Крис Хамфрис - Вендетта

Бабушка покачала головой. Скай судорожно сглотнул.

— Что с ним случилось?

— Позже ты узнаешь, что для воссоединения тела с духом маццери требуется одно спокойное мгновение. Но у него не было этого мгновения. Он…

Паскалин закрыла глаза.

— Что?

Не размыкая век, она продолжила:

— Он так и не смог вернуться в свое тело. Тело без души чахнет и умирает. Так же и душа, дух без тела. Они увядают. В конце концов плоть истлевает. Но дух… Он так и влачит жалкое существование. Почти ничего не слышит. Почти ничего не видит. Постепенно превращается в едва различимую тень.

— Призрак, — пробормотал Скай. — Превращается в призрака.

— Да, — тихо произнесла Паскалин.

Она открыла глаза, и Скай снова увидел в них голод, почувствовал, что бабушка буквально излучает энергию. До поры до времени она сдерживала ее. Теперь же женщина не говорила, а кричала:

— Но этот человек был глуп. Мы же не такие! Мы здесь в безопасности и вольны делать все, что пожелаем. Понимаешь меня, внучек? — Она расхохоталась. — Все!

Ее возбуждение и уверенность отмели прочь все сомнения. Скай прошествовал к двери, по пути оглянувшись на себя спящего. Однажды он уже видел свое тело со стороны: когда покидал его, чтобы превратиться в ястреба. Но в тот раз он был наполовину птицей, обладал инстинктами хищника и желал выследить жертву и убить ее. Теперь же он ощущал себя полностью самим собою, причем чувства были новыми, доселе не испытанными. Как будто каждый участок тела, каждая клеточка одновременно вибрировали. Сильное желание, словно сладостная боль, охватило Ская. Желание, которого он не испытывал с того момента, когда Бьорн в первый раз почувствовал себя берсерком, взял в руки топор и бросился на врагов.

— Все? — переспросил Скай. — Тогда идем.

Он точно знал, что хочет сделать — здесь и сейчас.

Паскалин затворила дверь, не задев лежащий на пороге нож. Рука опустилась на плечо Ская, сдерживая его порыв ринуться в ночь следом за Амлетом.

— Постой! Я знаю, что ты сейчас чувствуешь: будто можешь разорвать жертву зубами и ногтями. Возможно, так и есть. Но если повезет и ты убьешь на первой же своей охоте, лучше воспользоваться чем-то из этого.

Она спустилась по ступенькам, вытащила из-под крыльца брезентовый тюк, развернула — и лунный свет заискрился на груде оружия.

— Выбирай, — сказала бабушка.

Скай нагнулся, чтобы разглядеть получше. Там были кинжалы разной длины, два ржавых меча с изогнутыми лезвиями, топор — его он сразу же схватил и со свистом рассек воздух. Но это оказался просто плотницкий инструмент, он даже отдаленно не напоминал огромный боевой топор Бьорна — Клык Смерти. Скай положил его на место.

— А это что? — спросил он бабушку.

Она нагнулась и подняла нечто из веревки и кожи.

— По-итальянски это называется fionda. Не знаю, как перевести на английский. Вот сюда кладется камень. — Она указала на подобие мешочка в середине сплетенной веревки. — А затем… Как Давид и Голиаф.

Паскалин раскрутила приспособление над головой и высвободила один конец веревки.

— Праща.

Скай протянул руку, и в тот самый момент, когда дотронулся до орудия, его охватило волнение. Только пальцы скользнули в петлю на одном конце веревки, возникло чувство, будто он надел свою старую перчатку. Зажав в ладони второй конец, завязанный в узел, Скай осознал, что держал это оружие раньше. Тут же его потянуло на поиски камней, и он точно знал, какие подойдут лучше всего: гладкие гальки из русла реки, чуть закругленные у основания. Оружие завораживало его. Но на вид оно было очень старым: веревки и кожа изрядно поистрепались. Кроме того, праща предназначена для убийства на расстоянии. Сейчас же Скай хотел найти что-нибудь более подходящее для охоты.

И нашел. Под пращой лежала дубинка из полированного дерева длиной примерно с руку; тяжелая, с одного конца украшенная узловатым набалдашником, который постепенно сходил на нет к противоположному, носившему следы многоразового использования. Дубинка, будто специально подогнанная, удобно легла в руку. Скай помахал ею.

— Из чего она сделана?

— Вырезана из ствола старой виноградной лозы.

Скай снова взмахнул оружием и оценил песню, с которой оно рассекло воздух.

— Возьму ее.

Паскалин улыбнулась.

— Хороший выбор, внучек. Дубинка принадлежала твоему деду, она пропитана кровью его жертв. — Бабушка нагнулась и выбрала длинный кинжал с тонким зазубренным лезвием. — А это для меня.

Женщина выпрямилась, и Скай обратил внимание, что она теперь передвигается совсем не как человек преклонных лет: легко и, кажется, не чувствуя боли в старом теле. А присмотревшись получше, заметил кое-что еще: кожа больше не была бледной и нездоровой, в ней снова появились краски. В то же время глаза сохранили голубой цвет только в самых уголках, весь остальной белок занимали огромные черные зрачки.

— Поразительные у вас глаза! — воскликнул Скай.

— Это чтобы лучше тебя видеть, мой мальчик, — прокаркала Паскалин.

Они рассмеялись, и бабушка добавила:

— Ты бы на себя поглядел.

— Это из-за того, что вы мне дали? — Он указал на свой нос.

— Да. С помощью белладонны ты переступил порог. — Она кивнула на дом. — Там ты, я уверена, видишь хорошие сны. Но здесь зелье действует иначе.

Паскалин посмотрела на луну и заметила:

— Сегодня довольно темно, но даже в кромешной тьме мы будем отлично видеть благодаря нашим новым возможностям.

В отдалении послышался вой, а затем отрывистый лай. Бабушка обернулась к Скаю.

— Амлет взял след. — Она шагнула вперед и сказала: — Идем. Охота не ждет.

Скай еле поспевал за Паскалин, которая вела его вниз по склону холма туда, где начинались деревья. Вскоре они уже шли по еле заметным тропинкам через оливковую рощу, и упавшие плоды хлюпали под ногами. Дорожка привела к ручью, и Скай хотел было перепрыгнуть на тот берег, но бабушка схватила его и больно ущипнула за руку.

— Помни, Скай, мы — плоть и дух. И мы охотимся на настоящих животных, которые могут ранить нас. — Она улыбнулась. — Если их зубы оставят на тебе отметину, след останется и на твоем теле, там, в хижине, навсегда. Так что будь осторожен.

Скай только рассмеялся. Что такого может сделать ему какая-нибудь дикая свинья? Особенно когда он чувствует себя так прекрасно и вооружен дедовской дубинкой. Он поднял ее и с силой опустил на тропинку — раздался глухой стук.

— Идем! — крикнул Скай.

Не успел он ступить в воду, как ему ответили голоса. Одни принадлежали животным, другие — людям.

— Что это? — прошептал он.