский дворец. Выглядел он тогда и впрямь солидно. Сам себе нравился. Но была ли среди той мелкоты Ляля…

Неожиданно из комнаты раздался Лялин писк, довольно-таки громкий. Бабушка ринулась туда.

Через минуту вышли обе. Ляля плакала, показывая палец. Палец сильно кровоточил.

– Ну, ни на миг нельзя оставить! Ну, что за наказание такое, а?! И где только ножницы откопала?!..

Глава 11.

"Постоянные места на кладбище" Минуло два года. Юрик заканчивал десятый класс, а Ляля пятый.

Грянули перемены в политике государства, народ стал широко выезжать. Теперь можно было объехать не только весь СССР от Байкала до Средней Азии, но и всю заграницу.

От школы, где учились Ляля с Юриком, сформировали две тургруппы по тридцать человек во главе с четырьмя преподавателями – по два куровода на группу. В помощь куроводам из числа старшеклассников были выбраны координаторы. Юрик сразу попал в их число. Под эту поездку школе выделили некоторое количество валюты, но каждому хотелось ещё. Поэтому купе были забиты бутылками с шампанским, блоками сигарет "Родопи", матрёшками, вышитыми полотенцами и прочими сувенирами.