Наталья Свиридова - Теплый мир

— Нам много не надо, радушные хозяева! Мои воины привыкли к походам. Мы расположимся к югу вдоль реки. Вот только устали мы с дороги. И проголодались. А у вас, так кстати накрыты столы, — всадник указал на угощенья, приготовленные в честь путешествия тетушки Мухомор.

— Меня зовут Стрелок, я Отец этой Деревни, может, и ты представишься, незнакомый всадник? — губы Стрелка побелели от гнева, что Чужие посягнули на святое, но он сдерживал себя.

— Рокот, предводитель всадников Меча и Света, — он обнажил свой меч и поднял его над головой, то же сделали и все остальные Чужие.

Солнце огнем загорелось на клинках, напоминая о недавнем пожаре. Среди жителей Деревни прокатился недовольный шепот, сливавшийся с шелестом деревьев под резким порывом ветра, послышался плач детей, которых сразу же стали успокаивать матери. Но клинки уже были спрятаны в ножны, видимо, это было всего лишь традиционное приветствие у этих странных людей, пришедших с юга.

— Рокот, — обратился к нему Стрелок, явно чувствуя себя с ним на равных, — Ты уж извини нас, но эти угощения для тех, кто хочет проводить нашу Ведунью Туда, она отправилась в это путешествие раньше срока. И виной тому был недавний пожар, может, вы о нем что-то слышали? — в его словах явно сквозил вызов.

Белянка попыталась мысленно коснуться его сознания, успокаивая. Правда, делать она этого не умела, поэтому получалось плохо, но все же его пыл слегка приугас.

— Стрелок, ты молодой, здравомыслящий человек, ты же понимаешь, что это всего лишь дань прошлым обычаям! Когда-то наши предки тоже устраивали пиршества, провожая своих ушедших сородичей, но это же дикость! Моим воинам эта пища нужнее!

Ропот, все это время блуждавший между жителями Деревни, стал более отчетливым и гневным.

— Это не дань традициям, это Проводы Ведуньи, погибшей от ваших рук! Ведь именно вы наслали на нас нашего злейшего и извечного врага — Лесной Пожар! А теперь, вы еще и попираете наши устои! — его голос звенел натянутой струной, уносясь в высокое синее небо.

— Клевета, это всего лишь клевета. Мы понимаем ваш праведный гнев. Вам еще многое предстоит узнать. Не сразу, конечно, поэтому мы поживем какое-то время здесь, пока вы не поверите нам, нашей Вере, пока вы не бросите свои многочисленные обычаи. Вы думаете, ваша Ведунья вернется? Неправда. Сейчас она уже в Вечных Сумерках, откуда возврата нет! Но все, кто будет служить нашей Вере, смогут избежать данной участи, и навсегда избавится от бренности Теплого Мира! — его речь звучала громко и со свистом, подобно тому, как каленая сталь рассекает потоки свежего воздуха.

— Избавиться от Теплого Мира, это все равно, что избавиться от самих себя! Мы — и есть Теплый Мир! — хрипловато-сухой голос Горлицы встрял в их спор.

— Нам не нужна ваша Вера! — отрезал Стрелок, — Уходите!

— Опрометчиво прогонять тех, кто несет в ваш мрак свет! Мы можем научить вас ремеслам, магии, а не той жалкой пародии, которой владеют ваши колдуньи! — голос Рокота был уже не таким властным, а скорее насмешливым, будто он перестал играть, показывая всю свою силу.

— Ты пришел в наш дом и рубишь дерево, что нас питает! Ты для нас чуждый, как и все твои соратники! Твоя Вера — не истинна! Уходите! — костяшки сжатых пальцев Стрелка побелели.

В этот момент Белянка почувствовала угрозу, исходившую от Рокота, она инстинктивно представила вокруг Стрелка защитный купол, стремясь оградить его от всех напастей, ее губы машинально зашептали слова стишка-присказки, которому ее когда-то научила тетушка Мухомор. На постройку этого купола она пустила весь страх и гнев, которые испытывала к Чужим. Рокот поднял меч над Стрелком, тот поднял вверх руку, закрывая голову от нападения, он был безоружен. Меч натолкнулся на преграду. Рокот мгновенно обшарил толпу взглядом в поисках источника сопротивления. Задержавшись на Горлице, он все же вычислил Белянку, и в этот момент защитный купол рухнул, поскольку девушка уже не могла придавать своим чувствам форму, ее губы не слушались, отказываясь произносить слова заклинания, она полностью оказалась во власти Рокота. Но это замешательство позволило Стрелку уйти из-под удара, и меч рассек пустой воздух.

— Что ты делаешь? — спросил Отец, стараясь удержать себя в руках.

— Ты плохо сказал о моей Вере, я вышел из себя, — сказал Рокот тоном, будто речь шла о разбитой чашке. — Мы станем лагерем к югу вверх по реке. Сегодня вечером твои хозяюшки принесут нам ужин. Ваше ритуальное пиршество мы трогать не будем, раз уж оно так важно для вас. А с завтрашнего дня… — с этими словами он развернул своего серо-голубого скакуна и направился к Реке. Остальные Чужие последовали за ним.

Белянка только теперь смогла вздохнуть свободно. Все это время он удерживал ее, заставляя поток чувств и эмоций, выпущенный ей для защиты Стрелка, сочиться наружу, не давая ей даже пошевелиться. Теперь она стояла полностью опустошенная. Ее подхватили теплые руки Ловкого и отвели к ясеню Стрелка, пока Отец отдавал какие-то указания и о чем-то говорил с Горлицей. В глазах Бели все плыло и смешивалось, вскоре она провалилась в забытье.

Белянка сидела в землянке тетушки Пшеницы и усталым взглядом следила за хлопотами хозяюшки:

— Целый день кручусь-верчусь, а своих все никак и не накормлю. То Чужим этим готовила, то на столы на Поляну. Хорошо, хоть теперь решили вы отведать моего угощения!

Девушка промолчала, наблюдая, как огромное блюдо полное дымящейся жареной картошки, источавшей изумительный аромат, заняло свое почетное место посредине внушительных размеров стола. Дом Пшеницы, вырытый в холме под ольхой, внутри был отделан деревянными досками, у самого потолка виднелись два небольших окошка. В западное сейчас просачивались последние лучи уходящего дня. Не самого счастливого, нужно сказать, дня. В этом уютном доме, у которого была столь радушная хозяйка, было решено провести Совет — явление редчайшее в их Деревне. Совет должен был созываться в исключительных ситуациях, а таковых не было уже давно.

Белянка наблюдала за всей этой суетой, за налаженным бытом Пшеницы, за домашним теплом и уютом, которые, казалось, изливались буквально из этих стен, и ей стало казаться, что она лишена какой-то большой части жизни, что она много просто не знает и не понимает. Раньше со словом "дом" у нее связывался лишь старый травяной матрас в избушке под сосной, а со словом "уют" — травяной чай. "Им больше терять, чем мне" — ненавязчиво проскользнула мысль.

Вскоре за столом собрались все: Стрелок, как Отец деревни, Горлица, как Ведунья, Ловкий, как помощник Стрелка, Дождь, как мудрый и уважаемый человек, Белянка и Ласка, как колдуньи и сама Пшеница, как хозяйка дома и просто умная женщина, душой и телом преданная родной Деревне. Солнце уже село. Под потолком в специальных подставках зажгли свечи. Их мягкий свет окутывал собравшихся, отгораживая их от темной, непроглядной ночи, подступавшей к домику в холме со всех сторон.