Раймонд Фейст - Ученик

Томас фыркнул, как будто эти исключения только доказывали его точку зрения.

— Иногда я пытаюсь представить себе, на что это похоже, иметь семью?

— У тебя есть семья, глупый. Это я здесь сирота.

— Я имею ввиду жену, дубоголовый, — Томас посмотрел на Пага взглядом, означающим «ты слишком туп, чтобы жить». — И когда-нибудь детей, а не отца и мать.

Паг пожал плечами. Беседа перекинулась на темы, которые его смущали. Он был меньше обеспокоен тем, что станет взрослым, чем Томас.

— Я думаю, мы поженимся и заведем детей, если так будет надо.

Томас очень серьезно посмотрел на Пага, так как тот не внес никакой ясности в предмет обсуждения.

— Я воображал маленькую комнату где-нибудь в замке, и… я не могу представить, кем будет девушка, — он жевал пищу. — Я думаю, с этим что-то не так.

— Не так?

— Как будто есть, что-то еще, чего я не понимаю… не знаю.

— Если ты не понимаешь, то как могу я понять? — спросил Паг. Томас вдруг сменил тему.

— Мы ведь друзья, да?

Паг удивился:

— Конечно, друзья. Ты мне как брат. Твои родители обращались со мной, как со своим собственным сыном. Почему ты об этом спрашиваешь?

Озадаченный, Томас поставил тарелку.

— Не знаю. Просто я иногда думаю, что все это как-то изменится. Ты собираешься стать магом, может быть, путешествовать по миру, встречаться с другими магами в дальних странах. Я же собираюсь стать солдатом, обязанным выполнять приказы господина. Я, скорее всего, не увижу ничего, кроме маленькой части Королевства, и то только сопровождая герцога в его личной гвардии, если повезет.

Паг заволновался. Он никогда не видел, чтоб Томас так серьезно о чем-нибудь говорил. Он всегда был рад посмеяться и, казалось, никогда ни о чем не беспокоился.

— Не знаю, о чем ты думаешь, Томас, — сказал Паг, — но ничего не изменится. Несмотря ни на что, мы останемся друзьями.

Томас улыбнулся.

— Надеюсь, что ты прав, — он прислонился к стенке, и оба стали смотреть на звезды над морем и огни города, заключенные, как картина, в рамку ворот замка.

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Паг попытался умыться, но это было слишком трудно. Левый глаз не открывался вообще, а правый только наполовину. Лицо украшали большие синяки, а челюсть прыгала, когда он двигал ею из стороны в сторону. Фантус лежал на койке Пага, красные глаза блестели от солнца, проникавшего через башенное окно.

Дверь в комнату парня распахнулась, и внутрь вошел Калган в зеленом халате. Остановившись на мгновение, чтобы поглядеть на мальчика, он сел на койку и почесал дрейку брови, отчего тот довольно пророкотал.

— Вижу, вчерашний день ты не провел в бездействии, — сказал он.

— У меня были небольшие неприятности, сэр.

— Ну, драка — это занятие мальчиков, равно как и взрослых мужчин, и я полагаю, что другой мальчик выглядит по крайней мере так же плохо. Было бы стыдно не получить удовольствия дать столько же, сколько получил.

— Вы смеетесь надо мной.

— Только слегка, Паг. В юности я тоже дрался достаточно, но время мальчишеских драк прошло. Ты должен тратить свою энергию с большей пользой.

— Я знаю, Калган, но я был так расстроен, что когда этот дурень Ральф сказал это насчет того, что я сирота, во мне закипел гнев.

— Ну, осознание твоей вины в этом деле — хороший знак того, что ты становишься мужчиной. Большинство мальчишек попыталось бы оправдать свои действия, сваливая вину на какую-то мораль, заставляющую драться.

Паг подтащил стул и сел напротив мага. Калган достал трубку и начал наполнять ее.

— Паг, я думаю, что относительно твоего образования мы двигались неправильным путем.

Лицо Калгана затмилось, когда он, сосредоточившись, искал около ночника скрученную бумажку, чтоб зажечь трубку, но ничего не нашел. Потом на конце указательного пальца его правой руки появился маленький огонек. Он приложил его к трубке, и вскоре комната наполнилась большими облаками белого дыма. Огонек исчез, когда он взмахнул рукой.

— Очень полезное умение, если любишь курить трубку.

— Я бы отдал что угодно, чтобы научиться хотя бы этому, — удрученно сказал Паг.

— Как я говорил, мы, возможно, шли не тем путем. Может быть, мы должны найти другой подход к твоему образованию.

— Что вы имеете в виду?

— Паг, у первых магов, живших давным-давно, не было учителей в искусстве магии. Они создали те искусства, которые мы сегодня изучаем. Некоторые из старейших искусств, таких как улавливать изменения погоды или находить воду палочкой восходят к самым началам. Я подумал, что на время я предоставлю тебя самому себе. Изучай, что хочешь, в книгах, которые у меня есть. Продолжай заниматься другой работой, изучать искусство письма с Талли, но я некоторое время не буду беспокоить тебя с уроками. Я, конечно, отвечу на любой вопрос, который у тебя возникнет. Но я думаю, тебе нужно время, чтобы разобраться в себе.

Упав духом, Паг спросил:

— Я безнадежен?

Калган утешающе улыбнулся:

— Ничуть. Были случаи, когда у магов не сразу все получалось. У тебя впереди еще девять лет ученичества, помни об этом. И не огорчайся из-за неудач этих последних месяцев. Кстати, ты не хотел бы научиться ездить на лошади?

Настроение Пага сразу обернулось в другую сторону, и он закричал:

— О да! Можно?

— Герцог решил, что ему нужен мальчик, чтобы ездить с принцессой время от времени. У его сыновей теперь много дел, они ведь выросли, и ему кажется, что ты неплохая замена для них, когда они слишком заняты, чтоб сопровождать ее.

У Пага голова пошла кругом. Он не только научится ездить на лошади — искусству, которое знало, в основном, только дворянство, — но еще и будет сопровождать принцессу!

— Когда я начинаю?

— Прямо сегодня. Утренняя служба уже почти закончена.

Было воскресение, и кто того желал, молились как в церкви замка, так и в маленьком храме в центре города. Оставшаяся часть дня была посвящена легкой работе, только той, которая была нужна, чтоб подать герцогу на стол. Мальчики и девочки могли отдохнуть лишние полдня в субботу, но взрослые отдыхали только воскресенье[2].

— Иди к Мастеру Конюшему Алгону: герцог уже известил его обо всем, и он начнет твой урок прямо сейчас.

Без дальнейших слов, Паг вскочил и побежал к конюшням.

4. НАПАДАНИЕ

Паг ехал молча.

Его лошадь шла иноходью вдоль скал, возвышающихся над морем. Теплый бриз доносил запах цветов; на востоке медленно покачивались лесные деревья. Летнее солнце грело жарко и мерцало по всему океану. Над волнами были видны то висящие в небе, то ныряющие в воду за добычей чайки. Над головой плыли большие белые облака.