С Лисочка - Хроники ицкаронской Стражи. История одной практики

— Я тоже рада знакомству, сударыня… — заговорила Селена.

— Зовите меня просто Вилена, — попросила я ее.

— Хорошо, Вилена, — кивнула она мне. — Но, простите, мы на службе и пригласили вас по делу чрезвычайно важности. Что вы можете сказать вот об этом человеке?

Ее прекрасная маленькая ручка, на запястье которой позвякивали жарандийские браслеты, указала мне на труп мужчины, лежащий на выдвижной полке холодильника.

Я постаралась сосредоточиться, ведь моя помощь была необходима не только Страже, но и моей новой дорогой подруге. А ведь и верно, меня сюда позвали не просто так.

— О, — сказала я. — Кто-то тут баловался высоким искусством некромантии? Ох, как коряво…

— Что вы имеете в виду? — спросила моя прекрасная собеседница.

— Такое ощущение, что это делал полный неофит, — сказала я, рассматривая то, что осталось от тонких тел. — Какая-то дикая, варварская техника. Что до закрытия тела, то оно не сделано вовсе.

— То есть он опять встанет? — спросил молодой человек.

— Почти наверняка, — ответила я.

— Нам будет нужно ваше заключение, — сказала Селена. — Все, что вы сможете сказать по телу, и, главное, насчет личности того, кто его поднимал. Мы сами еще не трогали его, чтобы случайно ничего не испортить. Вэнди займется телом после вас. Много это времени займет?

Ах, как замечательно, она такая предупредительная! Ну как тут не разбиться в лепешку?

— Я постараюсь, — ответила я, — сделаю все, что смогу. Думаю, полчаса мне хватит.

— Вот и прекрасно, — сказала Селена, — а мы пока с коллегой займемся допросом того, кто этого непоседу отсюда выпустил и никому не слова ни сказал. Не будем вам мешать. Когда закончите, спросите нас в регистратуре, нам обещали выделить кабинет. Пошли, Эрик.

Я вздохнула. Картина того, как Селена смотрит на меня во время работы и одобрительно мне кивает, с сожалением покинула мою голову вслед за вышедшей из комнаты вампиркой.

Ох, какой же я дурой была! Так опростоволоситься! Вот подтверждение тому, как можно ошибиться, попав под первое впечатление. Как хорошо, что Селена этого не видела.

Я начала, как всегда, с изучения тени. Нарисовала круг, расставила свечи и зажгла их. Произнесла хорошо знакомое заклятье, и от неожиданности чуть не выронила из рук свой жезл, сделанный из берцовой кости. Тени вытянулись и сложились в совершенно новую, неизвестную мне комбинацию! Знаете, это все равно, что ночью встать и пойти на кухню за стаканом воды и обнаружить вдруг вместо кухни детскую, причем с чужим, совершенно незнакомым вам ребенком.

Я потушила свечи, заменив их новыми, чуть поменяв и их положение в круге. Затем, подумав, очертила вокруг первого круга второй, вписав между ними четвертый стих из формулы Ниоры Гробокопательницы. После этого я снова зажгла свечи и вновь произнесла то же самое заклятье, но только полную его форму, а не сокращенную, и не про себя, но вслух. Результат чуть изменился, но остался таким же загадочным, а присмотревшись, я поняла, что он, если отбросить влияния третьего порога, тождественен первому. Хоть плачь, хоть молись!

Ну что же, придется действовать иначе. В этот раз я достала из саквояжа две чаши из черепов, радуясь втайне, что не позабыла захватить ни гномской водки, ни воды с погребального омовения, ни свежего утиного яйца. Расставив черепа должным образом, я наполнила их, и уронила в оба по капле своей крови: и в тот, что слева, с водкой, и в тот, что справа, с водой. Зажав в руке яйцо, я села между ними, скрестив ноги, и стала наблюдать.

Вэнди раздобыла себе где-то стул и с интересом наблюдала за моими действиями, ни о чем не спрашивая и не мешая. Вот и славно, тут нужна полная сосредоточенность, и даже моя милая Селена мне бы сейчас помешала — я не смогла бы работать, постоянно отвлекаясь на нее. Ох, разве она не прелесть, разве она не замечательно предусмотрительна? Оставила меня, чтобы не мешать мне. Чистое золотце!

Постепенно мысли о Селене снова ушли, и я целиком отдалась созерцания танца тонких тел. Спустя минуты три или четыре, я поймала ритм их движения и мне стало проще. Ситуация начала проясняться. А затем, верная догадка, будто сама, пришла ко мне; я вскочила, кажется, слегка испугав Вэнди, и бросилась к трупу. Спешно, чуть не порвав, расстегнула рубашку и почти проорала формулу Щаси. Ну да, вот оно! На теле, чуть пониже груди, проступили зеленоватые линии, сложившиеся в то, что было очень странной разновидностью Печати Захвата.

Я засмеялась, затушила свечи, и стала собирать свои инструменты и ингредиенты обратно в саквояж. Ах, какой дурочкой я себе сейчас казалась! А между тем, все было так просто!

Прежде чем уйти, я произнесла простую, но очень эффективную формулу запечатывания, хотя теперь была готова спорить, что это тело никогда больше не восстанет и без этого.

— Я закончила, — сказала я Вэнди.

Но все же, какой прекрасный день, а?

Квентин Уиллис, сержант Стражи

Увидев меня в третий раз за день, Свиклай чуть пресс-папье в меня не запустил. Во всяком случае, если по лицу судить, ему этого очень хотелось. Но выслушал и с идей привлечь некромантку из ИБМ спорить не стал, хотя такая помощь и обойдется Страже совсем недешево. Спорить не стал, но заставил составить письменный запрос, что я и сделал прямо у него в кабинете, пока он звонил по телефону в ИБМ.

Фью я вызвал в коридоре, памятуя о том, что у Илиса что-то вроде аллергии на ее запах. Во всяком случае, он от него чихает.

— Сообщение для Селены де Трие, — сказал я, отыскивая в кармане монетку в три грошика. — «К вам должна приехать профессор ИБМ Вилена Карго, ее лучше встретить. Удачи».

— Поняла. Передам. — Фея забрала монету и исчезла, вылетев сквозь стену.

Когда я вернулся в кабинет, Вэнди уже ушла, а Илис пыхтел над протоколом. Вначале я не понял, зачем он это делает, поскольку лист из мемофота лежал у меня на столе и на первый взгляд, да и на второй, на протокол он вполне походил. Лишь приглядевшись, я понял, что это не почерк у Илиса стал совсем неразборчивым, а просто эксперимент оказался неудачным.

Илис скосил на меня взгляд и запыхтел еще громче, поэтому я не стал ничего говорить. И так видно, что он расстроен. Тем более что у меня было дело и поважнее. Я вернулся к запросу на розыск по мемографии, который начал писать перед тем, как позвонил Эрик. Его стоило закончить и отдать в канцелярию как можно быстрее, тогда был шанс, что рисунок успеют размножить для всех вечерних и ночных патрулей, а если очень повезет, то он попадет и в городскую газету, которая выходила трижды в неделю: по вторникам, четвергам и субботам. Правда в прошлый раз ни публикация в газете, ни рисунки у патрулей не помогли, но ведь и тот, кто был на них изображен, только и успел, что сойти на ицкаронскую землю, умереть, восстать из мертвых и убить Александра Свита. Все, кто его успел увидеть — капитан корабля, на котором он приплыл, Людовик, официантка в кафе, ну и тот, кто его приспособил для убийства. Но Людовик газет почти не читает, официантка нам и так все рассказала, что до капитана, то он вообще иностранец.