Клайв Льюис - Серебряное кресло

– Вот что, юноша, – приказал привратник великану, сидевшему в глубине комнаты и глазевшему на пришельцев так, что у него глаза вылезли на лоб, – беги с этой вестью к королю. И он повторил то, что ему сказала Джил.

Юный великан еще раз глянул на пришельцев своими выпученными глазами, громко фыркнул и исчез.

– А тебе, лягушонок, – обратился привратник к Лужехмуру, – не помешало бы взбодриться. – Он извлек откуда-то черную бутылку, почти такую же, как у Лужехмура, но раз в двадцать больше. – Погоди. Стакана я тебе не дам – еще утонешь. Дай-ка подумать. Солонка, пожалуй, будет тебе в самый раз. Только не говори об этом никому. Сюда все время попадает столовое серебро. Но я в этом не виноват.

Солонка эта была уже и выше, чем в нашем мире, так что из нее вышел отличный кубок для Лужехмура. Дети думали, что их друг из-за недоверия к великанам откажется пить, но ошиблись. «Поздно уже осторожничать, – проворчал он, – мы уже здесь, и дверь захлопнулась». Он понюхал жидкость. – Пахнет нормально. Надо проверить на вкус. – Он отпил из солонки. – Тоже неплохо. Может, только первый глоток такой? – Он выпил еще, на этот раз побольше. – Ага! Наверное, вся гадость на самом дне». Он осушил солонку и заметил, облизав губы: «Это я пробую, дети. Если я сморщусь, взорвусь или превращусь в ящерицу, вы поймете, что здесь ничего нельзя ни пить, ни есть». Великан, стоявший слишком далеко, чтобы его услышать, расхохотался:

– Ну, лягушонок, да ты настоящий мужчина! Посмотрите только, как он ее выдул!

– Я не мужчина, – нетвердым голосом сказал Лужехмур, – я квакль-бродякль. И не лягушонок. Говорю же – квакль!

Тут дверь отворилась, и вошел молодой великан.

– Немедленно ступайте в тронный зал.

Дети встали, но Лужехмур остался сидеть, повторяя: «Квакль-бродякль. Квакль-бродякль. Весьма уважаемый квакль-бродякль. Весьмакль уважакль».

– Покажи им дорогу, юноша, – сказал привратник. – А лягушонка лучше отнести. Он чуток перебрал.

– Со мной все в порядке, – возмутился Лужехмур. – И не лягушонок я. А уважакль-трезвакль.

Но молодой великан только схватил его поперек пояса и дал детям знак следовать за ним. В таком не очень достойном виде они пересекли двор. Квакль, брыкавшийся в руке великана, и впрямь напоминал лягушку. Однако думать об этом у них времени не было. С колотившимся сердцем они вошли в главную дворцовую дверь, миновали несколько коридоров, едва поспевая за великаном, и очутились в огромной ярко освещенной зале. Там сияли лампы, и пылал в очаге огонь, отражаясь в позолоте потолка и карнизов. Справа и слева теснились великаны в роскошных одеждах. А на двух гигантских тронах в дальнем конце залы сидели две громадины – по всей видимости, королевская чета.

Шагах в двадцати от тронов все четверо остановились. Юстас и Джил неловко попытались отвесить поклон (в Экспериментальной школе не учили хорошим манерам), а молодой гигант осторожно поставил Лужехмура на пол, где тот принял что-то вроде сидячей позы. По правде говоря, из-за своих длинных рук и ног сейчас он ужасно походил на огромного паука.

Глава ВОСЬМАЯ. В ХАРФАНГСКОМ ЗАМКЕ

– Валяй, Джил, говори, – прошептал Ерш.

Но во рту у девочки так пересохло, что она не смогла произнести ни слова, и только испуганно мотнула головой. Юстас ужасно разозлился. «Ни ей, ни Лужехмуру ни за что не прощу», – подумал он. Но делать было нечего. Ерш облизал губы и закричал королю великанов:

– С позволения вашего величества, Дама в зеленом приветствует вас. Она сказала, что мы украсим собой ваш осенний пир.

Король и королева обменялись взглядами, кивнули друг другу, и губы их расплылись в улыбке, которая не очень-то понравилась Джил. Король, кажется, был не такой противный, как его супруга. Для великана он даже был хорош собой, со своей кудрявой бородой и орлиным носом. Королева же отличалась кошмарной полнотой: двойным подбородком и жирными напудренными щеками. И обычного-то человека все это не украсит, а в десятикратно увеличенном виде выглядит еще хуже. Тут король облизнулся. Конечно, так любой может сделать. Но язык у него был такой огромный и красный, и высунулся так неожиданно, что Джил вздрогнула.

– Что за славные детки! – сказала королева. («А может, она и ничего» – подумала Джил).

– Очень славные, – поддержал ее король. Добро пожаловать к нашему двору. Позвольте пожать вам руки.

Он протянул свою правую ручищу – чистую, со множеством колец на пальцах и с длиннющими острыми ногтями. Пожать руки он не смог, пришлось сжать им локти.

– А это еще кто? – король указал на Лужехмура.

– Уважако-бродякль, – отвечал тот.

– Ой! – завизжала королева, подбирая юбки. – Какая гадость! Оно живое!

– Да он хороший, ваше величество, честное слово, – заторопился Ерш. – Он вам очень понравится, когда вы познакомитесь поближе. Я уверен.

Надеюсь, вы не утратите интереса к Джил, если я сообщу, что в этот момент она вдруг расплакалась. И ее можно было извинить. Руки, уши и нос только начали оттаивать, по одежде стекала талая вода, весь день она почти ничего не ела и не пила. И ноги у нее ныли так, что трудно было стоять. Во всяком случае, слезы ее оказались кстати.

– Ах, бедненькая, – сказала королева. – Друг мой, почему же мы заставляем гостей стоять! Уведите их побыстрее. Дайте им еды, вина, вымойте в горячих ваннах. Утешьте девочку. Дайте ей леденцов, дайте кукол, дайте лекарств, дайте всего на свете – печенья, копченья, соленья, варенья, игрушек. Не плачь, милочка, а то ты никуда не будешь годиться на пиру.

При словах о куклах и игрушках Джил вознегодовала, как любой из нас сделал бы на ее месте. И хотя конфеты и печенье – тоже в своем роде вещь неплохая – она очень надеялась получить что-нибудь посущественней. Дурацкая речь королевы, однако, возымела отличное действие – тут же подхватив Лужехмура и Юстаса, гигантские лакеи унесли их в комнаты. Фрейлина-великанша сделала то же самое с Джил.

Комната Джил, размером с дом, была бы довольно мрачной, если бы не ревущий в очаге огонь и толстый алый ковер на полу. К тому же в этой комнате дела у девочки сразу пошли на лад. К ней приставили королевскую кормилицу, которая на великанский взгляд была согнувшейся в три погибели старушкой, а на человеческий – великаншей, достаточно маленькой, чтобы войти в обычную комнату, не ударившись головой в потолок. Старушка оказалась очень проворной, хотя Джил предпочла бы поменьше причмокиваний и разговоров вроде «Ути-тюти, какой цветочек», «Ах ты, котичка» и" Теперь все будет ладушки». Наполнив великанскую ванну горячей водой, она помогла Джил забраться в нее. Если вы умеете плавать (а Джил умела) то великанская ванна – отменная штука. И великанские полотенца, при всей их грубости, тоже отличная вещь