Тони Уайт - САТАНА! САТАНА! САТАНА!

– Ну, не гони, не выебал! – хихикала Тиш.

– Еще как выебал! Мне было чертовски больно сидеть весь следующий день! – настаивала Сэл.

– Ну чо, вы готовы, нет? – спросила Дэб.

– Н-но, – ответила Сэл, – Тиш, пошли.

Входя в клуб, они были похожи на ходячие трупы – белые лица, черные губы и здоровенные черные круги под глазами. Все в наколках и рваных ажурных чулках и викторианских корсетах из китового уса и фальшивых брильянтах из лавки старьевщика в Уитби они смотрелись пиздец охуительно круто.

Когда он вывалились из сортира и ломанулись сквозь клубный тусняк, кто-то крикнул:

– Ха, это ж три ебаных ведьмы! Все ништяк, цыпочки?

– Йее, – прохихикала Сэл, – Как делишки, Рон.

– Спасибо ништяк, – сказал Рон, ухмыляясь, – Не видали этого… как его… Билко?

– Нее… Он чо, здесь?

– Йее, – кивнул Рон, – И он вас типа того что ищет и все такое. Говорит, что хочет кой-чо показать.

– А у меня вот другие данные, – прохихикала Тиш, – такие данные, что ему абсолютно нечего показать.

Сэл и Дэб захихикала тоже, потом дружно заржали. Рон со слегка недоуменным видом промолчал. В департаменте брюк на него жалоб не было, и шуточки-прибауточки смазливых готических цыпочек насчет толщины с длиной не так уж его беспокоили, раз стеб был не в его адрес, но он не собирался ни с кем обсуждать размер любовного рога своего кореша.

– Во всяком случае, он так и сказал. Сказал, что хочет кой-чо показать, – ответил он раздраженно.

– Ну тогда я наверное, посмотрю! – прокудахтала Дэб.

– Йее! Поржем вволю! – проквакала Сэл.

И засим они исчезли в густых клубах тусняка. Ди-джей гонял «Сьюкси энд зе Бэншиз», и все мысли о Билко мгновенно куда-то делись. Что он ищет ее – это довольно херово, но это не значит, что она теперь должна срочно броситься на его поиски.

Как оказалось, в этом действительно не было необходимости. Ломясь через танцпол, три изысканных готических цыпочки внезапно вывалились в пустое пространство.

– Господь всеебущий! Ну и вонища! – провыла потрясенная Тиш.

– Может, опять толчок протек? – спросила Сэл, вдруг вспомнив, как однажды покоцанная канализация клуба «Адский огонь» испустила дух, и многонедельное скопище говнища и гигиенических пакетов взбунтовалось против сил тяготения. Клубисты поскальзывались на протухших тампонах, пробиваясь к дверям.

– Ой, ебать бога мать! – воскликнула Дэб, с ужасом тыча пальцем в фигуру, извивавшуюся, как дервиш, в самом центре танцпола. – Чо он, блядь, с собой сделал?

На Билко были только сальные джинсы. Прыгая про танцполу, он напрочь не одуплялся, что толпу отбрасывают от него лишь мощные волны отвращения; ему казалось, что отпавшие челюсти клубистов просто-напросто подтверждают его новый статус, что он теперь – персонаж. Он впылесосил пару грамм скорости и теперь делал то, что велели

духи. Они использовали его, как марионетку, и заставляли плясать, как охуевшую тварь. Его эпилептические кульбиты создавали впечатление, что его ебошат из какого-то суперэлектропистолета, и парочка вышибал смотрела на него, улыбаясь и прикидывая – выпнуть его поскорее на хер или вызвать скорую помощь. Два или три готических японца, напрочь забыв про свой крутой отчужденный имидж, пялились на него, раскрыв рот, в подлинном столбняке.

Внезапно Билко прекратил танцевать и неустойчиво выгнулся над танцполом, будто б вдруг оказался на палубе судна в сильную качку. Поправив сползшие на нос очки, он вдруг увидел знакомое и поразительно симпатичное личико, таращащее на него глаза из толпы. Это была Дэб. Он развязно махнул рукой и направился к ней.

Когда он приблизился, Дэб обнаружила, что инстинктивно пытается отступить на шаг, но толпа, глазевшая на наколки Билко, не давала ей сдвинуться с места. Ди-джей врубил песню-мертвый-воскресни: «Иди-ка к папочке» в исполнении «Верджин Прунз», и ее сочетание со злорадными выпученными глазками Билко было просто кошмарным.

– Б-б-билко! – пробормотала она, – Что ты, блядь, с собой сделал?

Билко ради эксперимента присосался к остойному косяку. Погас, сука.

Иди– ка к папочке.

– Есть огонь, Дэб? – спросил он, наслаждаясь тем, что он принял за ее похотливое одобрение.

Дэб покопалась в сумочке и извлекла на свет божий коробок сучков люцифера, выкинула несколько палочек бесполезного древесного угля, наконец, чиркнула одной из немногих годных и протянула Билко. После того, как он набрал в легкие дыма и сплюнул блудную табачную крошку, Дэб затушила, тряхнув, сернисто-пахнущий сучок люцифера и засунула его в коробок.

– Билко!?

– Это все ебаный Остин Осмен Спэр, чтоб он сдох, бля.

Иди– ка к папочке.

Дэб заставила себя посмотреть на дряблое тело Билко. Каждый дюйм его торса и рук был покрыт чернильным узором. Будто страшные духи и демоны лезли из преисподней. Она подумала, что у нее приход с глюками. Татуировки были будто живые. Будто в любой момент они могли застонать и завыть от своей вековечной тоски. На теле его разместился весь каталог работ Остина Осмена Спэра, и результат был скорей любопытным, чем отвратительным, но отвратительным он был точно. Она не знала, на какую из рож смотреть.

– Работа Пита Пантеры, – добавил Билко. Теперь-то уж точно Дэб сдастся пред давней тайной симпатией к его мощному хую.

– Они настоящие?! – завопила Дэб в замешательстве, – В смысле, чо это, блядь, в натуре наколки?!

– Йе-е, круто ведь, да? – просиял Билко. У него от скорости напрочь сносило башню, и раз он кончил плясать, ему ничего не оставалось, кроме как охуело гнать. – Ты сказала что выйдут крутые наколки и я решил ну ты знаешь духи решили чтоб я решил понимаешь чо я имею ввиду я знаю откуда приходят идеи Дэб так что духи использовали меня или типа того ну я и решил знаешь типа йе-е, ты права, могут выйти крутые и духи мне показали чо делать и я наколол для тебя Дэб но знаешь теперь это тоже мой любимый художник и я не мог одуплиться какие типа из них наколоть и в конце концов я решил, по хуй чо и решил сделать весь каталог ну и вот Пит Пантера крутой бля врубился и типа того что кололи мы их две недели, но…

Тут Билко скосился на сонмище черных рож, украшавшее его дряблое тело, и тут же застыл под гипнозом потусторонних буркал, ползавших и расплывавшихся у него на глазах; Дэб использовала свой шанс и начала отступление. Поначалу пятилась, медленно, по шажку, потом просто развернулась и вчистила со всех ног сквозь тусняк, и драпала, не останавливаясь, пока, запыхавшись, не оказалась на автобусной остановке в другом конце улицы.

Иди– ка к папочке.

В голове ее громыхали «Верджин прунз», тошнотворные лица демонов танцевали перед глазами, но тошнотворней всего была знающая ухмылка Билко. Он сделал это ради нее! Что за хуйню он несет?! Полагал поди, что она восхитится, или типа того… ФУ, БЛЯ!…