Стивен Дональдсон - Зеркало ее сновидений

А через мгновение он добавил:

— Мастер Барсонаж совершил большую ошибку, запретив мне отвечать на ваши вопросы.

Дальше она следовала за ним по коридору в молчании.

Этот коридор был построен из таких же гранитных блоков, какие составляли стены и потолок в палате Гильдии; они прошли множество поворотов, миновали несколько дверей, проследовали по лестнице, а затем пересекли огромный просторный зал, такой большой, что в нем можно было устраивать балы.

Здесь пол был уже совершенно гладким, камни подогнаны так плотно, что между ними не оставалось щелей; вдоль стен шли балконы, где могли размещаться и играть музыканты или с которых высокородные лорды и леди могли наблюдать за танцами; несколько огромных жаровен для обогрева. В каждом из углов грациозно изгибались, исчезая из вида изящные лестницы. Но в целом место было безжизненным. Кругом царила печаль и даже запустение: музыканты и люди, веселье и краски, которые могли придать этому месту радостный вид, давно канули в Лету. Жаровни были холодными, и то, что свет в зал проникал только из узких окон, расположенных высоко над балконами с одной стороны, создавало такой эффект, что зал казался мрачным.

Териза вздрогнула, когда Джерадин направился к одной из лестниц.

— Это не самый короткий путь, — прокомментировал он. — Но мы не можем идти прямо через двор. Ваша одежда для этого не подходит. — Она была счастлива, что одета так тепло. То, что она успела заметить в окнах, походило на зиму.

По лестнице они поднялись на этаж выше. Отсюда он повел ее по многочисленным проходам, коротким лестницам и залам, оставлявшим такое впечатление, что массивное каменное сооружение, по которому они путешествовали, создавалось и строилось случайным образом, как придется. Но, несмотря на неуклюжесть, такой недостаток, как неуверенность в правильности выбранного направления, ему был не свойственен: он прекрасно знал дорогу.

Чем дальше они уходили, тем больше и больше попадалось им людей. Часто это были стражники, стоящие на карауле или исполняющие обязанности рассыльных; но многие казались обитателями этого здания. В коридорах работали метлами старики, оставляя по невнимательности довольно большие куски запыленного пространства. Здесь и там крутились девушки с тряпками, ведрами и швабрами. Мальчишки мчались куда-то с сосредоточенным видом, видимо, стараясь выглядеть так, будто заняты чем-то крайне важным, чтобы никто не смел остановить их и дать работу. А что касается мужчин и женщин…

Териза обнаружила, что может с легкостью догадаться об их общественном положении по одежде. Все они были тепло одеты, но подметальщицы и уборщицы были одеты в шерстяные юбки, шерстяные шали поверх блуз и тяжелые деревянные башмаки, тогда как леди носили платья из тафты или шелка, доходящие до пола, были обуты в мягкую кожаную обувь, а их шеи и волосы украшены драгоценностями. Слуги и истопники были одеты так же, как Джерадин: в плащи, штаны и ботинки, иногда одеяние дополнял длинный кинжал на поясе, а лорды — в изящные богато вышитые хламиды поверх пышных сорочек и обтягивающих бриджей, с мечами в богато украшенных ножнах на боку. Все градации титулов можно было различить по наличию или отсутствию оружия или декольте, по длине платья или узору на хламиде.

Несмотря на внешнюю элегантность, даже самые благородные лорды и леди не выглядели так, словно хоть раз в жизни бывали на балу. Почти все без исключения они напоминали людей, которые жили под гнетом постоянной угрозы.

Многие из тех, кого встречали на пути Териза и Джерадин, приветствовали пригодника по имени или званию.

Все они жадно разглядывали Теризу, так открыто, как только смели себе позволить.

Через какое-то время она наконец сообразила, что они, вероятно, никогда не видели ничего похожего на нее. Эта мысль возбуждала — и выбивала из колеи.

Наконец Джерадин довел ее до витой лестницы, словно бы идущей внутри башни. Лестница вела к высокой резной двери, по обеим сторонам которой стояло по стражнику. Они выглядели гораздо приличнее, чем Аргус и Рибальд, хотя казались не менее опытными и надежными, и приветствовали Джерадина с такой же фамильярностью.

— Это леди Териза де Морган, — сказал Джерадин. — Вы можете доложить о нашем прибытии? Я думаю, король захочет повидаться с нами.

Стражники не слишком старались скрыть жадные взгляды, которые бросали на нее. Один из них пожал плечами; в его обязанность входило охранять короля, но он не мог придумать ни одной причины, почему бы это Джерадину представлять для короля хоть малейшую опасность. Второй постучался, проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь.

Через мгновение он вернулся:

— Можете войти. Но будьте осторожны. Король и Знаток Хэвелок играют в перескоки. Если Знаток решит, что вы мешаете ему сосредоточиться, он может повести себя крайне невежливо.

Джерадин кисло улыбнулся стражнику:

— Я знаю.

Его рука легко коснулась руки Теризы, и он направился к полуоткрытой двери.

Комната, в которую они вошли, поразила ее. Это были первые богато обставленные палаты, которые она здесь увидела; и хотя они были величиной с ее гостиную и столовую вместе взятые, здесь было тепло. Толстый ковер с абстрактным узором светло-голубого и красного цвета покрывал большую часть пола. Светлые деревянные панели закрывали каменные стены, и каждая из панелей была со вкусом украшена: некоторые прекрасной резьбой, некоторые черной инкрустацией. Во вделанных в стену подсвечниках горели толстые свечи; небольшие пятисвечные канделябры стояли на богато изукрашенном столике в дальнем конце комнаты и по обеим бокам каминной полки. Горячие уголья сверкали под языками пламени в камине.

В центре комнаты друг напротив друга за небольшим столом сидели два старика. Один из них был одет в пурпурную бархатную мантию, укрывавшую его, как палатка; он казался потерянным в ней, словно она была сделана, когда он был молодым и сильным, и больше уже не подходила ему после того, как тело усохло. Это впечатление усиливали абсолютно белые волосы и борода, бледно-голубой оттенок, который придавали коже вены, суставы, раздутые артритом, и водянисто-голубой цвет глаз. Тонкий золотой обруч придерживал его волосы.

— Король Джойс, — прошептал Джерадин.

Второй уже потерял большую часть своих волос, а то, что осталось, приобрело вид беспорядочно свалявшегося пуха. Орлиный нос придавал бы его лицу хищное выражение, если бы не постоянно трясущиеся мясистые губы. Его глаза, казалось, смотрели в двух совершенно различных направлениях. На нем была широкая грязная хламида, которая некогда была белой, а под ней — насколько видела Териза — не было ничего. Но сверху выглядывала желтая мантия.