Нил Гейман - М - значит магия

Она положила яйцо на стол, рядом с философским камнем.

– Это яйцо Феникса - сказал Галахад. - Родом оно из далеких аравийских стран. Однажды из него проклюнется птенец и по истечении времени, Феникс построит огненное гнездо, отложит яйцо и умрет, возродившись в пламени, через много лет.

– Я сразу поняла, что это именно оно, - заметила миссис Уитакер.

– И, наконец, госпожа, - продолжал Галахад, - я принес тебе вот это.

Он вытащил из кошеля яблоко и протянул ей. Оно было словно вырезано из целого рубина, а черешок - из янтаря.

Она робко приняла его. На ощупь оно было мягким - обманчиво мягким: кожица треснула, и рубиново-красный сок потек по пальцам миссис Уитакер.

Вся кухня наполнилась - непостижимо, волшебно - запахом летних плодов: малина, груша, клубника и красная смородина смешались в нем. Откуда-то очень издалека миссис Уитакер послышалась веселое пение и едва слышная музыка.

– Это яблоко Гесперид, - тихо сказал Галахад. - Если откусить один лишь раз, оно исцеляет любую болезнь или рану, сколь бы глубокой она не была; на второй раз оно возвращает молодость и красоту; на третий - дарует вечную жизнь.

Миссис Уитакер осторожно лизнула палец, покрытый липким соком. На вкус он был точно хорошее вино.

Всего на мгновение она вспомнила, что такое быть молодой - чувствовать упругое, стройное тело, которое выполняет то, что от него хотят; пробежаться по тропинке в поле из простой, не подобающей настоящей даме, радости бега; видеть, как ей улыбаются мужчины просто потому, что она была самой собой и была счастлива этим.

Миссис Уитакер взглянула на сэра Галахада. Он был самым прекрасным из всех рыцарей, и вот - сидел, гордый и доблестный, у стола на ее маленькой кухне.

У нее перехватело дыхание.

– И это все, что я принес вам, - сказал Галахад. - И их нелегко было раздобыть.

Миссис Уитакер положила рубиновое яблоко на стол. Она поглядела на философский камень, яйцо феникса и яблоко вечной молодости.

Потом она вышла в гостиную и посмотрела на полку над камином: на фарфоровую собачку, на Святой Грааль и фотографию ее покойного мужа Генри, который стоял, обнаженный по пояс, с мороженым в руках и улыбался - почти сорок лет назад.

Она вернулась на кухню. Засвистел чайник. Она ополоснула заварной чайничек кипятком и вылила воду в мойку. Потом она положила две ложки в чайничек две ложки чаю и добавила еще одну - «на чайник» - и залила кипятком. И за все это время она не произнесла ни слова.

Потом она повернулась к Галахаду и посмотрела ему прямо в глаза.

– Уберите яблоко, - твердо сказала она. - Пожилым дамам нельзя предлагать такое. Это неприлично.

Она помолчала.

– А яйцо и камень я возьму, - продолжила она. - Они будут прелестно смотреться над камином. И потом, две вещи за одну - это, я считаю, честный обмен.

Галахад просветлел лицом. Он убрал рубиновое яблоко в кошель. Потом он опустился на одно колено и поцеловал руку миссис Уитакер.

– Прекратите, - сказала миссис Уитакер. Она разлила чай, вынув из шкафчика две чашки лучшего фарфора из своего единственного сервиза, которые доставала только в самых особых случаях.

Они сидели молча и пили чай.

Когда они закончили, они пошли в гостиную.

Галахад осенил себя крестным знамением и приподнял Грааль.

Миссис Уитакер пристроила яйцо и камень на то место, где раньше стоял Грааль. Яйцо так и норовило скатиться на пол, и она прислонила его к фарфоровой собачке.

– И правда прелестно, - сказала миссис Уитакер.

– Да, - согласился Галахад. - Прелестно.

– Может, возьмете чего-нибудь на дорожку? - спросила она.

Он покачал головой.

– Кусочек пирога, - сказала она. - Сейчас вам, может быть, и не хочется, но вы еще вспомните о нем через пару часов. И, наверно, вам стоит сходить в туалет. Теперь давайте я его заверну.

Она показала ему, где туалет, и пошла на кухню с Граалем в руках. В буфете у нее с Рождества хранилась праздничная оберточная бумага. Она завернула Грааль в бумагу и перевязала шпагатом. Потом она отрезала большой кусок пирога и положила его в бумажный пакет. Еще она положила туда банан и пачку плавленого сыра в фольге.

Галахад вернулся из туалета. Она подала ему пакет и Святой Грааль. Потом она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Вы милый юноша, - сказала она. - Смотрите, осторожнее там.

Он обнял ее, а она сказала ему «Кыш!», прогнала с кухни и закрыла за ним дверь. Она налила себе еще чаю, и всплакнула, утирая глаза бумажной салфеткой. Звук подков эхом разносился над Готорн-Кресент.

В среду миссис Уитакер осталась дома.

В четверг она пошла на почту за пенсией.

Женщину, сидевшую за прилавком, она не знала.

– А где Мэри? - спросила миссис Уитакер.

Женщина за прилавком взглянула на нее поверх голубых очков, стекла которых были сделаны в форме капель, покачала головой в седых, подцвеченных синькой кудрях, и пожала плечами.

– Уехала, с молодым человеком, - ответила она. - Верхом на лошади. Что вы на это скажете? Я вообще сегодня должна была работать в Хитфилде. Мне пришлось попросить Джонни привезти меня сюда, пока не найдут замену.

– Ну что ж, - сказала миссис Уитакер, - разве не прелестно, что для нее нашелся молодой человек?

– Для нее, может быть, прелестно, - отрезала женщина за прилавком, - но кое-кто сегодня должен был работать в Хитфилде.

Миссис Уитакер прошла к дальним полкам. На глаза ей попался потускневший серебряный сосуд с длинным носиком. Судя по ярлычку, налепленному на него, он был оценен в шестьдесят пенсов. Он был чем-то похож на низкий и длинный чайник.

Миссис Уитакер нашла книжку от Миллза и Буна, которую еще не читала. Она называлась «Ее единственная любовь». Она взяла книгу и сосуд, и пошла к прилавку.

– Шестьдесят пять пенсов, - сказала женщина за прилавком, взяла в руки серебряный сосуд и принялась его разглядывать. - Какая забавная штука, правда? Сегодня утром принесли.

По выпуклым бокам сосуда шла надпись из древних угловатых китайских символов, а сбоку была приделана элегантно выгнутая ручка.

– Что-то вроде масленки, видимо, - продолжала она.

– Нет, это не масленка, - сказала миссис Уитакер, которая точно знала, что это такое. - Это лампа.

К ручке лампы бурым шпагатом было привязано тонкое металлическое кольцо, ничем не украшенное.

– Вообще-то, - добавила миссис Уитакер, - если подумать, я, пожалуй, возьму только книгу.

Она уплатила пять пенсов за книгу и поставила лампу обратно на дальнюю полку. В конце концов, думала она по дороге домой, ей и ставить-то ее некуда.

ЦЕНА

Бездомные бродяги оставляют на воротах, деревьях, и дверях знаки, чтобы дать друг другу понять, что за люди живут в домах, мимо которых они проходят. Наверно, у кошек тоже есть что-то подобное: как иначе можно объяснить, что под нашей дверью год за годом неизменно появляются бездомные кошки, брошенные, голодные, блохастые?