Анастасия Анфимова - Под несчастливой звездой

— Значит, ты вел всю переписку в порту?

— Как же! Конечно я! Все корабли и капитаны через эти руки прошли, — Дмитас ностальгически вздохнул. — Тогда их не в пример больше было. Даросцы путь в Счастливую Уртанию искали.

— Слышал, — криво усмехнулся Котас. — Страну молочных рек, кисельных берегов и всеобщего счастья.

— Да только так и не нашли, — покачал головой старик. — А жаль, большая бы польза была от этого городу.

— Ну, чего нет, того нет, — развел руками хозяин. — Те времена прошли и больше не вернутся.

Гость грустно кивнул, блеснув потной лысиной.

— Скажи, помнишь ли ты корабль «Зуб акулы» и капитана по имени Давл Красные Глаза?

— Халиба? — уточнил старик.

— Конечно! Кто еще может носить такое дурацкое имя? — засмеялся Котас.

Дмитас задумался, теребя седую бороду и глядя на бокал. Хозяин пальцем подозвал застывшего у стены слугу. Тот наполнил посуду. Гость выпил, закусил печеньем и кивнул.

— Помню. Обычно капитаны приходят к распорядителю сами или присылают помощников. А этот явился с пассажиром. Таким смуглым стариком в плаще, хитоне и парике. Я еще подумал, что он от кого-то прячется. Всем известно, что ни либрйцы, ни радлане париков не носят. Старик все время молчал, а этот самый Давл выспрашивал, кто из наших мореходов лучше всего знает Барьерные острова.

— Барьерные? — с видом крайней заинтересованности спросил Котас. — Ты не перепутал? Может, речь шла о Рогейских островах?

— Я помню прекрасно, господин, — чуть улыбнулся гость. — Ведь это я посоветовал им обратиться к Исаю Горбуну. Он был настоящим знатоком тех вод. И больше я их не видел.

— Как? — удивился хозяин.

— Они ушли ночью тайком от всех.

Котас погрустнел, покачал головой.

— Возможно, они прошли вдоль Барьерных островов до Халибского моря?

— Нет, господин, — лицо гостя расплылось в лукавой улыбке, пухлые щечки поднялись вверх, превратив бесцветные глаза старика в узкие щелочки. — Им было нужно совсем другое.

— Откуда ты знаешь? — удивленно вскинул брови хозяин.

— Пару месяцев спустя я встретился с Горбуном в трактире у Зашава, — старик замолчал и прикрыл глаза. — Ах, какую он готовил баранину на ребрышках… Теперь так уже не могут.

— Что тебе рассказал Горбун? — оборвал его воспоминания Котас.

— Ой, прости старика, господин, — Дмитас высморкался в платок, вытер нос и проговорил. — Халиб и его странный спутник расспрашивали об островах, лежащих в стороне от морских путей. Горбун тоже решил, что они совершили какое-то злодеяние и теперь спасаются от погони.

— Что он им посоветовал?

— Вы знаете, господин, в старости человек становится или очень злым или добрым. Исай рассказал о Найулах и даже продал свои карты.

Хозяин нахмурился, очевидно, что-то припоминая.

— Это те три острова, что лежат восточнее Большого Уреня у самого океана!

— Ах, господин! — в который раз умилился гость. — Сколь велики твои познания в навигации!

— Далеко же их занесло, — не обратил внимания на очередную лесть Котас.

— Неужели через столько-то лет объявились мстители? — трагическим шепотом спросил Дмитас.

— Можно сказать и так, — проговорил хозяин. — Спасибо за рассказ.

— Ах, господин! — лицо старика стало грустным, седые брови встали домиком, а широкий рот собрался в обиженную куриную гузку. — Окажите милость верному слуге.

Собравшийся подняться хозяин откинулся на спинку кресла и нахмурился.

— Чего ты хочешь?

— Я стар, господин, и многие земные удовольствия мне, увы…, — Дмитас развел пухлыми ручками. — Недоступны. Подарите мне радость. Расскажите, зачем Вам нужна эта давнишняя история? Иначе я спать перестану от любопытства.

Котас посмотрел на умоляющее лицо гостя и засмеялся.

— Хорошо, я расскажу. Но об этом никто не должен знать.

— Клянусь Тикой, господин, — пылко пообещал Дмитас.

Хозяин поведал ему о человеке из далекого Келлуана, о поисках похищенной святыни.

— … Так что Горбун был прав, халиб и жрец действительно совершили преступление и прятались от погони.

— Благодарю Вас, господин, — старик поднялся и, не переставая кланяться, стал пятиться к двери.

— Постой! — Котас поднял руку в царственном жесте, и, обернувшись к рабу, приказал. — Пусть почтенного Дмитаса отвезут домой на коляске.

— Ах, господин! — всплеснул руками старик. — Доброта твоя как море, границ не имеет!

Пока запрягали коляску, он стоял на крыльце и ругал богов за то, что они лишили его разума. Давно надо было послать сына на Найулы. Ведь тот жрец, наверное, увез с собой гору золота. Пока он собирал крохи, торгуя с островными племенами, бесхозное богатство ожидало его совсем в другом месте.

Энохсет привел Александра в просторную долину с большим, запущенным яблоневым садом, за которым чернели колья покосившегося частокола. Двухметровый, покосившийся от времени забор окружал небольшое поселение, состоящее из полутора десятков строений. Разной величины домики окружали высокую насыпь, на которой стояло массивное здание с двускатной крышей, срубленное из толстых, потемневших бревен. За ним блестел маленький прудик с обложенными камнями берегами, вытекавший из него ручеек исчезал под частоколом.

Старик привел юношу в один из домов посолиднее. Здесь имелся даже пол из гладко оструганных плах. В углу комнаты стояла деревянная кровать, такая высокая, что на неё пришлось забираться по лесенке. На массивную раму были натянуты широкие кожаные ремни, а поверх уложены толстые циновки. Подушкой служил маленький, плотно набитый матерчатый цилиндр. Недолго повозившись, Алекс натянул на нос пахучее шерстяное одеяло и сейчас же заснул.

Энохсет продолжал заботиться о нем как о малом ребенке.

Комфортные условия нового жилища, хороший уход и забота помогали Александру набираться сил. Но чем лучше становилось физическое состояние молодого человека, тем тяжелее и паршивее становилось у него на душе. Все чаще в памяти воскресали ужасы его трагического путешествия. Днем, когда Алекс то учил келлуанский язык, то помогал Энохсету, воспоминания прятались на самой глубине сознания. Но с наступлением темноты они возвращались во всей своей кровавой неприглядности. Юношу начала мучить бессонница, а когда он все же засыпал, воспоминания вновь возвращали его на борт корабля «Радость воды».

Просыпаясь от собственного крика, Александр часто думал, что та цепь роковых случайностей является местью судьбы или местных богов. Слишком часто ему везло в этом мире. Вот только чем провинились купец Ронли, его сын и остальные моряки?