Анна Кочубей - Душа архонта

Послышался грохот. Где-то опрокинулась бочка и из-под ворот плеснуло темной лужей.

— Она воду разлила!

— Да стреляйте же!

— Отставить стрельбу, себя перебьем!

И посреди этого ада слышался стук копыт лошади, носившейся туда и обратно, перепрыгивающей через препятствия.

— Не открывать ворота без моего приказа! — на мгновение зычный голос перекрыл какофонию за забором.

Ворота! Лето вернулся, просунул нож в заготовленную щель и потянул вверх. Щеколда поддавалась туго. Ободрав до крови руки о занозистое дерево, разбойник, наконец, справился с задачей и широко распахнул одну из створок. Мимо него тотчас промчалась Лиандра на вороном коне. Высекая искры на камнях мостовой, жеребец прянул в сторону городской площади. В спину Лето дохнуло жаром, а между лопаток неприятно заныла кожа, предчувствуя наконечник стрелы. Сорвав поводья с изгороди, разбойник вскочил в седло Рыжика.

— Меня возьми! Меня! — Тинк выпрыгнул из темноты и вцепился в стремя.

— Ну, Рыжик, не подведи! — то ли сказал, то ли подумал Лето и погнал конька вслед за девушкой, которую считал игрушкой Герванта и досадной докукой своему отпуску.

После огня и света, ночной воздух показался Лиандре ледяной водой, в которую она нырнула, как пловец в спасительный омут. Шум пожара оставался все дальше. Вот и пустые рыночные ряды на главной площади. Доска объявлений светлеет оструганными досками — на ней больше нет символа архонтов. Позади, в лабиринте городских улиц слышится стук копыт еще одной лошади. «Это — Лето», — догадалась девушка. Но где же погоня? Рядом! Легионеры вскочили на уцелевших лошадей и ринулись за ней. А по верху городской стены бежали десятки ног, чтобы закрыть ворота и поймать поджигательницу в смертельную западню. Если они успеют, то яма покажется девушке райскими кущами, и никто, ни дварф, ни сам Создатель не смогут ее спасти!

Лиандра поскакала по самой широкой улице Готы. Так быстрее! Двухэтажные дома, деревянные и каменные, одинаково зловещие в темноте, проносились мимо пятнами запертых дверей и ставен. Пока люди будут молчаливыми пособниками любой подлости, Гота не станет иной! Этому городу суждено врастать в комариную глину Мореи, быть захолустьем Эймара, пока стоят горы и несет свои воды Амарантин. А странницу, названную «Лиандрой» в честь пропавшей без вести эльфки, ждало надежное пристанище, куда не сунутся смелые, не заманишь золотом жадных. Страшное, по словам одного дварфа, место. Но Проклятая дорога будет мучить Лиандру только видениями, а их пытка милосерднее, чем дыба в казематах крепости.

Решетка ворот со скрипом ехала вниз, но медленно, слишком медленно! А черный конь бесстрашно скакал на вооруженных людей у массивных башен. Легионеры, спасая свои жизни, бросились врассыпную, Лиандра пригнулась и пролетела так близко к железным пикам решетки, что чудом не ободрала себе спину.

— Поднять ворота! — приказали со стены, — за ней наши люди!

Решетка замерла на месте, выпуская на свободу беглецов на рыжей лошади. Вслед за ними по мостовой прогремел отряд легионеров.

— Стреляйте же! — закричал сверху тонкий и резкий голос.

Сир Годфри ванн Верден стоял на крепостной стене, сжимая побелевшими от холода пальцами камни парапета. Отсидеться в глуши и получить повышение? Как бы ни так! В Аверну, хоть ценой карьеры. Любой ценой!

— Не стрелять! Не зги не видно! Своих конников покалечите! — приказал комендант крепости, предупреждая трагедию.

Лучники, целясь в темноту, переглянулись, но так и не сделали ни единого выстрела.

— Окружайте их! Отрежьте от дороги! — командовал легионерами кто-то опытный и властный, и имперская конница рассеивалась широким полукругом, прижимая жертв к лесу, отрезая от авернского тракта. Беглецам не спастись!

Но всадница на черном коне направлялась не в Аверну. Пустив лошадь по вспаханному полю, она устремилась к каменной вехе совсем иного пути. Проклятый тракт распахнул перед странницей свои жуткие объятия. Черепа на обочинах приветливо скалились, мертвенно поблескивало сломанное оружие.

— Не надо! Не туда! Лето, нет! — истошно завизжал Тинк.

У Лето не осталось времени на раздумья. Понимая, что совершает самый безрассудный поступок в своей жизни, разбойник направил Рыжика по следам вороного Лиандры. Вязкая почва затормозила движение: не такой сильный, как кони легионеров, Рыжик пробирался по полю почти шагом. Расстояние между Лето и преследователями опасно сокращалось.

— Ну же, быстрее, рыжий, быстрее! — торопил он коня, то и дело оборачиваясь.

Тинк больше не подавал голоса: прижавшись всем телом к старшему товарищу, он впился ногтями ему в живот так сильно, что Лето чувствовал боль сквозь одежду.

Еще чуть-чуть… Вот и полоса ничейной земли перед Проклятой дорогой… Рыжик выбрался на твердую поверхность заброшенного тракта и рванул вслед за черной точкой, исчезающей вдали. У Лето и Тинка появился шанс на спасение. Очень маленький, ненадежный шанс: дурная слава обители призраков не остановила преследователей — группа конников с размаху выскочила на Проклятую дорогу. «Вот теперь мне конец! Рыжику не обогнать боевых коней императорского легиона! Никогда! Да чтоб тебе пропасть, сумасшедшая девка!» — обреченно подумал Лето.

Верный конь резво скакал по ровному полотну дороги. Путь был почти идеален. В древности умели строить: морейская погода, щедрая на дожди, не разрушила искусственную насыпь, покрытую светлым щебнем, привезенным с Эймарских гор. Если бы Лето обернулся, то поберег бы силы Рыжика, — легионеры повернули назад. Но разбойник больше не принадлежал самому себе.

Не склонный грустить, Лето внезапно растерял всю радость бытия. Вот она, его жизнь: постылая, серая как пыль под ногами. Умереть не жаль. Перестанет биться сердце, но маленькая искорка души не погаснет. Она станет частью Проклятой дороги и отправится в бесконечное путешествие. Она увидит, как над Эймаром встает совсем другое солнце, а люди Мореи живут без страха перед будущим; как в прозрачных водах Озерного края отражаются белые дома эльфов; как леса Эрендола множатся дичью; как трудолюбивые дварфы везут железо и медь в порты Аквилеи… Душа Лето узнает прошлое, о нем расскажут голоса с Дороги архонтов.

Тракт сжимал быстро скачущую лошадь в безжалостно-холодных ладонях, мелькал призрачно-белыми столбами, отмерял версты, считал шаги до могилы.

— Отверженные да присягнут тебе! — шептала Проклятая дорога. Кому было присягать в этом пустыннейшем из мест?

Лето очнулся, вздрогнул и потряс головой. Разбойнику было дурно, как с жестокого перепоя. Колючий воздух резал грудь, не давал вздохнуть, не приносил облегчения. Лето задыхался, его конь тоже выбился из сил и перешел на шаг. Какая жуткая тишина! Только ветер посвистывает тоненько-тоненько, разгоняет тучи над дорогой, приглашает луну… Парень обернулся и не увидел преследователей. И Лиандры след простыл. Совсем один…