Анджей Ваевский - Тринадцатая стихия

Солнце уже коснулось горизонта, когда спокойствие путешествия нарушил перестук копыт небольшой кавалькады. Рассмотрев всадников, Аш крепко выругался: это были светлые, наверняка возвращавшиеся из Нейтральной в свой клан. В груди неприятно екнуло. Меньше всего сумеречник хотел подобной встречи… но не бежать же. Да и Договор Тракта не позволит светлым напасть на друида.

Однако случилось неизбежное. Да иначе и быть не могло: увидев соплеменницу в компании чужака, светлые не могли проехать мимо. Они были хорошо вооружены, по виду воины: старший, скорее всего, генерал, с ним адъютант и десяток воинов попроще – обычные служаки. Аш мгновенно оценил противника и сплюнул под ноги от досады: без стычки не обойтись. Конечно, сумеречник был не против драки и никогда не упускал возможности надрать задницы высокомерным светлым «братьям», но в данный момент было одно «но»… Тари. Единственного взгляда на эльфийку хватило, чтобы понять: в ее глазах блестели слезы радости. Пусть не домой, но всё же к сородичам девушка очень хотела вернуться. Друид вздрогнул.

И она побежала со всех ног под такую надежную защиту соплеменников. Аш застыл, как вкопанный. Он не мог пошевелиться, глядя, как убегает Тари. И лишь позвал ее тихонько. Грустная улыбка, от которой повеяло обреченностью, застыла на губах.

– Тари. Не уходи, не надо.

Девушка вздрогнула, обернулась. Тяжелая ладонь в латной перчатке осторожно и покровительственно опустилась на ее плечо.

– Не бойся, девочка. Если не хочешь быть с ним, мы не позволим тебя обидеть, – произнес спокойный голос. Тари посмотрела на говорившего: в голубых глазах эльфа светились доброта и обещание защиты, он был так похож на ее отца… удавка захлестнулась. Весь страх, который давил на нее целый год, выплеснулся наружу. Она вдруг осознала, что может больше не бояться, что есть кому укрыть ее от этого зверя. Острые, как нож, обидные слова полетели в Аша. Размазывая слезы по лицу, девушка выкрикивала всё, что наболело за это время: как ненавидит она его, как ее выворачивало от одной мысли, что она может родить от него ребенка.

– Да, это не ты недосмотрел, это я сама! Сама так захотела, сама от него избавилась!

– Тари…

– Ненавижу, ненавижу тебя! Да как ты мог помыслить, что тебя можно полюбить? Зверь! Чудовище!

– Тари…

– Всегда, всегда хотела сбежать, убить тебя! Ненавижу! Зверь!

– Тари… ты забыла подарок своего отца.

Его голос был тих и спокоен. Цепочка с ножнами упала наземь, обнажая кинжал. Она даже успела улыбнуться… стальное лезвие рассекло грудь, вонзаясь в сердце. Улыбка на короткий миг застыла на ее губах. И за этот миг она всё увидела.

Он не был злым. Он просто улыбался, пытаясь припугнуть заблудившуюся девочку.

От него веяло такой невероятной первозданной силой, что Тари, настоящая Тари залюбовалась. Да, он не был красив, но он был сказкой. Лесным духом. Зачаровывал. И та, которая не она, ругалась и говорила обидные слова.

Он склонился над ней, лежащей на траве, и Тари провела рукой по его черным волосам, вдохнула его запах… лесного разнотравья.

Он не изнасиловал ее тогда – она сама так захотела, сама желала оказаться в его объятьях, принимая его. Но та, другая, ненастоящая Тари увидела совсем иное.

– Я всё равно сделал бы то же самое, – он просто подтрунивал над ней, когда она строила оскорбленную невинность.

И всегда был теплым. Ей тогда стоило больше прислушиваться к своему телу, которое не было околдовано. Которое чувствовало, принимало тепло этого странного друида. Он был ласков.

Так яростно тогда сражался, не пожалел собственного леса. Лишь бы защитить ее. Разрушить все, что раньше было дорого, отдать собственную жизнь лишь для того, чтобы рука врага не посмела коснуться той, что стала для него дороже всего на свете.

Кто посмел так поступить с ними двоими?! Как больно, как страшно было понимать в последние мгновения жизни, что все ее кошмары были обманом. Она, настоящая Тари, никогда не боялась его. И он читал это в ее глазах. И не понимал, когда на волю вырывалась та, придуманная кем-то, другая.

Она восхищалась этим отшельником, который так сблизился с природой, с лесом, познал его тайны. Он был для нее почти божеством из сказки, из легенд.

Настоящая Тари была счастлива. Она любила смотреть в эти теплые глаза. Любила его грустную улыбку. Любила яблоки в меду, и облизывать его пальцы. И сворачиваться игривым котенком на его коленях. Сходить с ума от его жарких поцелуев. Она так радовалась тому, что носит в себе новую жизнь, его ребенка.

Так кто же посмел всё это уничтожить? Кто придумал этот обман, чьи это были чары? Кто извратил эту сказку, сделав ее кошмаром?

Как трепетно билось сердце, когда он пел ту песню. Как сладко замерло, когда сказал, что любит. Узнать всё, всю правду, когда ничего изменить не в силах. Она никогда не смогла бы возненавидеть Аша. И никогда бы не посмела убить его ребенка.

Пусть будет проклят тот, кто это совершил. Кто направил руку Аша, доведенного до безумия. Раненой птицей с последним вздохом душа Тари рванулась к нему,

– Аш…

Изумрудный взор потух. Тари уже не видела, как впилась стрела в плечо друида, как принял он вторую на клинок и поднял взгляд.

– Даже убить меня не можете…

В глазах Аша больше не было ничего, кроме всепожирающего пламени сумасшествия. Перед всадниками стоял обезумевший берсерк.

– Ублюдок!!! – но сумеречник уже не слышал этого слова, да и не могло оно его задеть: когда вырывают сердце, оскорбления не могут причинить боль. Но на блеснувшую в воздухе сталь ответил молниеносно – слово меч и не был в ножнах, а наизготовку в руке.

– Не смей, Тиррас! – генерал рванулся слишком поздно и не успел остановить разъяренного адъютанта, бросившегося на чужака.

А останавливать стоило, слишком уж хорошо помнил генерал этого друида. Не так часто встречаются звероглазые сумеречники. Ошибки быть не могло: это был он, то чудовище, что своими мечами ломало стройные ряды вампиров в той памятной войне, забирая бессчетное количество жизней. Метаморф, так должен он зваться. Друид, познавший силу природы настолько, что может обращаться в зверя. Он был слишком быстр: для эльфа, для друида, для оборотня. И являлся всеми тремя в одном лице. Генерал поежился от ужаса, охватившего его при воспоминании, как это жуткое существо крошило в месиво кровопийц. Способный увернуться от града стрел, друид тогда лишь хищно скалился и убивал, убивал без числа, упиваясь собственной неуязвимостью… Теперь же он превратился в настоящий кошмар.

Сталь адъютанта пришлась в аккурат на меч Аша, и генерал снова увидел тот самый звериный оскал. Друид жаждал крови. Жаждал смерти, но просто умереть был не согласен. Безумие плескалось в янтарных глазах. Но здесь не было противников для него – слишком хрупки и неопытны были эти светлые, чтобы утолить жажду крови раненого зверя.