Дэвид Эддингс - Келльская пророчица

— Тогда какой мне от всего этого прок?

— Как вы полагаете, что предпримет Каль Закет, когда услышит, что ваши войска маршируют к его границам?

— Повернет назад и бросит всю свою вонючую армию на Хтол-Мургос.

— Прямо через головы черекцев? — усмехнулся Дротик. — Он уже однажды попытал счастья — помните, после Тул-Марду? Король Анхег и его бесстрашные воины потопили почти все его суда и огромное количество солдат.

— Да, это правда… — Ургит задумался. — Так ты полагаешь, Анхег вознамерится блокировать восточное побережье, чтобы не дать возможности армии Закета повернуть вспять?

— Да, он будет просто счастлив. Черекцы радуются, как дети, топя чужие корабли.

— Но ему понадобятся морские карты, чтобы обогнуть южную оконечность Хтол-Мургоса, — задумчиво проговорил Ургит.

Дротик деликатно откашлялся.

— О, ваше величество, у нас они уже есть.

Кулак Ургита с силой ударил по подлокотнику трона.

— Черт подери, Хендон! Ты здесь в качестве посла, а вовсе не шпиона!

— Я просто не хочу терять форму, — потупился Дротик. — Итак, в дополнение к черекскому флоту в Западном море мы намереваемся укрепить северную и западную границы Рэк-Госку и северо-западную границу Рэк-Араги алгарийской кавалерией и пикинерами. Это отрежет путь к отступлению маллорейцам, засевшим в Хтол-Мургосе, блокирует излюбленный путь Закета к Мишрак-ак-Туллу и к тому же позволит окружить толнедрийские легионы — на случай, если снюхаются Тол-Хонет и Мал-Зэт. Таким образом, каждый будет защищать собственные территории, а тем временем черекцы преградят маллорейцам доступ на континент, и мы сможем уладить конфликт ко всеобщему удовлетворению.

— Но все эти меры совершенно отрежут Хтол-Мургос от мира. — Ургит все же ухватил суть, заметив именно то, что Дротик тщательно обходил молчанием. — Я из сил выбиваюсь, ты загребаешь жар чужими руками, а тем временем алорийцы, толнедрийцы, арендийцы и сендарийцы спокойненько явятся сюда, как к себе домой, и выбьют ангараканцев с Западного континента!

— Но у вас в союзниках надракийцы и туллы, ваше величество.

— Давай махнемся, — предложил Ургит. — Отдай мне арендийцев и риванцев, а я, так уж и быть, уступлю тебе туллов и надракийцев.

— Полагаю, настало время мне связаться со своим правительством — вы подняли чересчур важные вопросы, ваше величество. Я и так сильно превысил свои полномочия. Мне необходимо получить из Боктора дальнейшие распоряжения.

— Кланяйтесь Поренн, — сказал Ургит, — и скажите ей, что я всячески желаю здоровья нашему общему родственнику.

Дитя Тьмы с утра металась по своим покоям в храме гролимов в Баласе, вдребезги разбивая все зеркала. Огненная чума добралась наконец и до ее лица. Она заметила огоньки, пробегающие под кожей на лбу и щеках, и расколотила сперва то зеркало, что открыло ей эту страшную правду, а вслед за ним и все остальные. Покончив с ними, она в ужасе уставилась на свою ладонь, которую порезала осколком стекла. В крови, льющейся из раны, явственно различались огненные искорки. С горечью вспоминала она торжество, охватившее ее, когда она впервые прочла строку пророчества: «Внемлите! Дитя Тьмы вознесено будет превыше всех живущих на этой земле и отмечено будет светом звезд». Но этот звездный свет на поверку ничуть не походил на сияющий нимб над ее головой. Он обернулся неумолимой болезнью, медленно пожиравшей ее тело.

Но мучили ее не только эти мерцающие огоньки. Постепенно мысли, воспоминания и даже сны делались словно чужими, принадлежащими кому-то другому. Вновь и вновь пробуждалась она с отчаянным криком. Вновь и вновь видела один и тот же сон. Ей чудилось, что она, выпорхнув из тела, парит в бездонной пустоте, бесстрастно наблюдая за тем, как гигантская звезда вращается и дрожит, постепенно смещаясь со своей орбиты, — она наливалась алым огнем, двигаясь к неминуемой гибели. Впрочем, Дитя Тьмы поначалу равнодушно глядела на мерцание звезды, но постепенно алый свет стал нестерпимо ярким. И тут бестелесная и бесполая сущность, парящая в пустоте, ощутила слабый интерес к происходящему. Вслед за интересом пришло беспокойство. Что-то не так. Это не было предопределено, но случилось. Гигантская красная звезда, сойдя с орбиты, взорвалась не там, где ей следовало взорваться. Всепожирающее пламя объяло другие звезды. Огромный, все разбухающий гигантский огненный шар поглощал одно солнце за другим и вот уже пожрал всю галактику…

Бестелесная сущность, парящая в пустоте, ощутила внутри себя сильный толчок, когда взорвалась галактика. Какое-то время, казалось, она пребывала одновременно в нескольких местах и вот явственно ощутила, что уже не одна.

«Этого не должно быть», — произнесла она беззвучно.

«Правда», — откликнулся другой беззвучный голос.

Именно в этот момент Зандрамас пробуждалась с воплем ужаса ночь за ночью — ее страшило присутствие кого-то другого там, где она властвовала безраздельно, пребывая в вечном единстве.

Дитя Тьмы силилась освободиться от этих мыслей — а точнее, от страшного воспоминания, — когда раздался стук в дверь. Она поспешно опустила на лицо капюшон черного балахона — традиционной одежды гролимов.

— Кто? — хрипло спросила она. Дверь приоткрылась, и вошел верховный жрец храма.

— Нарадас отбыл, великая жрица, — сообщил он. — Вы просили сообщить вам, когда это произойдет.

— Хорошо, — безжизненно произнесла она.

— С Запада прибыл гонец, — продолжал верховный жрец. — Он принес весть о том, что иерарх западных гролимов Агахак высадился на пустынном западном побережье Финды и теперь держит путь через Далазию в направлении Келля.

В душе Зандрамас робко шевельнулось что-то теплое.

— Добро пожаловать в Маллорею, Агахак, — почти промурлыкала она. — Я ждала тебя…

Южную оконечность острова Веркат в то утро окутала густая пелена тумана, но опытный рыбак Гарт мог плавать в этих водах с закрытыми глазами. Сперва он греб неторопливо, ведомый лишь запахом земли, оставшейся позади, отдавшись на волю течения. Время от времени он поднимал весла, выбирал сеть и освобождал ее от бьющейся и посверкивающей серебристыми боками рыбы, которую складывал в большой короб на дне лодки. Потом он вновь закидывал сеть и продолжал грести, а в лодке под ногами у него прыгали мелкие рыбешки, то и дело выскакивающие из короба.

Это утро как нельзя лучше подходило для доброй рыбной ловли. Гарт знал, что в море есть и другие лодки, но туман создавал иллюзию, будто бескрайний водный простор всецело принадлежит лишь ему одному, и Гарту это нравилось.

Течение, несущее лодку, слегка переменило направление, и это насторожило рыбака. Он поспешно поднял весла, наклонился вперед и принялся звонить в небольшой колокол, подвешенный на носу лодки, чтобы предупредить людей на приближающемся корабле о своем присутствии.