Владимир Ткаченко - Амулет: Падение Империи

— А почему? Кто ее сжег? — растерявшись, спросил Джеймс.

— Да знамо кто — стражники! Он ковал оружие для мятежников. А стало быть, и сам был одним из них, а с мятежниками у стражи разговор короткий!

— И что же теперь с ним будет?

— А ничего не будет. Повесят либо голову отрубят. Зависит от того, чего нашему правителю захочется более. Тут подошел Торн с выломанной из двери дощечкой и показал ее рыбаку.

— Что это за символ? — спросил Торн, тыкая пальцем на перевернутый треугольник. Рыбак посмотрел на него безразличным взглядом и ответил:

— Это символ мятежников. Они чтят своих павших товарищей таким образом. Перевернутый вверх головой треугольник — символ сверженной власти, перевернутых устоев и всякой прочей ерунды. Какая разница, кто будет у власти?! Народ лучше жить не станет! А это, — рыбак показал пальцем на дощечку, — с жиру бесятся! Пошли бы лучше на охоту или поле пшеницей засеяли! А так…тьфу. Торн еще раз осмотрел дощечку и бросил ее на землю.

— И что нам теперь делать? — спросил Джеймс, переведя взгляд на Торна. — Где нам теперь его искать? Торн не успел ничего сказать в ответ, как неподалеку раздался переливистый вибрирующий звон. На него, точно околдованные его манящими позывами, толпами шли люди, бросая все свои дела. Джеймс не понимал, что происходит и смотрел на этих людей с нескрываемым удивлением. Толпу людей замыкали пять стражников, которые внимательно следили за тем, чтобы ни один житель не сбежал.

— Ну а вы чего стоите? — прикрикнул самый высокий и крупный из стражников. — Вам что, особое приглашение нужно? Или вы тоже хотите? Так я это сейчас мигом устрою! Джеймс не понимал, что имел в виду стражник, но проверять не хотел и они с хаатином присоединились к толпе и дружным стадом двинулись обратно к рынку.

Высыпав на рыночную площадь, толпа остановилась. Звук, который манил их, исходил от небольшого медного колокола, повешенного на высокий столб. За его язык был привязан длинный канат, спускавшийся до земли. У основания столба стоял один из стражников, крепко сжимавший канат в руке.

Народу было довольно много и Джеймсу приходилось высоко вытягивать шею, чтобы хоть что-то увидеть. В центре площади стояла высокая деревянная трибуна. На ней, нетерпеливо похаживая взад вперед, находился мужчина. Он был жутко толстым. Непонятно было, как его короткие ноги не просто выдерживали его, но и передвигали с места на место. Лица не было видно, потому что его закрывало что-то вроде черного мешка с прорезями для глаз и рта, надетого на голову. Прямо посреди трибуны стоял широкий низкий пень, из которого торчало лезвие секиры, напоминавшее полумесяц.

Рядом с трибуной расположились еще шесть или семь стражников. Они были повернуты спиной к эшафоту и следили за людьми в толпе. Чуть поодаль простиралась невысокая стена, состоящая из бревен с обтесанными в виде кольев вершинами, разделяющая рыночную площадь с дворцовой.

Прямо напротив трибуны за забором возвышалось ложе для знатных особ с несколькими стульями, обтянутыми красной бархатистой тканью. В одном из них сидел правитель Стоунхилла, остальные были свободны. Джеймсу не видно было его лица, лишь маленький едва различимый силуэт. Он попытался протиснуться сквозь толпу и подобраться поближе, чтобы все как следует разглядеть, но Торн остановил его, крепко схватив за руку.

Звон колокола неожиданно стих. Ворота, которые располагались под дворцовой трибуной, отворились и из них вышли пять человек. Четверо стражников, двое из которых вели под руки человека с мешком на голове, а остальные держались позади. Все четверо были экипированы в однотипные кожаные доспехи, отличающиеся только оттенком цвета. На поясах виднелись широкие длинные мечи, вдетые в короткие ножны, закрывавшие только часть играющего солнечными бликами лезвия. Человек, которого они вели, был закован в цепи. На одетой, на нем рубахе просматривались алые пятна засохшей крови. Босые ноги медленно шаркали по земле, цепляясь за все, что попадалось на пути. Стражники, идущие позади, то и дело подпихивали узника за спину.

Зайдя на эшафот, один из стражников снял мешок с головы заключенного. Тот прищурился и резко мотнул головой от ярких солнечных лучей, бивших ему в лицо. Затем, немного привыкнув к дневному свету, открыл глаза и вытянулся во весь рост.

Теперь Джеймс был точно уверен, зачем его и еще сотни таких же, как он, пригнали на площадь. Их привели на казнь! Привели для того, чтобы посмотреть, как казнят другого человека. Более того, этим человеком, скорее всего и был тот самый кузнец, которого они искали. И с его смертью разорвется последняя ниточка, связывающая их с наследником. Неужели ничего нельзя было сделать? Неужели нельзя было остановить их? Он с надеждой взглянул на хаатина.

Торн не смотрел, что творится на трибуне. Он прекрасно знал, куда их привели, и давно догадывался, кого собираются казнить сегодня. Сейчас его больше волновала их с Джеймсом безопасность, поэтому он следил за снующими по толпе стражниками и старался ничем не привлекать к себе внимания. Стоя здесь, окруженные десятками вооруженных людей, они находились в большой опасности. Вдруг кто-то сдал их? Трактирщик, который поведал Торну о кузнице или тот рыбак, у которого они расспрашивали про мятежников. Тревожные мысли крутились у него в голове, и он на всякий случай осмотрел пути отхода. Но ни один из них не показался хаатину безопасным!

С узника сняли кандалы и отбросили в сторону. Он, не торопясь убрал руки из-за спины, растирая онемевшие от пут запястья, и продолжал пристально вглядываться в лица людей. Один из стражников обнажил меч и ткнул им в спину кузнеца, чтобы тот не попытался бежать. Другой стражник ловким движением руки достал привязанный к поясу свиток и, развернув его, начал громко читать приговор:

— За помощь мятежникам, коей является изготовление колющего и режущего оружия, предназначенного для смертоубийства невинных граждан, а также представителей закона и власти; за отказ выдать местоположение преступников и назвать их имена правосудию; за укрывательство и пособничество лицам, находящимся в розыске этот человек приговаривается к смертной казни! Стражник замолчал и, свернув свиток, сунул его за пазуху. Затем он повернулся к заключенному, который слушал приговор, гордо задрав голову, и спросил:

— У Вас есть, что сказать? Последнее слово? Кузнец повернул голову и с глубоким презрением взглянул в глаза того, кто только что прочитал ему смертный приговор. Затем он вдруг громко рассмеялся и плюнул стражнику на его кожаные поножи.

— Привести приговор в исполнение! — с нескрываемым удовольствием произнес тот, и, развернувшись, быстрым шагом сбежал с эшафота. Палач плюнул себе на руку и, крепко взявшись обеими руками за рукоять секиры, тяжелым рывком вытянул ее из пня. Стражники взяли осужденного под руки и подвели к плахе. Ударив его по ногам, они уложили не оказывающего сопротивление кузнеца на место, куда раньше была пристроена секира.