Марко Леонетти - Клыки Асуры

Как бы ни повернулись события, Ингурд оставался верен изначальному плану, а это частенько играло не в его пользу, поэтому наниматели воинов, способные на подлость, думали дважды, прежде чем пригласить этого ванира.

В этот раз Снежный был настроен весьма дружелюбно — по прибытии в Данакар он сам подошел к Конану. Долгое время они стояли молча, разглядывая заснеженные поля. Наконец, рыжебородый ванир первым нарушил молчание:

— Я вижу, ты уже успел подготовиться к очередному походу в Ванахейм…

— С чего ты взял? Если ты об этом проклятом альтинге, можешь свободно вздохнуть — я в делах Родвара не участвую.

— Вот как? Рассорился со стариком или не по душе его новая идея?

— И то, и другое. А вообще-то с чего это я должен с тобой откровенничать? Понимай, как знаешь.

— Твоя правда. Но, значит, нам с тобой и в этот раз не по пути.

— Почему ты думаешь, что верховный канах пошлет воинство в Ванахейм?

— Ты что же, приятель, от вчерашнего вина, не отошел что ли? Это ясно каждому паршивому псу, спешащему доказать свою преданность Родвару! Неужели ты полагаешь, что вождь киммерийцев бросит наемные силы на Аквилонию?

— И тебя ничуть не смущает, что ты будешь участвовать в походе на собственную родину?

— Нет, друг мой Конан, не смущает. Владения ярла, в которые Родвар, скорее всего, поведет войска, заслуживают не только того, чтобы быть ограбленными, но разрушенными и выжженными дотла!

Киммерийцу вспомнился вчерашний разговор со стариком Тьяцци. Зловещий край под названием Гаррад, где ныне томится Эорд Изгнанник.

— В Ванахейме есть только одно такое место, верно?

— Совершенно верно. Нечистое святилище темных сил. Многие называют этот фьорд Гаррадом, хотя я бы предпочел именовать его Хельгард, настолько мрачным и жутким кажется мне это место.

— Ты был там?

— Только в приграничной области черного города. Колдун Нидхеггсон устраивал торжище для всех свободных ярлов Ванахейма, и я присутствовал там в качестве охранника Хильда, ярла Велтийского. Маг что-то говорил о единении, о той силе, что окажется в его руках через какое-то время, о великих завоеваниях ваниров и о будущих достославных победах. Знаешь, я толком и не слушал, о чем он ведет речь — больно жутко было вокруг. Когда везде сплошной туман, да мгла, да еще тошнотворный запах гари, ни крохи хлеба в рот не возьмешь, ни одна капля вина не пойдет тебе на пользу и веселье. Да еще этот постоянный скрип, рычание со всех сторон, словно во мраке бродит целый легион страшных бестий — тут успевай по сторонам озираться, какое там празднество! А Нидхеггсон, знать, только посмеивается в свое жабо, да снова про великие победы и завоевания толкует. Вряд ли кого-то из ярлов задела его речь. Уверен, что всем не терпелось поскорее убраться из того проклятого места.

— Выходит, Родвар собирается в поход на Гаррад?

— Я верю в это, киммериец. Поговаривают, будто и Киммерии и Асгарду одинаково не нравится опасное соседство со средоточием колдовских сил. Ярлы Ванахейма до сих пор колеблются, нужен ли им оплот этот зловещий Нидхеггсона на своей родине. Сам понимаешь, Конан, соблазн велик. С одной стороны, это, конечно, мрак и жуть, но с другой — сила! Сын нерожденного короля — великий колдун, в этом нет сомнений. С его помощью ваниры могут покорить не только близлежащие земли, но и продвинуть свои границы далеко на Полдень и на Восход.

— Зачем это ему нужно?

— Зачем? — Ингурд хохотнул, запрокинув голову. — Да затем же, что и всем. Если бы у тебя был меч и кольчуга, а вокруг тебя бегали одни безоружные крестьяне, которых всего-то и нужно заставить работать на себя, неужели бы ты удержался от соблазна? Собрал бы свой отряд, вооружил людей, а потом двинулся на другую такую же деревню, полную беспечных ленивых крестьян.

— Но ведь Киммерия не жалкая деревня, а мои соплеменники не ленивые крестьяне! — в гневе воскликнул Конан.

— А вот ты попробуй, растолкуй это Нидхеггсону, — предложил Снежный.

— Может быть, и попробую, — проворчал киммериец.

Ванир задумчиво почесал бороду и внимательно взглянул на собеседника.

— Значит, ты участвуешь?

— Я еще не решил.

Конану вспомнилось пророчество Динхвалта, и ему стало немного не по себе.

— Вообще, это не моя война, — сказал он. — Почему бы вождям не собрать войско и не объявить войну Ванахейму?

— Воевать никто не собирается, киммериец. Думаешь, твоим сородичам охота развязывать кровопролитную войну с соседями на Полуночи? Их общий, а, точнее, наш общий враг Гаррад, а не весь Ванахейм.

— Ага, наемники, Ингурд, — догадался варвар. — Это будет выглядеть как простой набег… С учетом того, что в дружине Родвара соберутся воины из разных стран, в том числе и Нордхейма, получится славный сброд — даже если разноликое войско зайдет слишком далеко, мстить будет некому. Ха! Ха! А ведь Родвар — молодец! Славно придумано — разгромить опасные владения колдуна и при этом избежать войны!

После разговора со Снежным, у Конана появился новый повод изменить планы. Конечно, его меч мог бы сильно пригодиться в походе, но… Изначально у него были другие дела.

К вечеру в таверне Данакара стало неспокойно. Там собрались в полном составе банды Хьюки и Бора — Видар о чем-то совещался со своим родственничком, и было видно, что негодяи что-то затевают. Конану это совсем не понравилось.

Сначала вход в таверну ему преградили двое здоровенных детин, но, переглянувшись, верзилы решили освободить вход. Потом асир Хьёрса как бы невзначай задел его плечом. Неужели этот нахал ожидал извинений? Так и не получив своего, Злобный удалился, задержав на киммерийце недобрый взгляд.

Весь вечер головорезы о чем-то оживленно переговаривались. При этом они изредка поглядывали на Конана. Варвара это уже начало раздражать.

Внезапно в таверну ворвался возбужденный разбойник из шайки Бора и велел всем немедленно выйти наружу, посмотреть на новоприбывших. Заинтересованные происходящим бандиты немедленно высыпали на улицу.

Новых оказалось всего двое. Вернее две. В форт прибыли девушки. Одна из них была знакома Конану — та, что ехала в седле с выпрямленной спиной и дерзким взором, устремленным поверх голов собравшихся. Это была Гретта, профессиональный командир наемников, участвовавшая не в одном походе за звонкую монету. Другую девушку варвар не знал — она ехала с низко опущенной головой, избегая смотреть по сторонам. Именно на нее были устремлены все взгляды людей Бора.

Сначала киммерийцу показалось, что девушки вместе, но, как выяснилось, они объединились лишь на время путешествия и по прибытии в форт Данакар каждая пошла своей дорогой.