Дуглас Найлз - Темный Источник

«Как я хотела выносить твоего ребенка… нашего ребенка. Он был бы таким сильным! Таким мудрым! Вместе мы могли бы сделать так много – ты и я. Как же ты мог предать меня?…»

В этом же свитке она узнала о первоэлементах и о том, как Боги создавали из них Миры. Первейшим из всех было море. Вечное, невозмутимое, неизменное море, которое от начала времен отмечало границу вселенной. Чуть дыша от волнения, Робин узнала, что Боги произошли из моря, из бесконечной беспредельности океана…

«Ты тоже, Тристан, мог бы стать одной из первородных сил. Твой след был бы велик, как океан! Твое могущество, поддержанное мною, было бы почти безграничным, как само море!…»

Потом она взялась за свиток, который рассказывал о тайнах камня. Она читала, как со дна моря поднималась земля – тусклая и безжизненная, но твердая и надежная. Так родились Миры, дав основание всему, что затем последовало. Камень был плотью вселенной – и в овладении его секретами, обещанном в свитке, Робин увидела надежду для своих друзей-друидов…

«Камень, ты был в основании всего сущего. Ты – та твердыня, на которую опираются мои надежды, не только для нас, но и для всей земли и народов Муншаез! Ты можешь стать прочной основой для многих поколений, живущих в мире я покое!…»

Следующий пергамент рассказал историю огня – горячего при прикосновении, убивающего и очищающего своим жаром, из искр которого произошла жизнь на островах во всевозможных формах…

«И жар страсти, что горит внутри этой жизни. Как этот огонь смог так легко поглотить тебя? Почему ты оказался таким слабым?…»

И последней она прочитала легенду о ветре, чье дыхание вселило в мир жизнь. Она узнала, что именно ветер несет жизнь, вселяя здоровье и унося гниение и порчу. Ветер, такой легкий и неощутимый, – и в то же время, такой настойчивый и сильный. Без воздуха ничто не могло бы существовать…

«Разве была наша любовь столь же легкой и слабой? Неужели она была такой хрупкой, что одного прикосновения этой странной женщины оказалось достаточно, чтобы оторвать тебя от меня? Или удержать тебя так же невозможно, как удержать воздух… удержать дыхание?…»

Когда небо на востоке порозовело, скорбь девушки уже сменилась холодным огнем гнева. Она поняла, что не в силах простить предательство Тристана.

Она не видела ауры, которую излучало ее тело, налившееся удивительной силой. Волшебство свитков овладело ее душой.

Робин подошла к окну и посмотрела на запад, в сторону далекой Долины Мурлок. Там, в ожидании избавления, стояли ее друзья-друиды. Она больше не нуждалась в помощи меча, тем более, когда меч лежал в столь неверной руке ее короля. Сила пульсировала в ней, и друида, шагнув за окно, легким ветром пронеслась над двором замка – она летела в Долину Мурлок.

Ястреб снова поднялся над Кер Корвеллом – на сей раз он полетел в сторону моря. Блестящие глаза птицы были устремлены на запад – ведь именно туда, откуда наступала тьма, направлялась птица. Два дня, без устали, летела она, пока не достигла черных опустевших земель.

Генна, друида – но в то же время и Казгорот, верный приспешник Баала, – появилась в центре царства своего господина, у Темного Источника. Ее тело снова стало телом друиды, и она спокойно доложила Хобарту, что исполнила его задание.

Тристан в ярости вернулся в свою комнату. Робин так и не ответила ему, и теперь весь его стыд и досада переплавились в гнев, направленный против женщины, которая, он чувствовал, была виновницей всех его бед. Он распахнул дверь, готовый на все. Он выкинет ее из замка, выкинет с позором!

Но женщины в комнате не было.

Тристан присел на кровать. Теперь, когда опьянение прошло, он начал думать о женщине. Ему не показалось странным, что раньше он никогда ее не видел. Даже будучи принцем, он никогда не путешествовал по всему Корвеллу.

Тем не менее, женщина вроде бы знала его. Ее глаза и тело действовали на него, как крепкий наркотик.

Постепенно Тристан убедил себя, что ей каким-то образом удалось приворожить его, чтобы он предал свою возлюбленную. Его разум отказывался признать, что предательство было следствием его собственной слабости.

Тристан подумал о праздновании, которое продолжалось в стенах замка.

К полуночи пирушка была в самом разгаре. Горькие воспоминания о собственном позоре заставили Тристана оставаться в комнате. Он не мог вынести укоряющих взглядов друзей и подданных. Тристан не мог забыть горящего взгляда Даруса.

Чем дольше он сидел и думал, тем мрачнее становилось его настроение.

Он вскочил на ноги и начал, как затравленный зверь, ходить из угла в угол по своей большой спальне. Он должен любой ценой помириться с Робин! Он отправится в Мурлок и мечом Симрика Хью победит обитающее там зло! Тогда она поймет, как сильно он ее любит.

Эта мысль сделала его стыд чуточку менее непереносимым. Он вышел из спальни и направился к двери Робин. Тихо подойдя к двери, он прислушался – из спальни друиды не доносилось ни звука.

Тогда он отправился в большую парадную залу. Тэвиш продолжала играть на лютне, и большинство гостей сидели тихо, зачарованные балладой о юных влюбленных. Осторожно ступая, король вернулся на свое место за столом.

Полдо избегал смотреть ему в глаза, а на лице Даруса промелькнуло выражение разочарования и даже гнева. Еще больше разозлила Тристана усмешка Понтсвейна. Грюннарх приветственно помахал ему рукой, явно не понимая, что произошло с королем ффолков.

Тристан с вызовом посмотрел на своих друзей, но тут же почувствовал, как краска стыда заливает его лицо. Не имеет значения! Друзья простят его, когда он расскажет им о плане дальнейших действий. А уж что думает Понтсвейн, Тристана беспокоило меньше всего.

Тэвиш вернулась за стол, и Тристан, наклонившись вперед, начал говорить с друзьями, сидящими вокруг него. Ффолки за соседними столами перестали обращать на них внимание, занятые собственными разговорами.

Рыжей женщины нигде не было видно, и Тристан вздохнул с облегчением.

– Завтра утром Робин и я отправимся в долину Мурлок. Там мы сразимся с отвратительным священником и уничтожим его – вот когда мы вернемся оттуда, можно будет отпраздновать все по-настоящему!

Брови Даруса удивленно поползли вверх, но лицо, по-прежнему, оставалось хмурым. Полдо кивнул, а Тэвиш поклонилась.

– На этот раз я отправляюсь вместе с вами, – заявила она. – Потом я смогу сочинить песню, которая останется в веках, можете не сомневаться!

– Я тоже отдаю свой топор в твое распоряжение! – неожиданно заявил Грюннарх, порядком удивив молодого короля.

– Спасибо тебе, Грюннарх, но я не могу позволить тебе участвовать в нашем походе. Мы будем сражаться в самом сердце Корвелла, ффолки сами должны победить врага.