Сергей Джевага - Посох для чародея

- Чародей! Чаровник! - шептались в толпе.- Нако-пец-то!

- А он настоящий?

- Дурень, посох видишь?!

- И правда, чародей!

- Значит, теперь все закончится?..

- Тс-с-с… он еще не согласился. А ну как уйдет?

- Типун тебе на язык! Я больше не могу ждать… Так жить…

Вперед выступил староста. Откашлялся, махнул рукой селянам, те сразу же притихли. Посмотрел на меня умоляюще, но вид принял гордый и важный - не хочется в глазах односельчан падать, поклонился до земли.

- Прости нас, чародей! - сказал он.- Не признали мы тебя. Виноваты. Так долго ждали тебя, что проворонили… Не держи зла на нас. Не хотели мы тебя обидеть.

Я растерялся. Только что хотели на кол посадить… ведь хотели же, гады… и вдруг кланяются, извиняются. Непонятно. Неужели я способен внушить такой страх? Ведь не боевой маг. Но, с другой стороны, откуда им это знать? Посох в моих руках полыхает жарким огнем. Этого достаточно для неграмотных крестьян.

Кстати о птичках… Не слишком ли много Силы трачу? Я перекрыл поток, и посох опять стал простой палкой.

- Вы ждали именно меня? - засомневался я.

- Мы ждали чародея,- ответил старик.- Любого, который смог бы помочь нам.

- Что лее у вас случилось такого? - спросил я, решив сменить гнев на милость.

Старик вздрогнул от моего вопроса, в бледных старческих глазах - страх и тоска. Поклонился еще раз, кряхтя разогнулся - кости уже старые, хрустят, а дряхлые мышцы не могут таскать тщедушное тело.

- Проклятие… - зашуршали в толпе,- мы прокляты… Помоги, чаровник!..

- Что? - изумился я.

О проклятиях слышал лишь краем уха и то в детстве. Моя бабушка уверяла, что проклиная - убиваешь или заражаешь болезнью душу человека. А душа неразрывно связана с телом. У проклятого человека портится характер, потом начинает гнить кожа, отказывают органы, и в конце концов он умирает в мучениях. Процесс дол-гий, но практически необратимый. В университете же преподаватели откровенно смеялись над студентами, которые решались спросить: можно ли кого-то проклясть? А потом долго разъясняли, даже разжевывали, что такая магия - вымысел и детские сказки, классическая теория тонких энергий отрицает возможность подобных воздействий. Так что теперь и не знаю что делать - то ли рассмеяться, то ли принять всерьез. Лесо-ники могли что-то напутать, ведь известно же - у страха глаза велики.

- Тише вы, Мроновы дети! - рявкнул на поселян староста, потом обернулся ко мне.- Это долгая история, чародей…

- Хотя бы в двух словах,- попросил я.

- Хорошо,- устало вздохнул дед.- Когда-то давно в пашу деревню пришел чародей-изгнанник. Настоящий, ("ильный. С посохом. Мы приняли его очень хорошо, кормили и поили. А он нас берег, помогал своим волшебством… И полюбил чародей одну девушку из нашей деревни, сироту пришлую, что по доброте душевной мы приняли к себе, захотел жениться на ней. Она ответила ему взаимностью. Но эта девушка предназначалась моему сыну. Он обезумел от ревности и отчаяния. И замыслил недоброе. В день свадьбы чародея и девушки он сумел заманить их в старую мельницу, что на холме, и коварно убил обоих. Трупы сжег там же, прах развеял по ветру. А на следующий день ветер заговорил с нами голосом чародея. Обещал неизъяснимые муки, сводил с ума. Проклятие пало на нас. Лишь спустя годы мы поняли всю тяжесть несчастья, постигшего нас…

- Красивая история,- хмыкнул я. И добавил про себя: «Уж слишком на сказку похожа. Впрочем, почему похожа? Сказка и есть. Дремучие необразованные крестьяне стращают сами себя, побоявшись гнева чародея».- А почему проклятие пало на всех? Ведь преступление совершил твой сын.

- Мы помогали ему,- виновато сказал староста. Хлюпнул носом, вытер выступившие на глазах слезы раскаяния.- Мы убивали чародея и его возлюбленную все вместе. Ведь это мой сын, а то человек пришлый, чужой, чернокнижник к тому же. Да и невеста его не нашего роду-племени.

В груди стала разгораться тяжелая черная злость. Я глубоко вздохнул, передернул плечами. Еще в детстве от стариков в своей деревне слышал, что раньше были более жестокие обычаи. В те времена по Свободным Землям рука об руку гуляли повальный голод и эпидемии. И люди, чтобы хоть как-то задобрить богов, приносили в жертву односельчан. И ладно бы стариков, не способных помочь по хозяйству, калек или убогих каких-то… Так нет же. Детей! Мать могла бросить в костер собственную дочь или сына, ибо верила и надеялась, что остальные дети выживут благодаря жертве. Оправданная жестокость. Чтобы кто-то жил - кто-то должен умереть. Но со временем обычай исчез, маги справились с голодом и болезнями, а жизнь стала проще и лучше. Однако натуру людей не изменить, по крайней мере не так быстро. Так звериное нутро и осталось. И если стоит выбор - чужой или свой, выберут своего, даже если он не прав. Род и племя - главное.

- Скоты,- медленно произнес я.- Ну какие же скоты! С чего мне вам помогать? Вы вполне заслужили наказание.

Староста отшатнулся от меня, тихо всхлипнул. По толпе пробежал глухой стон затаенной боли и страдания. Женщины рыдали, мужчины угрюмо сжимали кулаки, хмурились, но молча.

- Мы поняли, чародей,- глухо сказал старик.- Мы поняли свою вину. И приняли наказание. Уж поверь. Избавь нас.

«Что им от меня надо? - подумал я устало.- Дикари. Балаган развели с проклятиями, убийствами и прочей дурью. Чародей какой-то непонятный, посох почему-to упомянули. Маги уже лет триста с посохами не ходят, это я такой дурак, смастерил себе. Эх, в Гент бы сейчас! Упасть на кровать и поспать. А завтра на работу,

големов оживлять…»

- Помоги, чаровник! - зашумела толпа.- Помоги, ради богов…

Люди замолчали, не дышали даже, по-моему. На лицах - надежда и страх. Страх, что могучий «чаровник» передумает. Я поколебался: не люблю, когда смотрят гак, будто от меня зависит судьба всего мира.

- Что нужно делать? - сдался я.

- Снять проклятие! - просипел староста, затрясшись от счастья.

- Э-э-э… Как?

- Тебе лучше знать. Ты же чародей!

Хм… И не поспоришь. Не скажешь же, что тебя в университете проклятия снимать не учили. Несолидно как-то. А марку надо держать. Хотя она и так уже ниже плинтуса. В Генте волшебников ни во что не ставят. Да

II какие мы маги? Маг - это нечто великое, мудрое и сильное. А мы так, колдунишки… Каждый знает и умеет что-то одно, какие-то крохи. Специализация, мать ее! Разделение труда!

Так, попробуем зайти с другой стороны.

- Куда нужно идти? - спросил я.

- Дух того чародея до сих пор живет на старой мель-нице,- сообщил мне старик и указал куда-то в темноту.

«Ну-ну,- подумал я.- Как же, дух…»

- Ведите,- я тихо клял себя за сговорчивость и глупость.