НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

И со слезами взял Ауле великий молот, дабы сокрушить Гномов. Тогда крикнул Майя Артано:

– Что ты делаешь, учитель? Они ведь живые, они твои творения; останови руку свою!

– Я нарушил волю Единого, Творца Всего Сущего, – простонал Ауле и поднял молот; но Артано схватил его за руку, пытаясь предотвратить удар. И Гномы отшатнулись от Ауле в страхе, и взмолились о пощаде.

Тогда, видя смирение Ауле и его раскаяние, возымел Илуватар сочувствие к нему и его замыслу. И так сказал Илуватар:

– Я принимаю дар твой. Ныне видишь ты: они живут своей жизнью и говорят своими голосами…

И Ауле опустил молот свой и возрадовался, и возблагодарил Илуватара, говоря:

– Да благословит Единый творения мои!

И сказал на это Илуватар:

– Как дал Я суть и плоть мыслям Айнур, когда творился мир, так ныне дам Я твоим творениям место в мире. И будут они такими, как ты замыслил их; Я дал им жизнь, и более не изменю ничего в них. Но Я не потерплю, чтобы пришли они в мир раньше, чем Перворожденные, как было по мысли Моей; и не будет вознаграждено нетерпение твое. Станет так: будут они спать под скалами, пока не пробудятся Перворожденные, дети Мои, в Средиземье; и ты будешь ждать до той поры, пусть и покажется долгим ожидание. Но когда придет время, Моей волей будут пробуждены они; и будут они как дети тебе; и часто будут бороться они с Моими детьми: Мои приемные дети – с избранниками Моими.

И вновь на коленях благодарил Ауле Илуватара, и сделал по слову его; потому до пробуждения Эльфов под скалами Средиземья спали Семь Отцов Гномов.

Но гнев был в сердце Майя, ибо слышал он ложь Единого и видел непонятную ему покорность Ауле. И так сказал он:

– Я почитал тебя своим учителем, но ныне отрекаюсь от тебя. Только трус мог поднять руку на свои творения.

– Ты… – Ауле задохнулся от возмущения. – Как смеешь ты, слепое орудие в моих руках, слуга, раб, так говорить со мной!

– Смею. Я не слуга тебе более. И я повторяю: ты трус, как и все те, кто бежал в Валинор!

– Ты… ты… – Кузнец не находил слов; и, наконец, выдохнул – Видно, слишком многое дал тебе Мелькор!

Ауле била дрожь.

– А-а, значит, не ты создал меня.

– Да! И убирайся к нему! И будь ты проклят! Ты еще вернешься, еще будешь вымаливать прощение! – в голосе Кузнеца сквозило отчаянье.

Артано смерил Ауле презрительным взглядом.

– Трус.

И, плюнув под ноги Ауле, он повернулся и пошел прочь – во тьму. Ауле не посмел идти следом, не посмел даже окликнуть Майя. Он вернулся в Валинор.

…Майя шел быстро и уверенно, сжимая кулаки.

«Трус, ничтожество. Илуватар, видно, не терпит соперников: одного проклял, другого – запугал. Ну, ничего. „Убирайся к Мелькору“, говоришь? И уйду. Он, по крайней мере, ничего не боится. Даже гнева Единого…»

Он остановился. Говорили ведь: Властелин Тьмы. Враг.

«А я иду к нему… Что он сделает со мной?.. Вернуться? Покаяться, валяться в ногах? У этого труса?! Ну, уж нет! Нет мне пути назад. Скажу: я пришел, прими меня к себе. Пусть делает, что хочет – все лучше, чем унижение…»

У черных врат Хэлгор он остановился в нерешительности. Но тут перед ним предстала фигура – очерком багрового пламени во тьме: Ахэро. Он сделал знак: следуй за мной. И Майя повиновался. Черные врата открылись.

…По длинным крутым лестницам – словно в сердце Арды, по бесконечным анфиладам подземных залов шли они, и Майя изумленно оглядывался по сторонам. Но последний зал поразил его больше, чем все уже виденное. Черный каменный пол; но стены и своды светятся ровным мягким светом. Словно застывшие струи воды – сталактиты; кажется – тронь, и отзовутся легким звенящим звуком…

Майя стоял перед тем, кого называли в Валиноре Владыкой тьмы; его проводник незаметно исчез куда-то: он был один. Он поднял глаза – и замер.

Это лицо – гордое, величественное и прекрасное – было первым, что увидел он при пробуждении. И теперь видел – снова.

«Мелькор… Значит, Мелькор. Ауле проговорился».

– Приветствую тебя, Вала Мелькор.

Мелькор пристально посмотрел на Майя; в его глазах промелькнула тень насмешки:

– Привет и тебе, Майя Ауле, Артано-Аулендил.

Майя передернуло.

– У меня больше нет имени. И более я не слуга Ауле!

– Почему?

Майя стал рассказывать, сжимая кулаки от гнева. Мелькор слушал молча и, наконец, сказал:

– Значит, так ты ушел. Ты смел и дерзок, Майя. И чего же ты хочешь от меня?

– Я хочу стать твоим учеником. У меня ничего нет – кроме этого, – Майя снял с пояса кинжал и протянул его Мелькору. – Возьми. Только прими к себе!

Мелькор, не глядя, взял оружие и усмехнулся:

– Ученичество не покупают дарами. Разве ты не знаешь этого?

Но, когда взглянул на кинжал, лицо его изменилось. Две стальных змеи сплетались в рукояти, и глаза их горели живым огнем.

– Откуда тебе известен этот знак?

– Не знаю… Может, сказал кто-то, а может, я знал всегда… Мне показалось – Мудрость Бытия…

– Ты прав; только это идет из Тьмы. А камни? Я никогда не видел таких; что это?

…Клинок был первым, что сделал он без помощи Ауле. Но когда, радостный, принес он свое творение Кузнецу, тот как-то странно посмотрел на рукоять кинжала и сказал с показным равнодушием:

– Что можешь ты создать такого, что не было бы ведомо мне? Ты – порождение мысли моей, и ни в замыслах, ни в деяниях твоих нет ничего, что не имело бы своего абсолютного начала во мне.

Майя стоял в растерянности. Ауле, наконец, перевел взгляд на самого Майя:

– И что это за одежды у тебя? Почему черное?

– Мне так нравится. Неужели ты не видишь: это красиво?

Ответ был дерзок. Ауле нахмурился и проворчал:

– Красиво, красиво… Сказано: слуги Валар должны носить их цвета. Почему ты считаешь себя исключением? Красиво… Кто только тебе это в голову вбил?

– Ты же сам сказал: я – порождение мысли твоей, и ни в замыслах, ни в деяниях моих нет ничего, что не имело бы своего абсолютного начала в тебе!

И, глядя на Кузнеца своими пронзительно-светлыми глазами, Майя усмехнулся. Ауле не нашелся с ответом.

…Впервые хоть кто-то заинтересовался творениями Майя Артано. Потому с мальчишеской радостью начал он рассказывать, как задумал сделать камень, похожий на каплю крови Арды; как взял он частицу пламени Арды и заключил ее в кристалл; как украсил этими камнями созданное им…

Мелькор слушал внимательно, изредка задавал вопросы, потом сказал:

– Тебе ведь дано создавать. Почему же ты пришел ко мне – ведь у вас говорят, что, кроме как разрушать, я не способен ни на что?

Майя взглянул на руки Мелькора, спокойно лежащие на подлокотниках трона. Узкие, сильные. Тонкие длинные пальцы. Удивительно красивые руки.

– У тебя руки творца, – тихо сказал Майя. – Только я никогда не видел твоих творений…