Лора Вайс - Амена (СИ)

Добравшись до остальных, медленно прошла к Лумее и села рядом, она смотрела на меня испуганными глазами, а спустя минуту спросила:

- Что он с вами сделал? Неужели ударил?

- Нет, он не бил меня, – я закусила губу и не знала, что сказать еще.

- Пока вас не было, номары постоянно переглядывались и усмехались. Такое ощущение, будто  они знали, что там происходит между вами, - прошептала служанка.

- Возможно, и знали, у них хороший слух. Произошло нечто ужасное. Я выпила слишком много порошка, отчего вскружило голову. И сейчас мне очень стыдно, не знаю, как буду теперь смотреть Эфину в глаза.

- А где он?

- Не знаю. Я уже ничего не знаю, – сейчас у меня дико болела голова, хотелось только спать.

Устроившись рядом с Лумеей, накрылась одеялом и закрыла глаза, уснуть удалось не сразу, но как только сон взял свое, почувствовала, что улетаю прочь, в никуда.  Постепенно все приобретало очертания, пустота превращалась в плавно текущую реку, появились небеса, в них сияло солнце. Мои ноги касались шелковой травы и цветов, но уже через секунду все снова поменялось, я уже была на том дереве, а рядом со мной лежал он. Эфин проводил рукой по моему лицу, шее, груди, ногам, в этот момент почувствовала, что сердце замерло, все тело бросило в жар, и я проснулась.

 Вокруг царила ноь, все спали, кроме Эфина, его до сих пор не было, и конь продолжал ждать своего хозяина, он рыл лапами землю, бесконечно фыркал, разматывал головой. Не знаю зачем, но  решила подойти к нему, успокоить или просто погладить по гриве. Эти лошади были дикими и опасными, слушались только одного хозяина, но мне стало жаль его, поэтому встала и тихо подошла к зверю.  Мы встретились глазами, конь перестал рыть землю, он стоял смирно, не проявляя ни капли агрессии, в его взгляде читалось смятение, видимо, он первый раз остался на ночь без своего хозяина. Удивительно, что такие жуткие монстры способны переживать, бояться и грустить.  Я протянула руку и положила ему на гриву, он немного вздрогнул, но не отстранился, затем взяла в другую руку поводья и потянула их вниз, чтобы уложить коня на землю, сначала он сопротивлялся, но потом все же лег, а я села  рядом, как это обычно делал Эфин. Этот огромный зверь не скалился, не рычал, он тихо лежал, казалось, что ему стало спокойнее и теплее. Кто знает, может вовсе и не лошадь грела своего хозяина, а наоборот, возможно таким, на первый взгляд, злобным хищникам нужно значительно больше ласки и любви, чем остальным? Дыхание успокоилось, он прикрыл глаза и задремал, а я легла головой на его гриву, теперь и мне стало лучше, мы дали друг другу то, в чем сейчас каждый из нас нуждался больше всего. Конь ощутил тепло и избавился от одиночества, я же обрела спокойствие, так оба проспали до самого утра, нас разбудил Эфин. Он подошел, взял поводья и громко сказал:

- Что ты здесь делаешь? У тебя что, своей лошади нет? – затем обратился к остальным. – Подъем, нам пора в путь. Сегодня к полудню должны добраться до дома.

Номары немедленно встали и начали собираться, а я продолжала смотреть на Эфина, хотела понять его настроение, но он быстро отвернулся, поправил седло на лошади и увел ее в сторону. Да, Эфин был не в духе, не хотел разговаривать, даже не смотрел в мою сторону. Что ж, я заслужила такое отношение, поэтому не приставала к нему, не извинялась и просто не мешала. Мы с Лумеей быстро сходили к реке, выполнили утренний туалет  и  вернулись обратно, нас уже ждали. Оседлав своих лошадей,  двинулись в путь.

Я ехала позади, так как не имела ни малейшего желания встречаться с ним глазами, Лумея также молчала, все погрузились в тишину. К счастью сегодня не было жары, дул прохладный ветер, мы двигались вдоль реки, поэтому до нас долетали капли воды. Моя рана уже не болела так сильно как вчера, видимо сказался излишний порошок, так что ничего не доставляло неудобств, кроме мыслей и воспоминаний. В голове то и дело рисовался прошлый вечер и все произошедшее у реки, я не знала, о чем думает Эфин, но он тоже погрузился в размышления. Возможно, сейчас он ненавидит меня, возможно, размышляет о том, как будет портить мою жизнь, и наверно, мне бы стоило бояться его как раньше, но того страха уже не было. После всех событий: нападения, ранения и особенно тех, что произошли ночью, я уже не могла бояться Эфина, он жесток, груб, но как только что-то случается и мне нужна его помощь, он меняется, вся грубость и жесткость куда-то пропадают,  на их место приходит забота. А в момент нашего поцелуя Эфин и вовсе переменился, став нежным и словно любящим. Может быть, то, что он выбрал именно меня, это не только желание потешить свое самолюбие и причинить боль врагу, это еще и его личное желание, связанное с какими-то чувствами. Однако, в любовь  с его стороны я не верю, в душе Эфина еще слишком много ярости, которая порою неуправляема, он все еще может и желает причинить страдания, сделать больно и насильно склонить к своим ногам. Я же крианка, а мы не созданы для такого обращения, мы должны быть вольны в принятии решений. Конечно, в дела своих мужей женщины не лезут, но своей жизнью они распоряжаются сами и авторитет жены и матери в семье непоколебим. А Эфин желает только подчинения, он не признает равенства, что изначально превращает женщину в рабыню. Номары совершенно другие, у них иные традиции, законы и устои, поэтому смириться с ними означает сломать себя и жить каждый день, будто в кошмарном сне. Я не смогу так, а значит, буду сопротивляться до тех пор, пока он не покончит со мной. Даже, несмотря на возложенные, на меня обязательства, все равно не смирюсь с такой жизнью. Кто знает, может быть, когда-то в Эфине проснется совесть, и он отпустит меня?

Спустя несколько часов пути впереди стали появляться деревянные столбы с надписями на них, причем слова были написаны кровью, это могло означать только одно, мы прибыли на земли номаров. Вдоль дороги раскинулись выжженные луга, посреди которых все еще дымились затушенные костры, а небо заволокло серыми тучами, или это был дым. Страсть номаров к разрушениям доводила до отчаяния, они уничтожали все живое, стремясь жить в окружении мертвой земли.

Пройдя еще несколько километров, показались черные ворота, на которых висело множество скелетов и черепов. Воины часовые, увидев своего вожака, засуетились и стали что-то кричать, а через минуту ворота отворились, к нам навстречу вышел Фарон. Эфин спустился с лошади и подошел к брату, они крепко обнялись, Фарон хлопал его по плечу и спрашивал о чем-то, я же находилась в самом центре вереницы и, опустив голову, не смела показать лица. Мне хотелось слиться с остальными, стать невидимкой, чтобы не показываться на глаза Фарону и другим номарам, которые находились за теми воротами, но Эфин подошел ко мне, взял лошадь под уздцы и вывел вперед, показывая брату то, зачем проделал такой долгий путь.