Саймон Браун - Сын соперника

Девушка думала – точнее, хотела верить, – что поведение принца объяснялось потерей его первой, истинной Избранной – Тендж. Но подобные мысли не ослабляли ее душевных ран, вызванных равнодушием Намойи. Квенион всяческими путями старалась обрести расположение принца, стать той возлюбленной, которая ему так необходима. Это была не только ее обязанность, но и самое заветное желание.

Квенион бросила взгляд на морскую даль в надежде увидеть ривальдийский корабль, на котором плывет новый губернатор, готовый принять на себя обязанности Намойи. Но корабля не было. За последние десять дней из Ривальда не прибыло ни одного судна. Это давало повод для слухов. Волнение в городе возрастало. Если что-то случилось в Ривальде, то отголоски скоро дойдут до Сайенны.

Ветер стал прохладным, и девушка невольно вздрогнула. Их с Намойей будущее сейчас зависело только от нее. На своих плечах Избранная ощутила тяжкий груз ответственности.

Шум внизу заставил Квенион перевести взгляд. Несколько повозок, запряженных волами, неторопливо въезжали в город. Они были доверху нагружены мехами, из чего девушка сделала вывод, что повозки прибыли издалека, из горных районов, располагавшихся в месяце пути от Сайенны. Она не знала, скупали ли торговцы меха, но очень бы удивилась, если бы они отказались от такой великолепной возможности обогатиться. Именно обогатиться, так как подобный товар прибывал в Ривальд лишь раз в год и стоил бешеных денег. Несмотря на все неприятности, необходимо вновь наладить торговлю.

В конце концов все трудности когда-нибудь заканчиваются, подумала девушка.

Если судьба Намойи в ее руках, то это и есть единственный шанс преуспеть как Избранной, заставить его полюбить себя…

На секунду Квенион показалось, что она снова в Беферене, снова задыхается в перенаселенном дворце, никем не замечаемая и всеми презираемая. Как мог Намойя обратить на нее внимание и полюбить в таком хаосе? Он всегда был независим, сдержан, эрудирован, предан долгу… Да, именно этим принц и отличался от большинства своих родственников. Он добровольно принял на себя обязанности губернатора Сайенны – только для того, чтобы отстраниться от семьи и от Ривальда вообще. Еще одним желанием принца было обрести новый дом для себя и своей любимой Тендж, единственного человека, которого Намойя искренне любил.

Он принес ее в жертву два года назад, во время битвы за Кидан, спасая ривальдийскую кавалерию от атаки киданских ополченцев. Долг заставил Намойю убить женщину, которой он дорожил больше жизни. С тех пор принц проклинал тот день, когда согласился покинуть Беферен. Квенион была уверена, что именно с той поры Намойя лишился возможности полюбить другую. Принц сделал ее своей Избранной лишь потому, что после Тендж Квенион оказалась наиболее приближенной из всех его Акскевлеренов.

Принц не любил Квенион так, как должен был. Этим и объяснялась его постоянная озлобленность на нее, озлобленность на весь белый свет и невозможность использовать Сефид для самоисцеления. Ему некем было пожертвовать, чтобы вызвать столь сильный прилив дара.

Всему свое время, и Квенион это знала. Одной из самых важных добродетелей, которым обучали Акскевлеренов, являлось терпение.

Слова, произнесенные Родином, заставили императрицу резко выпрямиться.

Они сидели за высоким столом в аудиенц-зале, ужиная и наблюдая за спектаклем. Комедианты представляли инсценировку нескольких картин из последнего произведения Кэшел Грейтейн, повествующего о непреходящих ценностях семьи Кевлерен.

Родственники Лерены без всякого интереса наблюдали за лицедеями. Их сердца все еще скорбели по утраченным Избранным. Императрице же было просто скучно.

Автор пьесы заметила, что внимание публики утеряно. Даже актеры почувствовали настроение и стали мямлить и забывать текст.

Впрочем, императрицу это заботило весьма мало. Она и Родин углубились в обсуждение ривальдийских проблем. Принц и Лерена разговаривали о том, как именно обстановка в Беферене может повлиять на ход текущих событий. Можно было сказать, что данная беседа привела правительницу в хорошее расположение духа, если бы не случайно оброненная Родином фраза:

– Будь Мэддин здесь, ваше величество, он рассказал бы о положении дел на границе с Ривальдом лучше, чем я или кто-либо из моих агентов. С его опытом борьбы с врагами империи…

Принц умолк, когда заметил, какой эффект на императрицу произвели его слова.

– Ваше величество? С вами все в порядке?…

Малус Майком, сидевший неподалеку, тоже заметил перемену в лице Лерены и поспешил к ней, несмотря на неодобрительные взгляды членов императорской семьи. Родин открыл было рот, чтобы остановить назойливого канцлера, однако, прочитав на его лице искреннюю заботу о правительнице, промолчал.

Лерена медленно покачала головой.

– Не могу поверить, что до сих пор не послала ему весточку…

Она внезапно смолкла и посмотрела на Родина и Майкома!

– Что случилось?

– С вами все в порядке, ваше величество? – заботливо поинтересовался Майком.

Родин заметил, как рука сановника потянулась к императрице. Это было слишком даже для канцлера.

– Кому не послали весточку? – спросил принц. Он знал, что Лерена собирается сказать нечто важное, то, о чем он непременно должен знать.

Императрица глубоко вздохнула и одарила мужчин улыбкой.

– Вы же знаете, что я не отправила Мэддину ни одной весточки. А он так далеко…

Она нахмурилась.

– Мне нужно срочно написать ему. Принц будет глубоко опечален известием о смерти моей сестры.

Майком и Родин быстро переглянулись. Все при дворе знали, как ненавидят друг друга герцогиня Юнара и ее кузен принц Мэддин. Родин даже представил себе, как Мэддин поднимает бокал за Лерену, благодаря ее за убийство сестры.

– Возвращайтесь к ужину, канцлер. Уверяю вас, со мной все в полном порядке.

Майком поклонился, но по пути к своему столику бросил на императрицу пытливый взгляд.

Родин понимал озадаченность канцлера. В мозгу принца прозвучал тревожный звоночек. Он являлся главой хамилайской службы разведки не столько потому, что был старшим среди Кевлеренов, сколько благодаря своей сверхъестественной интуиции.

Будучи истинным Кевлереном, Родин до предела обострил в себе инстинкт самосохранения и хорошо знал: если тревожный сигнал идет от Лерены, ничего хорошего не жди.

Принц попытался сконцентрировать внимание на пьесе. Ему показалось, что он, Майком и Лерена только что сами участвовали в некоем подобии спектакля, содержание последнего акта которого было известно только императрице.