Екатерина Федорова - Леди-рыцарь

– О! – восхитился паж. – Какое необычное имя! Несомненно, взяли вы его из легенд древности, сэр менестрель. Сколь глубоки познания ваши, благородный сэр! Все с нетерпением ждем мы ужина, когда сможете вы нас порадовать новым, доселе нам неизвестным сказанием.

Серега покивал, беря Мишку за руку, чтобы отвести ею в свою комнату. Малыш клевал носом. Слава богу, что Серега еще совсем недавно почитывал сборники сказок. Втихомолку от отца, предлагавшего для чтения подраставшему потомку сплошную классику – “Идиота” так или “Воскресение”. Не верится что-то, что местное общество способно посочувствовать судьбе Катюши Масловой или понять нравственные терзания Нехлюдова. Вот подвиги Ивана-дурака для них – самое то. Ну что ж, кто любит арбуз, а кто и свиной хрящик…

Сигнальный рог к ужину раздался уже после заката. Серегу, который сладко спал без задних ног, растормошил паж. Звали его Тем, о чем он уже успел шепнуть Сереге, присовокупив, что всегда готов сыграть с сэром менестрелем по маленькой в кости. Пока Серега, морщась, пытался сообразить, что это за игра – кости и на что она больше похожа – на шашки или на дворовую “фишку”, коей поголовно увлекались все малолетки их двора, паж шустро, почти насильно облачил Серегу в невесть откуда взятое местное одеяние. Похоже, леди Эспланида серьезно относилась к своим обещаниям. Все было новенькое, серо-стального цвета, и штаны, и камзол. Только нижняя рубаха была из ярко-синего полотна. Паж застегнул последнюю пуговицу на камзоле и, сложив на груди руки, встал в позу картинного любования. Серега, припомнив кое-что, шагнул к своей одежде, висящей на спинке стула. Игрушечный кинжальчик по-прежнему лежал в кармане, бархатисто-прохладный, щекочущий пальцы тонко прорисованной резьбой. Серега переложил его во внутренний карман камзола. Казалось, что с ним как-то спокойнее. Может, это что-то вроде амулета, приносящего удачу? Во всяком случае, так это или не так, Серега проверять не собирался.

Итак, вроде бы все. Он в полном сборе и готов к встрече со своей жаждущей сказок публикой. Сергей глянул на Мишку, мирно спящего на его постели, и решил его не будить. Покормить мальчишку можно будет и потом. К тому же он вроде как его слуга, а стало быть, за стол его все равно не пустят. Предрассудки благородного общества…

Внизу его ждала леди Клотильда. Рядом с ней стояли двое рыцарей, весело похохатывающих, но при этом еще и болезненно потирающих бока.

Судя по их взаимным шуточкам, троица проводила время от обеда до ужина на турнирном ристалище. Блистательная Клоти бока не потирала, стало быть, мускулистая красотка была, как всегда, на коне. На белом, как Чапаев. В переносном смысле, конечно. При виде Серега все трое затихли и обменялись странными взглядами.

– Сэр Сериога, – нарушила молчание Клотильда. – Да на тебе… На тебе ж цвета леди Эспи… то бишь леди Эспланиды!

Серега сделал непонимающее лицо, запахнулся плащом в живописной мушкетерской манере и прошествовал мимо, прилагая зверские усилия, чтобы не расхохотаться. Лицо леди Клотильды с выпученными глазами и отвисшей челюстью впечатлило бы кого угодно.

Ужин в точности походил на обед, разве что факелов на стенах было гораздо больше.

Мясо по-местному показалось ему уже вполне сносным. Или он успел проголодаться достаточно сильно для того, чтобы смириться со здешней кулинарией? Он ел, не обращая внимания на взгляды всех сидящих за столами, – его одеяние, похоже, произвело фурор. На леди Эспланиду, непринужденно сидящую поодаль в платье точно таких же, как на нем, серо-синих тонов, он даже не смотрел. В конце концов, об обмене влюбленными взглядами в их контракте ничего не говорилось. Впрочем, в этом, наверное, и не было нужды. Местному обществу должно было быть достаточно и полунамека, чтобы соединить их имена…

После ужина эти взрослые дети опять попросили сказку. Он выбрал Али-Бабу, отредактировав восточные колориты повествования до преувеличенно-готических. Али-Баба превратился в бедного рыцаря Албера, обладающего верной и заботливой супругой Мордантой. Разбойники, естественно, стали простолюдинами, злобными лентяями, которые сбежали в лес, чтобы вместо работы на своих лордов грабить и мучить проезжих купцов. Пещера была переквалифицирована в волшебный замок Сезам. Само собой, в конце повествования благородная супружеская чета перебралась на постоянное место жительства в доселе не принадлежащий им замок. И счастливо там зажила за счет припасенных разбойниками награбленных деньжат. Завершив историю столь приятным хеппи-эндом, Серега подивился царившей в зале тишине. И отловил несколько завистливых взглядов, брошенных на леди Эспланиду ее соседками. Леди Клотильда печально вздыхала, чисто по-бабьи подперев щеку рукой.

– Ах, сэр Сериога. Воистину любовь благородных супругов, чистых душой, это… э-э-э… Впрочем, что есть чистота тела перед душевной чистотой? Даже немытое, благородное тело духом своим сильнее всех козней холопских.

Сергей выдавил любезную улыбку. Женщина всегда или почти всегда права. Особенно если речь идет о чьем-либо теле. И о его оценке. К тому же, в том, что касается духа благородных тел, он с нею полностью был согласен. Дух в зале стоял такой, что куда там каким-то холопам…

Они возвращались после ужина в свои комнаты, расположенные в огромной квадратной башне. Во дворе было беспроглядно темно, лишь кое-где слабо сияли язычки факелов. Оглушительно и совсем по-земному пели сверчки, вкусно пахло влажной, в ночной росе, травой. Серега, несший миску с едой и кувшин с молоком для Мишки, ощутил вдруг толчок, затем чьи-то когти на своем плече. Чертыхнувшись и едва не выронив ношу, он скосил глаза. Мухтар. Гуляка деловито потерся головой о его ухо и по-хозяйски улегся эполетом на Серегином плече. Клотильда, хихикнув, сказала вполне серьезно:

– Сэр Сериога, а та дама, что преподнесла вам этого плиша… кстати, весьма дорогой подарок… она не будет в обиде на ваши симпатии к леди Эспланиде?

– Нет, – выдавил Серега. – Это был прощальный дар.

– О… а! Ну, это хорошо. То есть весьма печально, конечно. Соболезную. Что ж… Я тут хотела с вами поговорить, сэр Сериога. Дело весьма деликатное, тем более что оно касается представителя самого знатного на континенте рода. То бишь моего собственного. Речь идет о некоем соглашении, в некотором роде взаимной услуге, понимаете?

“Все, что угодно, – подумал Сергей, – только не проси меня носить твои цвета”.

– Я люблю милорда Жанивского, – на полном серьезе и абсолютно спокойно заявила вдруг бронированная блондинка и добавила с драматической ноткой в голосе: – Но он не обращает на меня никакого внимания!