Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

Королева облегченно вздохнула и потеряла сознание. Не раздумывая, Валерий подхватил ее на руки и пошел вслед за тем, кто нес факел. Они стали подниматься по сырым ступеням лестницы – казалось, им не будет конца – и очутились в коридоре. Вдруг возле портала факел погас, а тот, кто его нес, издал короткий предсмертный стон. Голубая вспышка выхватила на миг из темноты разъяренные лица Саломеи и ее спутника.

Вспышка была такой яркой, что кауранцы ослепли. Валерий с королевой на руках продолжал бежать, слыша за спиной звуки убийственных ударов, стоны и хищное сопение. Но тут сильный толчок поверг воина на пол, а королеву вырвали у него из рук. Он кое-как поднялся и затряс головой, чтобы прогнать ослепление. Он был один в коридоре, его спутники лежали в крови, покрытые глубокими ранами. Ослепленные адским пламенем, они, должно быть, и не защищались. Все были мертвы.

Королева исчезла.

Грубо выругавшись, Валерий вытащил меч, снял погнутый шлем и что было сил хватил им об пол. Из раны на голове по лицу потекла теплая струйка. Он несколько раз оборотился, прикидывая, в какую сторону унесли Тарамис, и услышал, что кто-то зовет его:

– Валерий! Валерий!

Спотыкаясь, он побежал на голос и через минуту в его руках оказалось знакомое стройное тело.

– Игва! Да ты с ума сошла!

– Я должна, должна была пойти сюда, – со слезами в голосе сказала девушка. – Я следила за вами и спряталась во дворе за аркой. Только что я видела ее и слугу, который тащил женщину. Я узнала Тарамис и поняла, что вам не повезло... Ты ранен!

– Царапина, – он оттолкнул ее руку. – Вперед, Игва! Показывай, куда они побежали!

– Через двор в сторону храма.

Молодой воин побледнел.

– Во имя Иштар! Вот ведьма! Она решила принести Тарамис в жертву своему демону! Скорее беги к людям на южной стене и скажи, что нашлась настоящая королева и ведьма тащит ее в храм. Беги!

Девушка, заливаясь слезами, пересекла площадь и скрылась в улице, что вела к стене. Валерий устремился к зданию, угрюмо возвышавшемуся напротив дворца. Ноги его едва касались каменных плит. Саломея и жрец в спешке не закрыли за собой тяжелую дверь. Воин вбежал в храм и увидел тех, кого преследовал. Королева очнулась и, чуя неминуемую гибель, сопротивлялась изо всех сил. Ей даже удалось вырваться из цепких рук жреца, но лишь на мгновение.

Они были уже в центре огромного зала, на другом конце которого находился страшный жертвенник, а за ним – высокие железные двери. Многие прошли через них, но возвращалась лишь одна Саломея.

Во время борьбы лохмотья слетели с королевы и она казалась лесной богиней в объятиях демона. Саломея шагала к дверям, нетерпеливо оглядываясь. В полумраке мелькали перекошенные физиономии идолов.

Подняв меч, Валерий в гневе бросился вперед. Раздался предостерегающий крик Саломеи и желтолицый жрец, отбросив Тарамис, достал из ножен окровавленный клинок.

Резать людей, ослепленных колдовским пламенем Саломеи, было, видно, легче, чем противостоять молодому и сильному гиборийцу, охваченному яростью и ненавистью.

Кровавый клинок взлетал вверх, но меч воина был более быстрым и просто-напросто отсек кисть жреца. Брызнула кровь. Опьяненный боем, Валерий наносил все новые и новые удары, пока бездыханное тело не рухнуло на пол. Лысая голова при этом покатилась в сторону.

Валерий, похожий в эту минуту на лесного хищника, обернулся в поисках Саломеи. Та склонилась над Тарамис. Одной рукой ведьма держала сестру за волосы, другая, с кинжалом, выбирала место для удара. Снова свистнул меч Валерий и вонзился в грудь ведьмы с такой силой, что вышел между лопатками на добрый локоть.

Со страшным криком Саломея рухнула на колени, схватилась руками за лезвие меча и упала, содрогаясь в конвульсиях. Глаза ее уже не походили на человеческие и с нездешней силой цеплялась она за жизнь, вытекавшую из нее через рану – она как раз рассекла алый полумесяц на груди. Ведьма извивалась в агонии, кусала и царапала каменные плиты.

Валерий с отвращением отвернулся и поднял королеву; та была в полуобморочном состоянии. Оставив позади издыхающую тварь, он вынес Тарамис во двор к подножию лестницы.

Площадь была заполнена народом. Кто откликнулся на призыв Игвы, кто просто бежал со стены от страха перед ордой. Отупелость и равнодушие сменились подъемом, толпа волновалась и шумела, потрясала кулаками. Со стороны ворот раздавались глухие удары тарана.

Отряд разъяренных шемитов напирал на толпу – это была стража Северных ворот, спешившая на подмогу к Южным. Но все – и стражники, и народ – разинули рты от удивления, когда на ступенях храма появился юноша, державший на руках обнаженное тело.

– Вот наша королева! – провозгласил Валерий, стараясь перекричать толпу.

Люди ничего не поняли.

Верховые шемиты стали пробиваться к ступеням храма, избивая народ древками копий.

И тогда...

За спиной Валерия появилась тонкая фигурка в окровавленной белой одежде. И люди увидели, что на руках Валерия лежит их повелительница, а в дверях храма стоит другая – точная ее копия.

Увидев ведьму, Валерий почувствовал, что кровь стынет у него в жилах: ведь его меч пробил ей сердце. По всем законам природы ей полагалось быть мертвой. Но она была жива.

– Тауг! – закричала ведьма, оборотившись к дверям. – Тауг!

В ответ послышался громовой хохот, треск дерева и звон лопающегося металла.

– Это королева! – завопил сотник-шемит и сорвал с плеча лук. – Стреляйте в эту парочку на лестнице!

Но толпа уже рычала, как свора разъяренных собак. Люди, наконец, поняли смысл слов Валерия и догадались, кто их настоящая королева. С этим рычанием люди и набросились на шемитов, вооруженные лишь зубами, ногтями да кулаками.

Возвышавшаяся над этим месивом людских и лошадиных тел Саломея покачнулась и упала на мраморные ступени – на этот раз мертвая окончательно и бесповоротно.

Стрелы свистели вокруг Валерия, пытавшегося укрыться за колонной портика. Конные рубили и стреляли направо и налево, стремясь спастись от расправы толпы. Валерий добежал до двери храма и уже собирался переступить порог, но вдруг вернулся, закричав от ужаса.

Из мрака, царившего в храме, выкатилась огромная черная туша и устремилась к Валерию длинными лягушечьими прыжками. Юноша увидел, как сверкают огромные глазищи, увидел клыки и саблеподобные когти и отскочил от дверей. Стрела просвистела над ухом, напомнила ему, что за спиной тоже стоит смерть.

Четверо или пятеро шемитов пробились сквозь толпу, и теперь их кони были уже на ступенях. Стрелы с треском ударялись в колонну. Тарамис давно уже была без сознания и казалась мертвой.