Елена Плахотникова - Последний Хранитель

Мы прошли, не подняв тревоги. Все двери открывались так же легко, как и решетка моей каморки.

Не всегда мягкотелый пользовался кнутом как ключом. Один раз он ударил им хоста по глазам. Еще раз – отвел копье в сторону, пока Медведь убивал врага. В руках Старшего короткое копье хостов стало страшным оружием.

Стражники умирали молча, не успев поднять тревогу. А мы тихо шли дальше, выбирая узкие темные коридоры. Почти все они были пустыми. О приближении хостов мы узнавали заранее. Они не видят в темноте, как т'анги. И свет факела их выдает. Легкая добыча. Непуганая. Никто из них не ждет побега. Не боится за свою жизнь. Когда-то пленники убегали, но по пути в Город, а не из Крепости. Только те времена уже прошли. Мой отец еще помнит их. Он тоже пережил сети Ловчих и Чашу Крови. Тогда пленников отправляли в город с небольшой охраной. Отца отбили воины из клана Ипш, когда освобождали соплеменников. А потом они отпустили его вместе с другими. Кнутов и ошейников тогда было еще мало. Ими редко пользовались в пограничных крепостях.

Отцу улыбнулась удача. Мне тоже улыбнется, если я умру не на пыточной раме.

Воздух стал почти свежим, темнота сменилась полумраком. Наверху, наверное, уже закат. Приближается время ужина, и в коридорах будет больше стражников. Похоже, Младший из Медведей подумал о том же самом. И сообщил Старшему. А Старший едва слышно заговорил с вожаком.

«С вожаком?!»

С каких это пор ущербные стали вожаками для т'ангов?!

Хорошо, что никто не услышал моих мыслей – убили бы на месте.

Наружная дверь была из серого пористого камня.

Говорят, что деревьев в этих местах очень мало. А вот камня и металла в карьерах у хостов много. Хватает и для построек, и на продажу.

Не знаю, как можно жить в каменных норах, но хосты строят и живут. А еще с каждым караваном они отправляют не только пленников, но еще груз камня и металла. Иногда даже редкий, белый, из которого делают самое страшное оружие. Дротик с белым наконечником вызывает безумие. И наконечник не вытащить самому – только чарутти может помочь. Не стряхнуть наконечник и при изменении. Он не дает изменяться, как и ошейник. Их делают из одного металла.

Все двери внутри крепости тоже из металла. Обычного, темного. Решетки с шипами – для пленников, решетки без шипов – в переходах, а в норах, где живут хосты, стоят кованые фигурные решетки, и сквозь них почти ничего не видно. Особенно если в норе горит факел, а мимо двери идти очень тихо.

Только наружные двери были каменные. Две цельные плиты с большими металлическими кольцами.

Чужак сначала рассмотрел эти кольца, даже зачем-то коснулся кнутом, словно тот мог открыть двери, а потом слегка толкнул их. Толчка хватило только на узкую щель. Но открывать дверь шире и выходить чужак не спешил. Он стал прислушиваться и даже принюхиваться к чему-то. Совсем как т'анг. Но какие у ущербного могут быть слух и нюх?..

У меня кружилась голова. Мне хотелось наружу. Я уже начал забывать, чем пахнет ночь и свобода. Топтание перед дверью злило и меня, и других за моей спиной. Младший из Медведей нетерпеливо шевельнулся. Я еще успел заметить, как чужак поднимает два пальца вверх и проводит ими по горлу. А потом...

Дверь распахнулась. Два хоста вошли в нее, вернее, вбежали. Чужак и Медведь рванули копья у них из рук, заставив хостов быстрее перебирать ногами. И те перебирали, чтобы угнаться за своим оружием! Младший из Медведей боком скользнул меж двух копий и опустил кулаки на головы стражников. Их смешные круглые шляпы легли им прямо на плечи.

За первыми двумя вбежал третий стражник. Всё сделали так быстро и тихо, что он не успел ничего заподозрить. И уж точно не ожидал увидеть перед собой сбежавших пленников. Но это не помешало ему ткнуть копьем в живот Медведя. Младший не смог отпрыгнуть или отвести наконечник. Он даже руки не успел еще опустить.

Старший чуть слышно застонал, но не мог помешать удару. Он убивал четвертого стражника. А вот чужак смог! Одна его ладонь коснулась горла хоста, а вторая, так же ребром, опустилась на древко копья. Кажется, и двигается чужак медленно, а я едва успел заметить его удары. Потом еще услышал двойной треск – шеи и копья. Чужак заставил тяжелое копье опуститься. Так же легко, как ветер качает ветку. Хост умер с удивленно открытым ртом. Наверное, мой рот тоже был открыт. Я еще не видел, чтобы так убивали. Если уж добрался до горла, то его надо разодрать или перегрызть. А перебить горло голой рукой...

Не знаю, как вожаку это удалось, но он перебил и спас Младшего.

«Вожаку?!»

Я опять думаю о нем как о вожаке. Первому Кугару это может не понравиться.

– Ты спас жизнь моему сыну. Я твой должник, незнакомец.

Низкий глухой рокот, казалось, шел из земли, а не из широченной груди т'анга. Старший из Медведей тоже не называл чужака ущербным. Но признать за собой долг я бы не смог. Чужак – не т'анг, и законы т'ангов не для него.

Он молча посмотрел на обоих Медведей, кивнул в сторону двери и первым переступил через тела хостов.

18

Зовущая из клана Кугаров

За дверью был тихий теплый вечер. До настоящей темноты осталось совсем недолго. После вонючих коридоров воздух снаружи был удивительно вкусным и свежим.

Чужак свернул и быстро пошел под стеной. Остальные привычно двинулись следом. Я задумалась: почему иду за ними, почему не выбираю другую тропу?

Тогда я не успела додумать, но если бы я свернула, то моя жизнь стала бы другой. Сколько бы я ни прожила...

Меня отвлекло радостное ворчание. Такое знакомое ворчание... И я бросилась вперед, обгоняя медлительных и неуклюжих самцов. Мне не мешали, не останавливали. Прикасаться к Зовущей без ее позволения очень вредно для шкуры.

Только поравнявшись с чужаком, я увидела освещенную факелами площадку. Похожую на Чашу Крови, но без столбов. На площадке стояли ряды клеток с пленными т'ангами. Покрытыми шкурой или мехом, четырехлапыми или четырехногими, с когтями или с копытами... Этих т'ангов захватили уже измененными, как и Адри. Они не смогли измениться под сетью Ловчих, ошейник им не дает изменяться в клетке. Многие пленники станут безумцами раньше, чем доберутся до Города. Но кого это беспокоит? Бешеный зверь дерется еще злее голодного.

Ближайшую клетку занимал Кугар. Такой же черный, как моя Тон. С таким знакомым и волнующим запахом...

– Адри!

Выбежать на площадку мне не дали.

Чужак ударил меня об стену, передавил горло над ошейником. Ноги у меня вдруг подогнулись, и я бы упала, если б не чужак. Он держал меня за шею.

– Жить надоело? – зашипел он на жутком всеобщем. – Тогда подыхай без меня.

И кто только учил его разговаривать?